Эдуард Иноземцев - Слипперы

Я закурил. Котенок, не выносивший дыма, тут же спрыгнул и с моих колен.

– Что мы знаем? – продолжил Параманис. – Мы знаем, что в этой организации состоят люди с очень мощной энергетикой. Люди, обученные направленному воздействию на других людей, принимающих важные государственные решения. Я не понимаю, какова логика этого воздействия. Чего они хотят. Если на минуту предположить, что версия, озвученная тут, верна и это действительно та самая организация, тогда можно предположить, что влияние идет в русле их целей и задач. Вы сказали, Максим, что они хотят создать нового человека. Человека дня восьмого…

– Это не я сказал. Это Боря сказал, – перебил я шефа.

Параманис снова поморщился. Он не любил, когда его перебивали.

– Не важно, кто сказал. Важно, что они ставят такую цель. Но что они подразумевают под новым человеком? Почему эксперимент начат в России?

– Потому что в России уже было две революции, – хмыкнул я.

Я ожидал, что Параманис снова поморщится, но он просто кивнул. Довольно энергично.

– Вот именно. И народ устал от революций. Он хочет обычной, нормальной человеческой жизни. Одним словом, нам надо детально во всем разобраться. Поэтому предлагаю следующее. Вы оба на время откладываете свой список, тем более что он не дает результатов, и переключаетесь на поиски организации. Что касается Галины и Никанора, то пусть продолжают проверять людей своего списка и одновременно ищут старика. Мне кажется, что старик играет немаловажную роль во всем этом. Вера его видела. О нем писали газеты. Его ищут другие. Да и интуиции своей я верю. Если нужно, Максим, привлеките этого вашего приятеля, обещайте достойную оплату, но не посвящайте его в детали. Просто скажите, что вычисленная вами организация интересна лично вам, вы бы хотели сделать материал о ней. Что-нибудь в подобном роде. Вам понятно?

Я кивнул. Параманис встал.

– Да, забыл, – сказал он, дойдя до дверей. – Индус, которого вы сегодня интервьюировали, Максим, в одном разговоре обмолвился о вашей встрече. И описал вас как человека, который переживает одно из своих последних воплощений на земле.

Он улыбнулся несколько насмешливо и вышел в холл. Хотя я был довольно поверхностно знаком с индийской философией, но понял, что меня посчитали приближающимся к мудрости человеком. Это было странно, но приятно. Еще я понял, что прослушка в нашей стране все еще продолжала иметь место…

– Ты мне изменяешь? – спросил я Марго, когда Параманис ушел.

– Макс, ты в своем уме? – Она грустно и обиженно взглянула на меня.

Я понял, что больше вопросов подобного рода задавать не стоит. И лучше сгладить возникшую неловкость.

– Хочешь, пойдем в ресторан? – Я притянул ее к себе.

– Я приготовила бефстроганов. – Она вырвалась из моих объятий.

– Для Параманиса? – поинтересовался я, хотя и не собирался.

– Для тебя, – холодно ответила она.

Я почувствовал, что голоден. Вообще за последний месяц я несколько располнел на харчах Марго, потому что чувствовал постоянный голод. То ли оттого, что занимался новым интересным делом, то ли оттого, что занимался с Марго любовью и тратил много энергии, так что приходилось ее восполнять, то ли от общей социальной обстановки. В любом случае я был голоден большую часть дня и поглощал ее стряпню с большим удовольствием.

– Подогреть? – Она одарила меня довольно неприветливым взглядом.

Я кивнул. Она включила конфорку.

– Хочешь, поедим и пойдем в кино? – предложил я.

– В кино?

– В кино. В «Парадизе» идет какой-то новый фильм. Молодой режиссер, молодая актриса. Говорят, хорошая. И фильм вроде хороший.

– Кто говорит? – уточнила она.

– Пресса, Марго. Я же каждый день читаю отечественную прессу. Ты забыла?

– Я хотела заставить тебя поесть в одиночестве… Но раз ты приглашаешь в кино…

Она поставила на стол две тарелки вместо одной. Нарезала хлеб. Выложила столовые приборы. И вообще явно повеселела. Я осознал, что индус прав и я действительно мудрею… С каждой прожитой жизнью…

Когда мы вошли, зал был заполнен полностью. В основном мужчинами. Фильм состоял из двух частей, как я уже знал из рецензий. Первой должны были показывать «Шлюху», второй – «Святую». Лица выражали плотоядное ожидание. Когда свет погас и на экране появилась героиня, принимающая душ, раздался сильный, протяжный, смачный свист. «Ко мне, иди ко мне!» – крикнул кто-то из задних рядов. Часть зрителей расхохоталась. Сидевший рядом со мной молодой парень, явно упившийся пивом, заерзал.

Героиня, ее играла актриса Екатерина Заречная, вышла из-под душа. В ее движениях не было ничего вызывающего, тем не менее она возбуждала. Скорее всего, потому, что была естественна. Не играла. Или играла саму себя. Она прошлась по комнате, потянулась всем телом, раздвинула занавеси, приоткрыла окно, и солнечный свет залил комнату. Она улыбнулась солнцу. Улыбнулась себе, своей жизнерадостности и своему успеху. На кровати крепкий волосатый мужчина с бумажником в руке следил за ней вожделенным взглядом. Затем он перевел взгляд на свой бумажник, вытащил купюру, подумал, вытащил еще две и положил их на ночной столик. «Поцелуй меня», – попросил он. «Меня тоже», – раздалось из зала. Заречная непонимающе оглянулась. Она уже забыла, что кто-то лежит на ее кровати. «Ты получил свое», – ответила она.

Она шла по улице небольшого провинциального городка. Женщины оглядывались ей вслед, шептались. Мужчины уступали дорогу. Рядом с ней без поводка трусил огромный черный дворовый пес, преданно косясь на хозяйку красноватым глазом. Она зашла в магазин. Пес ждал ее на улице. Заречная набрала продукты и подошла к кассе расплатиться. За прилавком были девушка и парень. Парень отрицательно помотал головой. Она улыбнулась ему и вышла. Он смотрел ей вслед. Она двинулась дальше, а камера вернулась назад и показала девушку, влепившую парню пощечину. И так, сцена за сценой, в течение часа сорока минут камера зафиксировала три дня из жизни героини фильма. В нем не было сложного, запутанного сценария, не было замысловатых сюжетных ходов. Это была простая до гениальности история о том, как шлюха, но шлюха с большой буквы, правила маленьким городком, обладая в нем властью, намного превышающей формальную власть мэра, милицейского начальника и олигарха местного масштаба. Волосатый человек в начале фильма как раз и был мэром города. И вся троица, а именно олигарх, майор милиции и мэр, соперничали друг с другом, надеясь завоевать не тело, но душу Заречной. И каждому из них она давала понять, что свободна от каких бы то ни было обязательств и не собирается никому подчиниться. Ходил к ней и семнадцатилетний юноша из магазина, полюбивший ее искренне и беззаветно. К нему она относилась лучше, чем к остальным, но и только. В итоге мужики городка решили, что она просто не способна любить, и приговорили ее. А майор привел приговор в исполнение. Причем на допросе он сказал, что если бы она призналась в любви хотя бы к одному из своих многочисленных поклонников, то никто бы ее не тронул. Закончился фильм самоубийством семнадцатилетнего парня.