Андрей Пинаев - Болото

Страшная догадка пронзила меня.

— А что, если мы умерли… может, это… рай? Ой!

Здоровенный майский жук, пролетая по своим жучиным делам, больно щелкнул меня в лоб и упал на спину, беспомощно перебирая лапками. Я перевернул его носком ботинка и потер лоб.

— Что, больно? — спросила Саша.

— Ага. Как щелбан.

— Ну раз больно, значит, не умер.

Толик произнес удивленно:

— Я как вошел туда, была темнотища… ударился ногой обо что-то, потом по колено в воде очутился… потом вспышка, и вот я здесь… ничего не понимаю.

— Ага, и я так же! — отозвался Мишка.

— А я «Алых» видела. — тихонько сказала Саша. — они идут там… идут и горят. Так же, как Пылающий призрак. Наверное, мне показалось.

— А я… меня кто-то вытащил. — признался Игорь. — я начал падать, но падал очень медленно, знаете, как во сне бывает… и кто-то схватил меня за руку. И вот потом вспышка… И мне кажется, я видел того, кто меня спас. Только вы мне все равно не поверите…

— Это был мальчик с собакой, да? — хлопнул я его по плечу.

Я сунул руку в карман и извлек красную бумажку.

— «Это хорошее место». Это призрак положил мне в карман… тот, который мальчик с собакой.

— И что теперь делать?

Я пожал плечами и вытащил из кармана пачку сигарет. Вынув одну, я подержал ее некоторое время в руке, а потом вложил обратно: наполнять этот сладкий, медовый воздух сигаретным дымом казалось мне кощунством. Краем глаза я заметил, что Толик поступил так же.

— Пошли, что ли?

— А куда идти?

— Если есть дорога, она ведь должна куда-то вести. Пойдем.

Вскоре мы дошли до маленькой речушки, через которую был переброшен импровизированный мост из четырех бревен. Речушка кончалась озером с чистым песчаным дном, в центре которого стоял исполинский серый камень. Я улыбнулся:

— Вот видите! А вы не верили.

Я прошлепал по воде к камню и обошел его кругом. Он был точной копией того, что я видел в деревне, даже замочная скважина была на том же самом месте. Я боязливо приблизился и заглянул в наш мир с обратной стороны.

Деревни я не увидел. На ее месте был город, в сотни раз больший, чем Столица, и время там текло вопреки всем законам. Идущие по улице люди то замедлялись настолько, что выглядели неподвижными, то их движение сливалось в туманные полосы. За те минуты, что я смотрел в замочную скважину, с той стороны прошло несколько сотен лет. Я видел, как этот город строился и рушился, и возводился вновь. Небо то затягивал туман, то вновь оно становилось синим, иногда даже противоестественно синим. Иногда на улицах города царила преступность, иногда он казался сказкой. Появлялись, набирали силу и бесследно исчезали странные религии, строились памятники неведомым правителям и тут же безжалостно сбрасывались с пьедесталов.

Потом люди исчезли; некоторое время — может быть, несколько лет, а может, и столетий — город пустовал, понемногу рушась и зарастая пылью. Небо приобрело грязный ржавый цвет, солнце, матово-красный шарик, медленно наливалось белым светом. Оно светило все ярче, его свет стал невыносим, и земля начала гореть под его лучами. Передо мной появился человек в блестящем огнеупорном скафандре. Он долго колотился в дверь, но не мог войти. Его скелет долго лежал перед дверью, пока его не смыл кипящий океан. Земля не выдержала и дала трещину, поглотившую океан, и спустя некоторое время начала исчезать, словно разъедаемая кислотой. Солнце вспыхнуло на прощание и погасло; начали гаснуть звезды одна за другой, и скоро наш мир перестал существовать.

Ошеломленный, я оторвался от замочной скважины.

— Ну что там? — наконец спросил Толик.

— Ничего… совсем ничего. Кончилось все. Неужели зря? Зря люди жили среди Болота, ждали, что откроется эта дверь…

— А с чего ты взял, что она не открывалась? Смотри-ка…

Толик плюхнулся в воду на колени и принялся шарить по дну руками. Скоро он вымок до нитки.

— Видишь? Вот тут камушки есть, а прямо под дверью нет. На песке просто плохо видно, а то были бы следы, наверное… скорее всего, открывалась дверь.

Толик не убедил меня на сто процентов, но на душе полегчало. Действительно, что это я? Открылась дверь, ясное дело. Иначе и быть не могло. Я засмеялся и плеснул водой в Толика. Он ответил мне тем же, присоединились ребята, и мы битый час плескались в теплой, чистой воде. Наконец Толик вышел из озера и по-собачьи встряхнулся.

— Ну что, «Покойники», айда дальше?

И мы пошли по дороге, которая вела за горизонт. Ставшая уже привычной боль в ногах уходила, словно и не было четырех суток пути. Мы шли все быстрее, переглядываясь и улыбаясь, словно в предчувствии чего-то хорошего.

И неожиданно мне представилось, что там, за горизонтом — город.

Он похож на Столицу, но вместе с тем отличается. Там есть многоэтажные белые дома, но есть и маленькие деревенские домики; этот город стоит на двух берегах реки, и вдоль улиц там растут яблони. И когда на его улицах встречаются незнакомые люди, они говорят «Привет!»; но, в отличие от Столицы, не по традиции, а от души. Наверное, в этом городе я встречу мать и отца, брата Антона и дядьку Петро, Марину, Алексея и других жителей деревни, и, конечно же, вместе с ними будет Лиза.

Впрочем, этот город лишь представился мне. Есть он там или нет — я не знаю. Может, однажды мы и придем туда, а может, вечно будем идти по дороге среди цветущих яблонь. Но одно я знаю точно.

Я поднял глаза и улыбнулся.

Это хорошее место. Это небо — навсегда. Я в это верю.

Конец.

30 августа 2007 г.