Василий Сахаров - Солдат

Караульщики мертвы и наша группа входит во двор. Теперь враги в ловушке. Идеальный вариант сейчас, это закидать их гранатами, но нужна тишина и порядок, и генерал Палави, который появится здесь завтра, должен попасть в наши сети без шума и пыли. Опять же нужны пленники, которые могли бы объяснить, чего ожидает здесь глава «Басидж». Работаем дальше. Ординарцем генерала, который нужен живым и невредимым, занимается Гера, а нам, работенка попроще, охранников вырезать.

Стоим возле сарая, в котором раньше пасечники хранили оборудование и запасные улья. Прислушиваюсь, тишина, хотя спят не все, сквозь щели сарая виден свет внутри, а на двери крючок изнутри накинут. Легонечко, чтоб и не звякнуло, ножом снимаю крючок, и мы входим в сени. Нас еще не чуют, и не знают, что опасность совсем рядом.

А вот и жилая комната, бывший склад. В углу на столике лампа керосиновая, освещает все пространство помещения, в центре печка, а вокруг нее накиданы рваные матрасы, на которых отдыхают восемь охранников. Все оружие, пять автоматов, винтовка и два ПКМа, стоят в самодельной пирамиде возле стены. Один из южан на звук шагов открывает глаза, замечает нас и пытается вскрикнуть, но я падаю коленом ему на грудь, слышу треск костей, и по привычке зажимаю ему рот. Впрочем, можно было этого и не делать. Наши парни наваливаются на врагов и режут их полусонных как баранов каких-то.

Через полчаса подошли еще две группы наших воинов, с ними комбат и переводчик Азат, с которым мы сталкивались еще в Нальчике, при допросе духовного лидера из штрафбата. Остальные группы рассыпаются по лесу вдоль дороги, и поддерживают между собой связь. Мы ждем в гости генерала.

При допросе ординарца, который находился в доме, я все же поприсутствовал. Вошел в наглую и присел возле теплой печки. Выгонит комбат, уйду, а нет, так услышу что-то для себя интересное, так я решил. Еременко, только покосился на меня, ничего не сказал, и начал вытряхивать из худого высокого южанина с огромными черными глазами, взятого в плен моим командиром группы, все, что тот только знал или о чем только догадывался.

Южанин сильно трусил, постоянно сжимался в клубок и пытался залезть под койку на которой спал. Однако Азат его быстро успокоил и объяснил, что если он будет сотрудничать, то в любом случае, останется жить. Вроде как, нам лишней крови не надо. Обнадеженный такими речами, ординарец генерала все же смог взять себя в руки, успокоился и вскоре стал отвечать на вопросы Еременко.

Ахмад, так звали пленника, знал не очень много, но и то, что он рассказал, было очень важной информацией. Как мы и предполагали, Мохаммед Палави катался в эту глушь не зря. Он ждал людей из правительства Горского Содружества, а точнее, некоего Исмаила Алиева, старейшину Буйнакска, небольшого поселения, в этом году попавшего под оккупацию Халифата. О чем должен был пойти разговор, Ахмад, конечно же, не знал, но зато знали мы, так как уже неоднократно слышали от «индейцев», потерявших свои дома и родные аулы, что пора замиряться с Халифатом, а нам, надо покинуть их горы. Такие разговоры местными командирами сразу же пресекались, но всем рот не заткнешь, а южане обещали тем, кто перебежит к ним, милость, прощение и равные с собой права. Вот, видать, что и не только рядовые воины от войны устали, но и среди старейшин миротворец нашелся.

Полученную от Ахмада информацию, Еременко сразу же передал в штаб корпуса, но там ей попросту не поверили. Правда, безопасники всполошились, но «великий стратег» Гена Симаков, приказал не паниковать и успокоиться, а Еременко пришел приказ продолжать операцию, любой ценой захватить Мохаммеда Палави и доставить его в штаб. Комбат только обматерил нашего комкора, и подтвердил слова штабного генерала. Понятно, что генерала брать надо, но и информации от ординарца полученной, оснований не верить, попросту нет, и чем быстрей наши начальники начнут по этой теме работать, тем лучше. Ладно, СБ в курсе, а это уже хорошо, черт с ним, с комкором нашим, тупорезом и фанфароном, главное, что госбезопасность начнет копать среди горцев.

Время в засаде тянулось бесконечно медленно и долго. По дороге от Озрека до Нижнего Черека прошли два обоза с продовольствием для зимующих в Нальчике войск, и слава всем богам, что никто из возниц не додумался до того, чтобы подъехать к стоящей невдалеке пасеке. Мы были напряжены и ожидали вражеского генерала, но он, скотина такая, почему-то медлил. Наконец, наши дозоры доложили, что пошло движение, и по дороге от лагеря у реки, в нашу сторону двинулись всадники. Все как обычно, пяток конников впереди, а за ними сам Палави с охраной.

Спустя сорок минут, передовая пятерка южан въехала на пасеку. Без промедления всадников посбивали наземь выстрелами из ВСС, а к приезду самого генерала, уже успели убрать со двора трупы, притрусить снежком кровь, а лошадей поставить туда, где им и положено быть, то есть к коновязи.

Кавалькада конных южан скопилась во дворе, и Мохаммед Палави, дородный черноусый мужик в новеньком полушубке и мохнатой папахе, оглядев подворье и не обнаружив даже часовых, что-то гневно прокричал. Его люди занервничали, но не настолько, чтобы хвататься за оружие.

— Огонь! — выкрикнул комбат, наблюдавший за всем происходящим из дома, и мы, повинуясь команде нашего полковника, начали поливать двор огнем.

Через полминуты стрельба прекратилась, и из всех вражеских воинов, в живых остался только сам генерал, упавший со своего арабского скакуна прямо в окровавленный снег. Палави живо спеленали, экспресс-допросов устраивать не стали, а взвалив на плечи, начали незамедлительный отход. Время, конечно, было, до вражеского лагеря восемь километров, как я уже говорил, но таков закон разведки, что взял кого-то важного, так сразу волоки его в чащобу, а уже там с ним и разбирайся. Надо сказать, что поступил комбат верно, так как возле пасеки, совершенно неожиданно для нас, просочившись через боевое охранение, нарисовались «индейцы», немного, пятеро всего, но вооружены с головы до ног, и настоящие воины. Встреча с нами была для них полной неожиданностью, и получилось так, что мы идем в лес, а они из его глубины на опушку только выдвигаются.

Со стороны горцев сразу же забил ПКМ, снег перед нами вздыбился, а над головой засвистели пули. Как мы тогда ни одного из своих бойцов не потеряли, до сих пор не понимаю. Лично у меня сомнений не было, перед нами враги и, скорее всего, это сам Алиев со своими бойцами. Положение не очень, спору нет, но их только пятеро, а нас, три группы, и что в таких ситуациях делать, мы знали очень даже хорошо, фланговый обход, окружение и подавить противника огнем. Ничего нового, но зато просто, надежно и по делу. Спустя десять минут, я стоял над трупами четырех «индейцев», здоровых широкоплечих бородачей, которые до конца прикрывали пятого, самого Буйнакского старейшину, который смазал пятки салом, и так ломанул по заснеженному лесу, что наши бойцы, молодые и крепкие парни, так и не смогли его догнать.