Александр Грог - Время Уродов

Стрелок, правда, пока еще не знает - кто он. Рано ему это понимать. Пусть знание придет постепенно, само.

- Если получится - двинем на город! - размечталась вслух Слухач. - Объединим все группы. Перевешаем всех уродов! Чтобы на каждом столбу...

И осеклась, глядя на Стрелка. Сказала тихо:

- Теперь у нас есть дом.

- Да, теперь у вас есть дом, - согласился Восьмой.

Когда возвращались, Слухач заметила чуточку напряженно:

- Я с тобой далеко уходила.

- И что?

- И ничего! Совсем ничего. Здесь или местность такая - общий фон, защита для всех, либо другое...

- О чем ты?

- То, что теперь могу автономно существовать, без группы. И, возможно, другие тоже...

'Но пока они об этом не знают!' - подумала Слухач, но вслух произнесла иное:

- Мне надо подумать. Мне опять надо подумать...

И вдруг спросила:

- Хамелеон с тобой далеко ходила?

- До той зелени! - не подумав, брякнул Стрелок, за что тут же получил по физиономии. Погладил щеку тыльной стороной кисти и мрачно подумал: Надо же, повадились, что та, что эта! Цикл у них, что ли такой?..

Интересно, - подумал Восьмой, - Если с повинной приду, каторга мне будет или воскресное гриль-кострище у мэрии? И еще с усмешкой подумал, что, если каторга, то жди, и туда слухач заявится, чтобы всю эту каторгу ему испортить.. если уж прицепится к тебе женщина - настрой твой ломать, то с живого не слезет. И сам себе сказал, но не в слух: - Что же, Восьмой, ну, зашел ты едва ли не в центр Свалки, а что дальше? Зайти - зашел, а попробуй теперь выйди!

- Машинки отняли...

- Незачем тебе в этом доме машинки!

'Нужен мне этот ваш дом!' - громко подумал Восьмой, но ничего не сказал. Даже тихо не сказал.

- Пороха тоже нет! Придет время машинок, а пороха нет.

- И что?

- Ты как-то говорила, что Желудка можно посадить порох вырабатывать!

- Теперь нельзя. Желудок занят.

Все заняты. Заглядывал - Мастер лежит бледный как ... и тоже что-то советует. Желудок с отсутствующим взглядом - вскрытой черепной коробкой и видно, как пульсирует мозг.

- Тебе сюда нельзя.

- Почему?

- Ты - грязный.

На себя бы посмотрели, - обиженно подумал Стрелок. У Лекаря так даже руки по локоть в крови. И в который раз удивляется: - До чего же интересно - и откуда в голове столько крови? Вроде места нет - кость и мозги. Наверное, у Желудка что-то не то с мозгами. То-то в последний раз на Восьмого таким иксом смотрел! А он-то, Восьмой, тут причем? Это все ваши уродские дела...

Уже несколько раз такое видел - Слухач к чему-то прислушивается, только как-то не так, голову теперь на другое плечо кладет.

- Что слушаешь?

Раньше тоже спрашивал, и даже не раз, но отмахивалась, и вид растерянный-растерянный... А сейчас взяла и призналась.

- Есть связь, только странная - будто слухач где-то совсем рядом или очень-очень мощный - но про таких не слыхала. Разве что, в легендах? Говорит настойчиво, линию связи удерживает самостоятельно, а что говорит - ничего не понять - будто слова наоборот выговариваются или скорость другая.

- На той, на другой стороне Свалки, случайно ваших нет? - спросил Стрелок.

- Что я направление определить не могу? - обиделась Слухач.

Восьмой почесал затылок и сказал, что видел таких в Желтой провинции, которые вовсе на человеческом языке не разговаривают - кудахчут что-то свое - даже языком назвать нельзя, может это?

Слухач же в ответ ему свое непонятное - едва ли не лахудровую мысль, что ей все равно каким языком произнесено, потому как направленные мысли от всех одинаковые, одного цвета, каким бы языком не было произнесено - желтым, черным или полосатым, а услышит в своем спектре, потому как слышат друг друга не тем, чем слышит ухо.

- А чем? - удивился Восьмой.

И Слухач приложила руку к месту, где у Восьмого было бы сердце, а у нее, у Слухача, нечто другое - очень соблазнительное. Тут Восьмой подумал - интересно, что бы она услышала, когда ее ребенок сосет? И чуточку зарделся.

Было подобное уже. Хотя про 'это' тогда спрашивал, а только разоткровенничался - рассказал, что ребенка хотел себе сделать когда-нибудь, когда статус выработает.

- Так в чем дело? - удивилась Слухач. - Делай сейчас!

- Прямо сейчас? - растерянно спросил тогда Восьмой.

- Сейчас.

- С тобой?

- Со мной!

- Я, вообще-то, человечьего хотел, - смущенно сказал Восьмой. - Не уродского...

Разнимать их пришлось Лекарю, ему же и ссадины заделывать, ухо Восьмому подшивать - шесть швов наложил.

'И чего такого сказал, чтобы так на человека бросаться?' - думал Восьмой.

Потом сообразил, что ей, должно быть, не столько ребенка хочется, как сам процесс нравится. Есть такие на это дело подсевшие. Но Восьмой ко всему этому подходил ответственно, совсем по другому - ему главное внутренний заряд накопить и применить к делу. А если получится, что в пустое сработал, зачем это надо? Нелепость одна... Нет ничего хуже, если ребенок уродским получится. И как только не понимает - какой это риск? Что который год Восьмой терпит, в себе то самое копит, из чего дети получаются. Аж звенит иногда, но терпит!

Другое стал прикидывать - убьют его теперь, когда он не нужен, или не убьют? С одной стороны - вроде бы действительно уже не нужен - довел. А с другой - кто выводить будет? Есть и третья сторона, которая Восьмому вовсе не нравилась: очень похоже, что собирались обосноваться здесь надолго. Кем им при этом случае приходится Восьмой, на какой собственно срок - непонятно.

Из всех больше всего боялся Мастера, но Мастер сейчас раненый, и, хоть урод он конченый (на иные его поделки - то, что с собой делает - глянуть страшно!) непохоже, что скоро оклемается.

Мастер все еще лежит. Конечности свои кверху держит. Руки, ноги себе наращивает и лицо. Зрелище крайне неаппетитное. Лицо у него тоже пострадало, когда кислотный червь под ним лопнул. Вообще-то кисти рук-ног сохранились, только совсем без мяса. Он на них отстоял, на своих четырех точках, пока способ нашли его оттуда выдернуть. восьмой представить не мог, какие боли тут надо перетерпеть, и сейчас видно не сладко. сильный характер у Мастера. Другой бы куляться стал и пропал, другой бы покрепче выбраться бы попытался самостоятельно и тоже пропал бы. Впрочем, тут любому, кроме Мастера, каюк, попробуй такое нарастить... Еще теперь и Желудок этот.

Спрашивал Лекаря насчет их занятий.

- Зачем?

- Узнаем больше.

- Желудок узнает?

- Да, - согласился Лекарь. - Желудок узнает.

- И расскажет?

- А как же иначе? - удивился Лекарь.

- А если не расскажет? Что-то себе оставит?

'Действительно, - думал Восьмой, имеющий привычку все примерять на себя. - Чем Желудку быть благодарным? Тому, что на нем все проверяют? Все свои уродские выдумки?'

Словно тень прошла по обычно жизнерадостному лицу Лекаря.