Михаил Бычков - Подземка

– Я потом попробую тебе все объяснить, а сейчас поспешим. Видишь, он торопится.

И впрямь, Путевой Обходчик постепенно прибавлял ход. Теперь он почти бежал, и мы, чтобы не потерять его из виду, вынужденно ускорили шаг. Иди призрак еще быстрее, мы бы попадали с ног.

Внезапно он остановился. Я по инерции едва не врезался в него, но в последний момент все же успел «затормозить».

Путевого Обходчика заинтересовал старый сломанный автомат по продаже газированных напитков. С минуту понаблюдав за ним, он решительно навалился на боковую стенку автомата. Лицо Обходчика покраснело. Я поспешил ему на помощь. Вдвоем мы опрокинули тяжелую махину. Она с грохотом упала на гранитный пол, подняв кучу пыли.

За автоматом обнаружилась металлическая дверца. Я подергал ее за ручку. Тщетно, она была закрыта на замок. Не знаю, что за ней скрывалось, служебное помещение или что-то еще, но привидение явно неровно дышало именно к этой двери.

Я щелкнул предохранителем автомата. Пулей можно было раскурочить замок и попасть внутрь. Очевидно, наше избавление из ловушки и эта дверь каким-то образом взаимосвязаны, иначе Путевой Обходчик вряд ли бы проявил к ней столь ярко выраженный интерес.

– Не надо, – попросил он. – Я открою. Все бы вам только ломать.

– Я хотел помочь.

– Не надо, – повторил Путевой Обходчик. – Уберите вашу стреляющую машинку. Сейчас она вам ни к чему. Есть более гуманные методы. Эх, молодежь, молодежь!

Я послушно отодвинулся. Ну, посмотрим, какой у него трюк в загашнике.

Реальность оказалась вполне прозаической. Он извлек из сумки связку ключей и начал подбирать их по очереди. Я не удержался от улыбки.

Нужный ключ нашелся. Обходчик повернул его в замке и открыл перед нами дверь.

Я вопросительно поднял на него глаза:

– Нам сюда?

– Да. Ступайте за мной.

– А что это такое?

– Скоро увидите.

За дверью начинался длинный извилистый коридор. Обходчик посветил вперед фонариком.

– Тут никого нет, бояться вам здесь нечего. Главное, не отставайте.

– Да я и не боюсь, – тихо сказала девушка.

Мы смело перешагнули через порог. Воздух в коридоре был затхлым, пахло гнилью и прочими ароматами давно не проветриваемого помещения. Путевой Обходчик зацокал языком.

– Что, бардак? – сочувственно спросил я.

– Не то слово. Все очень изменилось, причем не в нужную сторону. Знавал я куда лучшие времена. Это служебный проход. Он выведет нас со станции.

– А дальше? – спросил я.

– Дальше тоже. Тут целая система. Ее начинали строить еще в тридцатых. Неопытный человек без плана может заплутать тут надолго. Все продиктовано двумя принципами – обороной и секретностью.

– Вам приходилось бывать здесь раньше?

Призрак коротко хохотнул.

– Не только бывать. Я ведь, молодой человек, когда-то был среди тех, кто строил весь этот лабиринт. Многое тут – дело рук моих. Это уже потом пришлось в обходчики переквалифицироваться. Женка сказала, что им платят не меньше, а работа чуть ли не в разы легче. Вот я и послушался. Правильно сделал, кстати, – рассудительно сказал обходчик.

Глядя на него, трудно было сдержать улыбку. Ситуация смахивала на коллективный сеанс гипнотического транса. Вот только ни Кашпировского, ни Алана Чумака было не видать.

Обходчик вдруг вспомнил о правилах безопасности и занудливо начал перечислять основные.

– Ведите себя тихо, от меня не отходите… – бубнил он, нагоняя на меня сонливость.

Вспомнилась родная Двадцатка, унылая рожа Козлова на вводном инструктаже перед последней отправкой на поверхность, лица ребят, некоторых из них я уже никогда не увижу или, в лучшем случае, столкнусь с ними так, как с Игоряхой. Сложно теперь сказать, суждено ли мне туда вернуться, куда забросит нас с Лило судьба и не случится ли так, что в самом ближайшем будущем наши пути-дорожки разойдутся. Слишком много вопросов, чтобы ломать над ними голову.

Ботинки захлюпали. Пол коридора был сыроват. Света фонарика едва хватало, чтобы освещать дорогу. Хорошо, что у меня нет клаустрофобии, иначе обступившие с двух сторон стены и нависший потолок, из которого сочилась влага, непременно вызвали бы у меня сильнейший приступ. Здесь было холодно, сыро и страшно. Страх подгонял нас и расковывал движенья.

Я почувствовал легкий озноб, незаметно подкравшийся снизу. Сначала он охватил ноги, потом поднялся выше, еще выше. Вскоре меня уже начало всерьез колотить. Единственный способ от этого избавиться – расслабиться и контролировать себя, но в темном подземном коридоре очень трудно проделать и то и другое. Немного погодя у меня заклацали зубы, выбивая чечетку. Я понимал, что никак не могу остановить этот судорожный стук.

Лило услышала его, остановилась и прильнула ко мне всем телом. И тогда блаженное тепло затопило меня от пальцев ног до макушки.

– Спасибо, – поблагодарил я, целуя ее в губы. – Ты вовремя.

– Всегда пожалуйста, – засмеялась она.

Шагавший впереди Путевой Обходчик что-то пробурчал. Кажется, сейчас он распекал либералов и демократов, которые окончательно все развалили.

– Безобразие! – кипятился призрак.

– Так ведь война была, – попытался вступиться я.

– Это не оправдание, – отрезал он. – Здесь все запустили еще до войны. Как начались перестройка с гласностью, так у нас все пошло-поехало, причем вкривь да вкось. Был бы нормальный генсек вместо «всенародно выбранного», побоялись бы америкосы на нас бомбы сбрасывать. Глядишь, и войны бы не было, и метро в полном порядке. А у нас что произошло?

– Что? – поддакнул я, понимая, чего ему от меня нужно.

– Да то, что к власти пришли те, кто о народе никогда не думал. Только о карманах своих, дачах на Карибах да особняках в пригороде Лондона беспокоился. Денежки из трудового люда тянули изрядно, нормальной зарплаты не платили, и на все отмазки находились. Страна богатейшая, в недрах вся таблица Менделеева, а грамотно распорядиться богатством не могли, да и не хотели. Нефть, газ – все качали за доллары и еврофантики. Ну, скажи мне, кому они сейчас нужны, эти бумажки? Да никому. Старую промышленность развалили, новую не создали. Пропили, проели запасы, еще при Союзе накопленные, ограбили народ.

– Да ладно вам, не кипятитесь так, – попытался я успокоить разбушевавшегося не на шутку призрака. – Это все дела давно минувших дней. Чего их вспоминать?

– Дела давно минувших дней, говоришь, – разозлился он. – Да неужели ты не понимаешь, что, если вновь на поверхность выйти удастся, вся эта сволочь, что нами рулила, вылезет из секретных бункеров и опять начнет свою линию гнуть. Не хочу я, чтобы все повторилось, чтобы снова просрали все, что у нас есть.

– Какая там поверхность! – заметил я. – Боюсь, это не при нас и не при наших детях произойдет. Дай бог, если внуки увидят.