Аарон Дембски-Боуден - Первый еретик

- Зазубренное Солнце всегда будет уроком для Легиона, - произнес Лоргар, - вне зависимости от того, чем кончится Паломничество. Есть вещи, о которых никогда нельзя забывать.

Аргел Тал вздохнул. В звуке вдоха сквозил шепчущий звук. Нечто смеялось.

- Я не хочу говорить о Кадии, сир. Вы и так знаете все, что мне известно о произошедшем на поверхности. Ночи, проведенные в беседах с Ингефель и старейшинами племен. Сравнение наших звездных карт с их примитивными изображениями небес. Их рисунки Ока Ужаса и то, насколько кадианские изображения шторма совпадали со свитками нашей Старой Веры, - Аргел Тал усмехнулся, в звуке не было ни малейшего веселья. – Как будто нам были нужны еще доказательства.

Лоргар внимательно рассматривал его.

- Что такое, сир?

- Шторм, опустошающий этот субсектор. Ты назвал его «Оком Ужаса».

Аргел Тал замер.

- Что… Да. Придет время, когда его будут называть так. Когда оно шире распахнется в пустоте, когда дрожащий Империум будет видеть в нем ад этой галактики. Драматичное имя, данное плывущими в пустоте величайшей загадке глубин. Его внесут в карты и оцифруют для картографических баз данных. Человечество наделит его этим именем так же, как дети дают имена своим примитивным страхам.

- Аргел Тал.

Сир?

- Кто говорит со мной? Это не твой голос.

Капитан открыл глаза. Он не мог припомнить, чтобы закрывал их.

- У него нет имени.

Лоргар помедлил с ответом.

- Я думаю, что есть. У него есть личность, такая же сильная, как твоя. Но оно дремлет. Я чувствую, как оно рассеяно внутри тебя. Твое тело приняло его в свои клетки, будто… - тут он снова замолчал. Аргел Тал часто задумывался, каково это – видеть жизнь на всех возможных уровнях, даже на генетическом – жизнь и смерть миллиардов едва различимых клеток. Обладали ли этой способностью все примархи? Или только его? Он не знал ответа.

- Простите, сир, - обратился он к Лоргару. – Я буду держать глаза открытыми.

Дыхание Лоргара участилось. Ни один человек без аугметики не смог бы заметить перемену в сердцебиении примарха, но чувства Аргел Тала превосходили человеческие во много раз. На самом деле, теперь они превосходили даже возможности Астартес. Он мог расслышать, как едва слышно поскрипывают от напряжения металлические стены камеры. Дыхание стражи по ту сторону закрытой двери. Стремительный шепот лапок насекомого в вентиляционной шахте.

Он замечал за собой эту чуткость и раньше, на борту «Песни Орфея» за время семимесячного дрейфа в попытках покинуть Око. Ощущение приходило много раз, но сильнее всего в моменты, когда он утолял жажду кровью братьев.

- Я вижу, как в тебе борются две души, и жестокость в твоих глазах. Хотел бы я знать, - признался примарх, - благословлен ли ты или проклят.

Аргел Тал рыкнул, обнажив многочисленные зубы. Улыбка принадлежала не ему.

- Разница между богами и демонами главным образом зависит от стороны, на которой вы находитесь.

Лоргар записал его слова.

- Расскажи мне о последней ночи на Кадии, - сказал он. – После религиозных споров и собраний племен. Меня не интересуют недели изучения и обрядов в нашу честь. База данных флота забита свидетельствами того, что этот мир, подобно множеству других, имеет общее со Старой Верой.

Аргел Тал облизнул зубы. Это все еще была не его улыбка.

- Нет никого ближе.

- Да. Никого ближе, чем Кадия.

- Что ты хочешь знать, Лоргар?

Примарх остановился, услышав собственное имя, произнесенное сыном столь обыденно и неуважительно.

-Кто ты? – спросил он, не испытывая страха или тревоги, но ощущая себя не вполне уютно.

- Мы. Мы – Аргел Тал. Я. Я – Аргел Тал.

- Ты говоришь двумя голосами.

- Я – Аргел Тал, - проговорил капитан, стиснув зубы. Спрашивайте, о чем хотите, сир. Мне нечего скрывать.

- Последняя ночь на Кадии, – сказал Лоргар. – Ночь, когда Ингефель обрела святость.

- Это языческое колдовство, - сказал Вендата.

- Я не верю в колдовство, - ответил Аргел Тал. – И тебе не советую.

Их голоса гулко отдавались в храмовом помещении, представлявшим собой не более, чем грубо вытесанную комнату в лабиринте подземных пещер. Лишенный построек на поверхности Кадии, Храм Ока был куда менее величественен, чем можно было бы подумать по названию. Под северными равнинами, где совершил высадку Легион, пещеры и подземные реки образовали естественную часовню.

- Этот мир просто рай, - заметил Вендата. – Трудно поверить, что так много племен поселилось в этих мертвых пустошах.

Аргел Тал уже слышал эти слова. Вендата, наделенный простой и непоколебимой мудростью, видел снимки с орбиты так же часто, как и сам капитан. Кадия была планетой умеренных лесов, обширных лугов, обильных жизнью океанов и пахотных земель. И при всем этом здесь, в унылом уголке северного полушария, массово влачили существование среди безводных равнин кочевые племена.

Ксафен шел вместе с Аргел Талом и кустодием по вырубленному в камне коридору. Устройство храма было таким, как и следовало ожидать от дикарской цивилизации – на наклонных стенах были видны отметины от кирок и прочего инструмента землекопов – но помещения не были полностью лишены украшений. Пиктограммы и иероглифы покрывали все стены, смешиваясь с символами, угольными рисунками и высеченными знаками, мало что значившими для Вендаты.

По правде говоря, смотреть на их обилие ему было неприятно. Неровные зубчатые звезды были нарисованы повсюду, так же, как и длинные мантры на языке, лишенном смысла, хотя построение предложений явно указывало на стихи. Изображения Великого Ока, как называли кадианцы шторм наверху, также попадались регулярно.

В креплениях на стенах через неровные промежутки горели факелы из связанных палок, заволакивая каменные коридоры дымкой. Вендате случалось бывать в гораздо более приятных местах. Чума на Аквилона, назначившего его спуститься на поверхность.

-Нетрудно понять, почему они пришли сюда, если понимать их веру, - сказал капеллан.

- Вера- это выдумка, - фыркнул Вендата.

За свою жизнь Аргел Тал никогда не делал ставок – это противоречило монашеским порядкам Легиона и показывало тягу к мирским богатствам, бесполезным для любого воина с чистым сердцем. Но он бы с уверенностью побился об заклад, что наиболее часто Вендата произносил именно слова: «Вера – это выдумка».

- Для разных созданий вера означает разное, - произнес Аргел Тал. Это был слабая попытка разрушить противостояние, намечавшееся между двумя его спутниками, и она провалилась, как он и предполагал.

- Вера – это выдумка, - повторил Вендата, но Ксафен продолжил, распаляя невольных слушателей.