Василий Сахаров - Приватир

— Как ты его? — обратился я к Луке.

— Просто, со второго верхнего яруса по внутреннему трапу спустился, а он меня не заметил. Один выстрел — один труп, все по снайперским законам.

— Молодец, выручил нас, а то этот боевик, реально мог, кого-то задеть.

— Живых членов команды нашли, — с палубы доносится голос одного из десантников.

— Отлично, — я оборачиваюсь и вижу нескольких сильно избитых мужичков, одетых в какую-то грязную рванину, и обутых в простенькие войлочные тапочки. В первый момент подумал, что это их наша десантура при захвате помяла, но нет, синяки в большинстве своем все старые и пожелтевшие, а вид заморенный настолько, как если бы эти люди голодали пару недель. Интересно, кто они такие, и я подзываю своего переводчика: — Тедди, сюда иди.

Бывший матрос флота Средиземноморского Альянса Аргайл, как всегда, был неподалеку. Он подбежал и козырнул:

— Здесь!

— Переводи, — кивок на мужичков.

— Понял.

Вместо ответа, один из мужиков, сделал маленький шажок вперед и на чистом русском языке сказал:

— Мы по-английски как-то не очень.

— Так, а чего молчали, что вы наши?

— Не знаю, — пожал плечами пленник. — Мы на этом судне механики и мотористы, а ваши бойцы залетели, и давай кричать: «Хандс ап, да хандс ап!», понятно же, что это руки вверх, мы лапы подняли, и пошли, куда ведут.

— Ясно. Кто такие и как здесь оказались?

— Мы мастера по починке морских двигателей из Николаева. За хорошие деньги работали у румынского правителя Думитреску, ремонтировали его корабли, и в прошлом году вместе со всем населением Нуфару в плен попали. С тех пор здесь, вроде как вольные, но над нами всегда надсмотрщики были, так что, на деле в полном рабстве.

— Вы все время на этом судне работали?

— Да, — подтвердил механик.

— Откуда шли и какой груз везли?

— Шли из Стамбула в Декелию. Груз: оборудование, сварочные аппараты, электроника, станки и еще куча разного механического добра. Сейчас в Стамбуле расчистка развалин идет, и все, что есть полезного, доставляют или в Фамагусту, или в Декелию, на строительство нового судоремонтного завода. Мы так уже третий рейс совершаем, так что знаем, что везем.

— Значит, говоришь, новый судоремонтный завод?

— Так я слышал, а как на деле, того я не знаю.

— А что, — я посмотрел на трупы оборонявших сухогруз вражеских бойцов, — охранники с вами постоянно находились?

— В каждый рейс. Судно принадлежит самому Лорду-Маршалу, а его имущество всегда должно охраняться, — механик вслед за мной посмотрел на убитых охранников и спросил: — А с нами что будет?

— Мне механики нужны. К нам в экипаж пойдете?

— Да, пойдем, — одновременно и не раздумывая, ответили они.

— Тогда, перебирайтесь на фрегат и устраивайтесь, а позже подробней пообщаемся.

Наши новые механики живо перескочили на «Ветрогон», а я дождался спустившегося сверху Крепыша, и мы вместе проверили трюма, которые, в самом деле, были забиты оборудованием. Дальше, оставалось только вздохнуть, и вернуться на фрегат. Пока суть, да дело, радиоминеры заложили на днище сухогруза четыре фугасных заряда, последними покинули «Симпсон» и, на самом малом ходу, подрабатывая винтами, «Ветрогон» отошел от его борта.

Конечно, жаль, что мы не можем взять это судно как трофей. Оно слишком тихоходное, да и надстройку мы расстреляли, а судя по тому, как усилился радиообмен между военными кораблями в районе Антальи, сигнал бедствия с него все же услышали, и это значит, что нам необходимо бежать из этого квадрата со всей возможной скоростью. Жаба давит пустить на дно несколько тысяч тонн станков, электроники и инструментов, однако и оставлять все это ценное добро средиземноморцам, тоже не дело.

Расстояние до обреченного на погибель судна один кабельтов, по рации я связываюсь с радиоминером, который стоит на палубе и командую:

— Подрыв!

Четыре одновременных взрыва пробивают дно «Симпсона», он медленно и, можно сказать, величаво, кренится на левый борт, и вскоре затонет. Занимательная картина, но наблюдать за гибелью сухогруза некогда. Скоков разворачивает фрегат на северо-запад, и мы быстро удаляемся от принимающего в себя забортную воду «Симпсона».

Еще один набег, и очередной серьезный удар по Альянсу. Теперь бы благополучно добраться на нашу сицилийскую базу, и совсем все распрекрасно будет. Позади погоня, а впереди южная ночь и открытое море. Полный ход!

— Бегом марш!

— Не отставать!

— Группа, которая придет последней, заступает в ночной наряд!

— Вперед!

Громкие голоса сержантов, которые гнали мимо моего штаба, небольшого домика в порту, две с половиной сотни подростков, разносились по всему нашему лагерю. В этот момент мне вспомнилась учебка на базе Четвертого гвардейского батальона Кубанской Конфедерации в станице Павловской. Столько лет прошло, а эти дни до сих пор не забылись, и вспоминается настолько ярко, как будто это было только вчера.

Правильно все же говорят, что система подготовки новобранцев в каждой нормальной военной организации одинакова. Сначала человека доводят до морального и физического истощения. Этим рассеивают его внимание и ослабляют психику, а затем начинают давать ему новую идеологию, моральные ценности и жизненные приоритеты. Если инструктора опытные и исходный человеческий материал хороший, то за месяц-другой, из любого, даже самого мирного гражданина, можно сделать готового к войне и тяготам воинской службы бойца.

У нас в отряде есть и то и другое, инструктора все бывшие гвардейцы и профессиональные наемники, а на роль будущих бойцов расписана пиратская молодежь, которая от нагрузок и методов обучения стонет и гнется, но не ломается. Хорошие воины будут, это факт, жесткие, жизнью проверенные и к средиземноморцам имеющие такие обиды, которые только кровью смываются.

На базу в Поццалло мы вернулись три дня назад, могли бы и раньше, но пришлось попетлять и засветиться на других морских трассах. Боя с вражескими военными кораблями удалось избежать, и в целом, мной, командирами отряда и далеким краснодарским начальством, рейд оценивался на «отлично», потерь нет, а результат имеется. Пока нам фартит, и дай-то все боги, чтобы так оно и дальше было.

За то время, что «Ветрогон» находился в походе, в Поццалло многое изменилось. За старших командиров здесь оставались Лида Белая и штурман Тимошин. Бывшая наемница, а ныне лейтенант ГБ, занималась всей военной стороной наших дел, а капитан БДК взял на себя рабочие и технические моменты. Времени зря они не теряли, и результаты их трудов бросались в глаза сразу же.

Во-первых, та часть порта, в которой остановился наш отряд, была расчищена от кирпичей и строительного мусора. Во вторых, на месте древней крепости, в средневековье охранявшей гавань, находились две минометные батареи, которые могли дать отпор мелким вражеским судам, вроде сторожевика, патрульного катера или корвета. В третьих, Лида наладила тренировочный процесс молодежи, которая была готова сражаться против Альянса, а Тимошин создал три рабочие бригады, которые взяли на себя весь труд в лагере и на судах. Это основное, но было и в четвертых, и в пятых, и в шестых… В общем, командиры работали на совесть и со всем своим рвением, так, как если бы эта база должна была служить отряду не полгода или год, как я считал еще месяц назад, а более долгий срок.