Руслан Мельников - Бронепоезд. Огненный рейд

— Частенько вообще-то. Раза три-четыре в неделю случается. Иногда через день. Иногда — по два-три раза в день, а потом до-о-олгий такой перерывчик. Но всякий раз, как туман выходит из болот, слизни прут так, что… В общем, мама не горюй!

Говорил староста легко, спокойно и охотно, без какого бы то ни было напряга. Он не походил на человека, который скармливает чужакам последние припасы, надеясь что-то получить взамен.

— Вам еще повезло. Вы попали в такое время, когда туман обратно в болота отходил. А то ведь он, зараза, бывает, сюда достает и через защитную стену переваливает. Вроде туман как туман, только если долго им дышать, привкус во рту появляется, такой… — староста поморщился, сделал неопределенный жест рукой. — Не знаю, как и сказать, в общем. Химический какой-то, что ли. Хотя от тумана люди не умирают. А от слизняков — бывает. Но у нас тут меры безопасности приняты. Да вы и сами все видели. Частоколы, колючка на дальних подступах, тройная ограда…

— И помогает?

— О-о-о, еще как! До ограды если твари и добираются, то одна-две от силы. Остальные или на куски сами себя по дороге разрывают, или напарываются на рогатки, запутываются в проволоке, застревают и торчат там, пока туман не отступит, а сами они не окочурятся.

— А зачем вы песком все вокруг станции засыпали? — продолжал допытываться Коган.

— Так не только песком. Хвоя, листья, мусор всякий, камешки там мелкие, кирпичная крошка, зола, угли. Это… Ну это как путы, что ли. Пока слизень доползет, обваляется весь, облипнет. Тогда он неповоротливым становится, прыгать не может, двигается еле-еле. Справиться с ним проще — хоть подходи и режь на куски. Да и подыхает так он быстрее.

— Но твари все равно ползут?

Ага, — улыбнулся староста. — Мы отбиваемся, а они ползут. А мы снова отбиваемся, а они снова ползут. Прямо на колья. Вроде бы и не совсем тупые, а вроде и без мозгов вовсе. Может, им себя не жалко, потому как боли совсем не чувствуют. А может быть, размножаются они в болотах как из пулемета, поэтому чувства самосохранения — ноль. Или просто оголодали вконец. Живности-то вокруг больше никакой не осталось — сожрали твари все подчистую. А раньше тут та-ка-а-ая рыбалка была!

Староста мечтательно закатил глаза. Потом, спохватившись, продолжил.

— Короче, мы слизней этих проклятущих каждый раз десятками мочим, а меньше их не становится.

«Десятками — это интересно», — подумал Егор.

По пути сюда он только трех мертвых слизняков и заметил. Ну и оставшиеся на кольях клочья от других тварей. На десятки убитых это никак не тянуло. Может, староста привирал?

Видимо, Коган подумал о том же.

— И куда же вы мертвых тварей деваете? — спросил полковник. — Сжигаете? Закапываете? Топите?

Хлопотавшие вокруг женщины тем временем внесли с улицы и водрузили на стол большую кастрюлю. После чего тихонько удалились.

Помещение начал заполнять неприятный запашок.

— А вот сюда и деваем, — усмехнулся староста.

И поднял крышку с кастрюли.

В темном, отвратного вида бульоне среди каких-то травок и листочков плавали бесформенные, словно расплывшиеся, белесые, со слабым коричневатым оттенком, куски… Мяса? Ммм, на обычное мясо это вообще-то походило мало. По консистенции скорее напоминало разваренное сало. А по запаху…

Даже сильный аромат приправ, щедрой рукой накрошенных в кастрюлю, не мог отбить явственной болотной вони.

— Эт-то что? — с трудом выдавил из себя Коган. — Тварь, что ли? Слизень?

— Ага, — гоготнул староста. — Тварятина. Слизятина. Вареная.

Лицо провинциала раскраснелось, глаза осоловели: выпитая бражка уже ударила в голову. Крепкое, видать, зелье. Наверное, под такое убойное пойло только и можно есть «тварятину». Наверное, поэтому и накатывают тут хорошенько перед обедом.

Хозяин положил каждому на тарелку по изрядному куску. Выловленные из жижи, они выглядели еще более омерзительно.

— Угощайтесь! — орудуя ножом и вилкой, староста отрезал себе кусочек.

Культурно так, как в лучших домах.

Зажевал. Проглотил. Хотя и без видимого удовольствия. Скорее уж через силу.

Коган и Егор переглянулись.

— Жрать тварей? — пробормотал Егор. — Это вообще можно?

— Мы жрем, — пожал плечами староста. — На вкус как тухлая улитка, но в остальном ничего. Калорийная пища. И мягкая, сама в глотку проскальзывает. Такую даже старики и младенцы есть могут.

«Бедные старики и младенцы», — мысленно посочувствовал Егор.

Что ж, по крайней мере, теперь было понятно, как селяне решают продовольственную проблему. Выползающие из болот интродукты, оказывается, не только опасны, но и полезны. Во-первых, слизни оберегают окрестности от других тварей. А во-вторых, сами годятся в пищу. Ну… условно годятся.

Коган решительно отодвинул свою тарелку. Егор озадаченно смотрел в свою.

— Я думаю, опасаться проблем с несовместимостью метаболизма не стоит, — вновь заговорил док.

— Не стоит, не стоит, — заверил чужак, отправляя в рот второй кусок. — Ничего не стоит опасаться. Раз слизни лопают нас за милую душу и не подыхают, то и с нами ничего не случится. Нам твари тоже впрок пойдут.

— Что-то вроде этого я и хотел сказать, — вяло кивнул док.

«Логичный посыл вообще-то», — мысленно согласился с приведенными доводами Егор. Однако заставить себя прикоснуться к белому вонючему месиву все же не смог.

А вот док рискнул. Попробовал…

Следуя примеру хозяина, он тоже отрезал кусочек вареного слизня. Положил в рот. Осторожно пожевал.

«Экспериментатор, блин!» — с неодобрением и уважением одновременно подумал Егор.

Док выскочил из-за стола как ошпаренный.

С грохотом вывалился за дверь. С улицы донеслись характерные звуки взбунтовавшегося желудка. Рвало научного консультанта экспедиции долго и основательно.

«Только бы ребята в бронепоезде не подумали, что нас тут травят, — забеспокоился Егор. — Еще стрельбу откроют».

К счастью, обошлось.

Минут через пять док — пошатывающийся и бледный — снова сел за стол. К пище радушных селян он больше не притрагивался и в разговоры не ввязывался.

— Я же предупреждал, командир, что наша жрачка вам, москвичам, не подойдет, — усмехнулся староста. — Вы к такому непривычные.

И налил себе еще немного бормотухи.

— Бражку, кстати, мы тоже из слизи тварей делаем. Если собрать комья застывшей слизи, размочить в кипятке, добавить кой-чего для вкуса и запаха, чтоб не совсем отвратно было, — пить можно. Похмелье, правда, потом зверское, голова болит — жуть, но копыта никто пока не отбрасывал. Слизь у тварей, слава богу, не ядовитая.

Егор порадовался, что отказался от предложенного радушным хозяином напитка. Брага, сваренная из слизистых выделений неведомого интродукта… Бррр! Нет уж, увольте, пусть таким пойлом накачивается кто-нибудь другой.