Александр Горобец - Последний паладин

— А где… — непонимающе спросил Серёга, когда увидел, сто рядом с ним только Китяж.

— Улетели… — многозначительно пожал плечами Кирилл, — небось, ты их своими газами распугал.

— Ты что, Китяж, — удивился Серёга, — Какими газами?

— Особо удушливыми, — засмеялся в ответ Тяжин, — Теми, что ты меня в КПП травил. Сам говорил, что тебя от неё пучит, вот, видать и газанул ты так, что они в пыль рассыпались.

— Ну, ты, Палладин, даёшь, — похоже, Бузони не ожидал такого исхода боя и был на седьмом небе от счастья от того, что всё хорошо закончилось. Он широко улыбнулся и показал рекой вниз, — Снижаемся. Перекурить надо, а то, загоняли они меня сильно.

И друзья пошли на снижение, тем более, что вулканическая гряда была уже совсем рядом.

— Всё, брат, — Серёга выключил ранец и Тяжина и повернулся к нему спиной, чтобы товарищ сделал то же самое, — Дальше идём ногами.

— Почему? — изумился Китяж

— Потому что, нельзя дальше лететь, — пояснил Бузони.

— Почему? — не унимался Китяж.

— По кочану, и по кочерыжке! — в сердцах ответил Сергей, — Заладил, как маленький, «Почему… Почему…» Нельзя и всё. Мы… точнее, ты Асмадеевых девиц в пыль растёр, а его система ПВО, надо тебе сказать, не хуже нашей. Так что, пешочком, как-то по приятнее мне идти, чем парить под кровавым потолком. И потом, Киря. Как там сказал классик советской поэзии? Рождённый ползать, летать не может? Вот. И я долго не могу, — Бузони развёл руками в стороны, — Ходить мне, как то, приятнее. Кстати, тут до ворот, от силы, километр. Сто процентов нас выпасли и ждут с нетерпением. Так что, радушный прием нам обеспечен. Сто процентов, безумный шляпник и мартовский заяц уже заждались.

— Чего? — Кирилл посмотрел на своего товарища и друга, как на городского сумасшедшего. Точно так, Кирилл смотрел когда-то давно, на Аббата, когда тот предлагал ему остаться, — Ты чего, Серёга? Тебя благо вставило?

— Сейчас всё узнаешь, — многозначительно пробубнил себе под нос Бузони и начал рассматривать какую-то маленькую, синюю будочку, которая на фоне гор была видна довольно чётко, — ну, Паладин, попрыгали? Нам туда, — он указал на будку.

— Скажи, Серёга. А как ты туда ходил? — Китяж махнул рукой в сторону вулканов, — уж явно не через будку.

— Нет, — согласился Сергей, — не через неё. Но условия нашей с тобой задачи таковы, что мы обязаны идти именно через эту будку. Там сидит Бальтазар. И чтобы попасть к Рогатому, нам нужно пройти не только Бальтазара. Паладин должен пройти сквозь всех его приспешников. Это, что-то, типа испытания. Так что, давай, Светлейший. Шевели помидорами.

Китяж пожал плечами и послушно поплёлся за Серёгой. Дорога до синей будки оказалась не такой быстрой. Толи расстояния здесь, в аду, преодолевались по каким-то другим, неведомым Китяжу принципам и законам, толи ноги не хотели идти, но шли они до будки часа полтора. Шли в полный рост. Ибо прятаться в царстве Лукавого бесполезно. Здесь, он всё видит. Пару раз, в вышине, раздавались крики суккубов, но напасть на спешившихся друзей они не решались. И Китяж не понимал почему. По этому, он задал этот вопрос Бузони, на что тот без проблем дал вполне развернутый ответ.

— Суккубы — бывшие убийцы младенцев. Не те, которые делали аборты. Нет. Это те мамашки, которые убили своих детишек сразу после того, как малыши увидели свет Божий. За это они прокляты. Как только они коснутся земли, они превратятся в камень. Вот и будут они вечно в «подвешенном» состоянии, до скончания веков. Либо летают, либо сидят на адском потолке, как летучие мыши. А ходить вверх головой, они никогда не будут.

