Аарон Дембски-Боуден - Первый еретик

- Сир? Сир?

- Я здесь, Аргел Тал.

- Это был последний полет «Песни». Мы идем только на маневровых двигателях.

- «Громовые ястребы» уже вылетают, - заверил примарх. - Мы вернемся в безопасный космос вместе.

- Благодарю, сир.

- Аргел Тал, - Лоргар замешкался. - Вы убили экипаж «Песни Орфея»?

- Нет. Нет, сир, не мы. Мы ели их трупы. Падальщики. Как пустынные шакалы Колхиды. Что угодно, лишь бы выжить. Мы должны были принести ответы, которые вы искали. Сир, прошу... Вам нужно кое-что узнать. У нас есть ответы на ваши вопросы, но один из них превыше всего.

- Скажи мне, - прошептал золотой гигант. Он не стеснялся выступивших слез, увидев, до чего дошли его сыновья. - Скажи мне, Аргел Тал.

- Это место. Эта область. Грядущие поколения назовут ее Великим Оком, Оком Ужаса, Оккуларис Террибус. Понижая голос, они дадут тысячу дурацких названий тому, чего не смогут понять. Но вы были правы, мой повелитель.

- Здесь, - Аргел Тал указал слабой рукой на бурлящий за иллюминаторами мостика варп-шторм. - Здесь встречаются боги и смертные.

Вскоре он оказался в изоляции. Отдельно от братьев.

Это не стало полной неожиданностью, но они вдобавок еще и забрали у него оружие — «для необходимого ремонта, брат» - и этого он не мог предвидеть. Возле него они теперь были очень осторожны. Сопровождавшие его в комнату для медитаций были напряжены, говорили неохотно и мешкали с ответами даже на простейшие вопросы.

Никогда еще он не ощущал подобного грубого недоверия между братьями. Разумеется, он знал его причину. Правду было не скрыть, да он и не хотел скрывать ее. Да, выжившие ели мертвечину. Да, они убивали собственных братьев. Но не ради развлечения. Не ради славы. Ради выживания.

Утолить смертельную жажду медно-красным вином, льющимся из разрезанных вен.

Какой был выбор? Умереть? Погибнуть вдали от флота, похоронив на мертвых губах ответы на все вопросы, когда-либо заданные примархом?

Но ты умер . Предательская мысль пришла за гранью внимания. Ты же умер .

Да. Он умер. До того, как грыз сухую кожу обескровленных тел. До того, как перерезал горло братьям своим кинжалом и пил их жизнь, чтобы поддержать собственную.

Некоторым из них пришлось умереть дважды. Окончательная смерть, чтобы подпитать жизни тех, кому предстояло выжить.

Палубу «Песни Орфея» покинули тридцать восемь Несущих Слово. Тридцать восемь из ста. Гораздо меньше половины. Седьмая рота была истреблена.

Аргел Тал судорожно вдохнул. Каждый раз, закрывая глаза, он видел шторм снаружи. В накатывающихся волнах варпа десять миллионов лиц беззвучно выкрикивали его имя. Он видел, как их губы двигаются, а зубы скалятся. Лица образовывались из столкновений психической энергии, разливающейся по защищающему корабль полю Геллера. Плоть и кровь не обретших форму демонов. Грубая духовная материя.

Он выдохнул и открыл глаза.

Стены его личной комнаты, пристанища на борту «Де Профундис»» все многочисленные годы Великого крестового похода, теперь выглядели чуждыми. Странно, насколько семь месяцев могут изменить душу. Семь месяцев и наполнявшие голову необузданные откровения.

Хронометр над дверью насмехался над ним, показывая дату больше полугода назад. Слова примарха были нежеланной правдой: на краю аномалии варпа прошли секунды. Внутри же — месяцы.

Лишенный брони, капитан осмотрел свое измученное тело, отражавшееся в поверхности кинжала, единственного оставшегося оружия. В ответ глядел выходец с того света — костлявое существо с ввалившимися глазами, оказавшееся не с той стороны могилы.

Он опустил клинок и стал ждать сигнала, который должен был скоро прозвучать.

Лоргар никогда не выглядел величественнее, чем в своей скромной ипостаси.

Он пришел к Аргел Талу, облаченный в многослойное, украшенное символами одеяние жреца Завета, с опущенным капюшоном, скрывавшим лицо. В руках он держал маленькую деревянную шкатулку. Крышка была откинута, демонстрируя набор перьев грифа и чернильницу. Под мышкой примарх нес пергаментные свитки, чтобы записывать слова сына. Когда Лоргар вошел, Аргел Тал успел заметить громоздкие фигуры двоих Несущих Слово — братьев по Зазубренному Солнцу, но не из Седьмой роты — стоявших за дверью.

Стоявших на карауле за дверью.

-Я в заключении, отец? - спросил он примарха.

Лоргар откинул капюшон, открыв вечно молодое лицо с игравшей на нем неопределенной улыбкой. В серых глазах виднелся груз эмоций, и в них было мало приятного. Он сожалел о своих сыновьях. Сожалел о том, на что взирал.

- Нет, Аргел Тал. Разумеется, ты не в заключении.

В этот момент их взгляды встретились, и улыбка Лоргара застыла на совершенных губах.

- Стража у моей двери, похоже, полагает иначе, - сказал Аргел Тал.

Лоргар не ответил. Украшенная тонкой резьбой деревянная шкатулка упала на металлический пол. Шум не остался без внимания, дверь в переборке открылась. Двое воинов 37-й роты вошли внутрь, нацелив болтеры в голову Аргел Талу.

- Сир? - спросили они хором.

Примарх не ответил. Он стоял и завороженно молчал, протягивая руку и почти касаясь изможденного лица капитана. В последнее мгновение он отдернул руку, не дав пальцам притронуться к впалой плоти Аргел Тала.

Их взгляды все еще были прикованы друг другу: примарха и капитана, отца и сына.

- У тебя две души, - прошептал Лоргар.

Аргел Тал прикрыл глаза, чтобы разорвать контакт. Нечто — сотня неведомых сущностей — скользило в его крови, ползло по венам, проталкиваемое биением сердца.

Наконец он встал на ноги.

- Я знаю, отец.

- Расскажи мне все, - произнес примарх. - О демоне, о мире откровений. Расскажи, почему мой сын стоит передо мной с рассеченной надвое душой.

- 1301-12, - произнося код, Аргел Тал ощущал, как едкая слюна покалывает низ языка.

1301-12, двенадцатый мир, приведенный к согласию 1301-м экспедиционным флотом.

- Из семи миров, покоренных за три года, этот принес больше всего боли.

Лоргар не возразил.

- Но при том, - сказал примарх, - крови не было. Ни одного выстрела в ярости, ни разу не обнажены клинки. Откровение принесло боль.

- Три года, сир, - произнес Аргел Тал, не встречаясь взглядом с отцом. - Три года и семь миров. История укажет на эти миры, на оставшиеся после нас руины, и расскажет, как XVII Легион дал волю гневу, потерпев неудачу. Мир за миром горели, а население вырезалось, чтобы приглушить нашу злость.

Улыбка Лоргара была обманчивой, словно фальшивое золото.

- Ты видишь наше Паломничество так?

- Нет. Ни в коем случае. Но семь миров умерло в огне, а мы почти погибли, покинув восьмой.