Василий Сахаров - Приватир

— Занять оборону, — еле слышно шепчу я склонившимся ко мне Игначу и Лиде. — Я по центру, вы по флангам. Отобьемся, и только тогда продолжим движение.

Командиры кивают и, соблюдая тишину, отряд готовится к бою. Я пристраиваюсь между двумя крупными валунами и высовываю ствол «абакана» в направлении подступающего врага. Видимость всего метров тридцать, и это еще много. Глаза высматривают человеческие силуэты, шаги приближаются и вот, из тумана появляются приземистые фигуры с горбами-рюкзаками на спине. Морпехи идут, как положено, с передовым дозором, но они беспечны, дистанцию между собой и основными силами не держат, и за это поплатятся все.

Между нами остается двадцать метров, пятнадцать и десять. Ясно различаю основную массу вражеских солдат, и громко командую:

— Огонь!

Верхушка горы вскипела пламенными огоньками, десятки оружейных стволов послали стальные пули навстречу пока еще живым врагам, и этот бой больше напоминал расстрел ростовых мишеней на полигоне под Краснодаром, чем серьезную схватку. Сверху ты бьешь короткими очередями, очередной силуэт рушится вниз и катится по склону. Проходит меньше минуты и огненный шквал очищает левую тропу полностью. Кто-то из поверженных морпехов стонет, где-то внизу слышатся бешенные командные выкрики вражеских командиров, и я решаю, что, пользуясь моментом и удачной позицией можно еще добавить звиздюлей нашим преследователям.

— Гранаты!

Из разгрузки появляется увесистая и надежная Ф-1. Кольцо отлетает в сторону, и ребристое металлическое яйцо устремляется вниз. Одновременно с моей «эфкой», в том же направлении летит еще не меньше полусотни гранат. Мы кидаем концентрированную смерть как можно дальше от себя, гранаты исчезают в тумане, соприкасаются с камнем тропы, подпрыгивают на кочках, отскакивают от деревьев и кустов, катятся вниз и взрываются. Туман вспыхивает сотней ярких огоньков, и хотя я не могу видеть, каков результат от применения карманной артиллерии, но наверняка, потери у врага серьезные.

Под нами бойня. Элита Средиземноморского Альянса умылась кровью и остановилась, а нам пора продолжать свое движение. Снова позади нас остается прикрытие, опять воины взваливают на уставшие плечи рюкзаки, и походным строем отряд начинает покидать место своего очередного боя.

В этот момент ко мне подбежал сержант из группы прикрытия:

— Командир, от Риголизии за нами кто-то идет, человек двадцать, похожи на местных жителей, и все при оружии. Как стрельбу услышали, затаились, теперь снова наверх поднимаются. Остановить их?

— Как скоро они здесь окажутся?

— Минут через десять, — сержант пожал плечами.

— Подождем, и посмотрим, кто это такие.

По левой тропе отряд начинает спуск с перевала, морпехи залегли и, опасаясь нашей контратаки, поливают склоны огнем пулеметов, а я и Антонио Праска остаемся с группой прикрытия и ждем местных жителей. Рядом со мной, как и всегда в бою, крутится Лихой. Пес чует, что люди, которые следуют за нами, идут к нам с миром. Они что-то хотят, пес улавливает несколько знакомых запахов и передает мне образы, и когда отряд сицилийцев, семнадцать взрослых мужчин и четыре подростка, поднимается на вершину, я уже знаю, кого увижу.

— Здравствуйте капитан, — поднятой вверх рукой приветствует меня военный вождь Рагузы Джузеппе Патти.

— Привет, Джузеппе. С чем пожаловал?

— Я с дедом и его политикой не согласен. Собрал отряд из отчаянных парней, и теперь хочу с тобой по острову погулять, а если судьба так сложится, что вырвешься с Сицилии, то и дальше пойду. Пока молодой, надо мир посмотреть, иные края повидать, да опыта и знаний у хороших людей набраться.

Посмотрев в лица племенных воинов и молодежи, и узнав среди них людей из ближнего круга военного вождя, и эволийца Луку Бастико, я подумал о том, что отказываться от их услуг не стоит. Впереди еще не одна опасная для жизни и здоровья схватка, а дополнительный автомат в отряде никогда не помешает. Опять же продвигаться предстоит по территории, про которую мало что известно, и местные жители при общении с племенами лежащих на нашем пути провинций Катания и Сицилия, пригодятся. Остается только кое-что уточнить, и можно ставить бойцов в строй.

— А что на твое решение дед сказал? — спросил я у Джузеппе.

— Его не поймешь, — усмехнулся младший Патти. — Официально мы в ссоре, и дед к войскам Альянса даже гонца послал с извещением о нашем уходе, а один на один благословил, пожелал удачи и сказал, что когда я вернусь, то именно мне и быть наследником всего, что он имеет.

— Хитер, старый вождь, — качнул я головой.

— Есть такое качество, — согласился парень, посмотрел в сторону правой тропы, откуда не смолкая, шла пальба, и спросил: — Так что, капитан, возьмешь нас в отряд?

— Беру, но законы наши ты знаешь. Они суровые и справедливые, оступился, значит, ответь по всей строгости. Пока ты с нами, подчиняйся, а надумаешь уйти, сообщи об этом заранее и можешь быть свободен как птица в полете.

Во главе своих новых воинов, я направился вслед за отрядом, а спустя пару часов, когда мы спустились в долину, и нас догнала группа прикрытия, все окрестности накрыла сильнейшая сухопутная буря, какую я только видел в своей жизни.

Мощный яростный ветер с запада принес огромные темные тучи, посыпал густой снег, температура воздуха упала до минус двенадцати градусов по Цельсию, и идти дальше стало невозможно. Предчувствуя неистовство природной стихии, отряд нашел развалины крохотной деревушки, и остановился на большой привал.

Воины быстро собрали камень, сгнившие доски, поваленные деревья, и в пределах старых стен смастерили несколько добротных шалашей. Зажглись костры, свежие порывы ветра ударяли по стенам, раскачивали их и пытались повалить. Люди передвигались от костра к костру только по делу. Ссутулив плечи и свесив руки вниз, бойцы торопливо перебегали между развалинами домиков, и многие из них, упав на мокрый снег, продолжали свой путь на четвереньках и встать уже не пытались.

Ураган продолжался больше двадцати часов. Все вокруг завалило сугробами, а под ними холмиками лежали воины, нанесенный бурей мусор, оружие и припасы. Наконец, завывание ветра стихли, воцарилась тишина, и мы начали откапываться из-под снега. Шум, веселье, шутки и дружеские подначки, отряд работал как часики, и вскоре, мы были готовы к движению.

— Человек! — выкрикнул один из караульных.

Все встрепенулись и схватились за оружие. За бурей мы совсем забыли про угрозу со стороны морской пехоты Альянса, но человек был один, и опасности не представлял. По белоснежному полю не шел, а еле-еле брел и на ходу раскачивался мужчина в распахнутом на груди камуфляжном полушубке. Наши бойцы кинулись к нему, и в случае сопротивления были готовы прикончить этого одиночку. Однако человек был безоружен, соображал слабо, взгляд имел мутный и все время мычал что-то нечленораздельное.