— Печальная история, — подытожил Китяж, — Серый, а что светит мне, за грехи мои? Ведь я столько народу на тот… в смысле, на этот свет отправил, — Кирилл искоса посмотрел на друга, — То, что я последний или предпоследний, мы с тобой в расчёт не берём. Вот я — простой смертный. Какая кара мне корячится?

— Не знаю, — пожал плечами Сергей, — Я думаю, что Лукавый попытался бы тебя вербануть. Да он, в принципе, и сейчас попробует это сделать, — Бузони помолчал секунд пятнадцать и добавил, — Я бы, на его месте, попробовал…

Дальше продолжать разговор, не имело смысла, потому что, они уже стояли перед окошком Будочки. Рядом с будкой стоял шлагбаум. А вот кому и что он преграждал, Китяж явно не понимал. От шлагбаума не было никакого забора или другой преграды, по этому, любой желающий мог просто его обойти. Это при условии, если бы он был закрыт. Но он был открыт, похоже, со времён сотворения этого места. И это вызывало ещё большее удивление.

Внезапно окошко распахнулось, и в нем появился симпатичный, молодой человек, в форме таможенника.

— Так, так, тааак, — сказал он таким тоном, будто ему уже предложили хорошую взятку и он подсчитывал в уме барыши, — незаконный переход границы государства адова. А это, друзья, чревато. Гореть вам в геенне огненной.

— Командир, — у Китяжа создалось впечатление, что он в родном государстве. Так ловко Бузони говорил с таможенником, — может, договоримся?

— Это ты с Гаишниками, там, — он ткнул пальцем вверх, — договариваться будешь. А у меня серьезное учреждение. Я — демон второй категории, офицер Адовой таможенной службы, а ты мне взятку суёшь??? Вот, — он протянул два листа бумаги, на которых, мелким шрифтом было написано «КОНТРАКТ», а дальнейшие пункты, были написаны так мелко, что их можно было прочесть только с помощью микроскопа, — подпишите кровью и проходите. Не подпишите, — он указал рукой в то направление, откуда пришли друзья, — свободны. Только так мы с вами договоримся!

— Слышь, ты, — Китяж подвинул Бузони от окна и сам встал перед таможенником, — А ты ни чего не путаешь? Говнодемон шестого разряда. Ты для начала посмотри в своих записульках, кто перед тобой, а потом понты нарезай! Небось, на земле, тоже в таможне трудился???

От такого обращения, адский таможенник побагровел и снял с себя фуражку. На бритой наголо голове виднелись две здоровенные шишки, которые пульсировали от злости. А Китяж продолжал катить на него бочку

— Ути-пути, какие мы нежные. А чё это у тебя на голове? Жена что ли подсобила? Гляди Бузони, — Кирилл поймал кураж и тыкнул пальцем прямо в рог ошалевшему от такой наглости таможеннику, — Какой из него таможенник. Это же, типичный галантерейщик Буанасье! Бе-бе-бе-бе-бееееее! — Китяж скривил рожу и высунул язык, — Ты, рогоносец, Буанасье! Ты — рогоносец!!! — от слов Кирилла, будка моментально превратилась в галантерейную лавку. А сам таможенник и впрямь стал похож на актёра Коневского, — Теперь ознакомимся с предметом договора, — Китяж взял листок бумаги и, прищурившись, попытался прочитать, что там написано, — Слышь, Серёга, ни хрена не понятно, — он полез в карман и долго в нём шарился. Наконец, выражение его лица сказало всем присутствующим, что он нашел то, что так долго искал. А искал он лупу. Огромную, больше метра в диаметре. Как она поместилась в маленьком кармане, не понимал даже Бузони, а уж таможенник и подавно. А Китяжа, как Остапа — НЕСЛО!!! Он взял контракт в левую руку, которую тут же вытянул, а правой начал то приближать, то удалять огромную лупу, якобы настраивая фокус, — Тааак, я… продаю свою бессмертную душу… В замен… так, ну условия меня устраивают, — подмигнул Таможеннику Китяж, — Только вот имена не вписаны. Ни твоё ни моё. Тащи чернила и иголку.