Андрей Ливадный - Точка разлома

– Я знаю, Макс. Именно поэтому и обратился к тебе. Вряд ли кому-то еще под силу проникнуть в недра разрушенных бункерных зон.

– Не понимаю, с какой стати я должен идти на такой риск? У меня нет мотивации.

– Есть, – упрямо заявил Шелест.

– Ну, слушаю, – нахмурился Макс.

– Хистер. Разве ты не поклялся ему отомстить?

– Не вижу связи.

– А ты на карту взгляни. Подземелья, которые соединяются с тектоническими трещинами, построены еще в прошлом веке. Через эти заброшенные коммуникации можно добраться до действующих бункеров Академгородка. Вот тут, – палец Шелеста прочертил прямую линию, – по моим сведениям, располагается древний железнодорожный тоннель, ведущий в самое сердце ковчеговских укреплений.

– Странно все это. Почему я ничего не знаю о тоннеле?

– Эти данные получены недавно и строго засекречены военными. А егеря – парни дисциплинированные. Они о структуре бункеров не болтают. Хотя кое-какие сведения получить удалось. В подземельях полно механической нежити. Там сплошное энергополе. Боевики Ковчега пытались проникнуть в древние коммуникации, но безуспешно.

– От кого информация?

– От осведомителя, работающего на Орден.

Макс долго изучал схему.

– Значит, из подземелий открывается дорога в логово Хистера?

– Да. Тоннель лишь частично завален, это видно по данным сканирования.

– Проклятье… – Макс глубоко задумался. – Умеешь ты создавать проблемы, умеешь…

– Я тебя заинтересовал?

– Вроде как. Мне нужно подумать. – Взгляд Макса потемнел.

Шелест не ошибся – месть являлась мощным стимулом. Может, Максу и наплевать на научные открытия, а вот возможность схватить за глотку Генриха Хистера, по чьей милости он едва не превратился в сталтеха, – это серьезно.

– Ступай, Олег. Поговорим завтра.

Шелест ушел.

Тьма сгущалась над отчужденным пространством Пустоши.

В районе древней атомной станции блуждали сполохи бледного призрачного света. Металлические растения тянулись к свинцовым небесам, изредка на фоне облаков мелькали быстрые тени – это захваченные техносом боевые вертолеты устремлялись к доступным только им энергополям, где располагались их лежбища.

Монгол, направлявшийся в зону тамбура, проводил взглядом скользящие в небе тени зловещих механических существ.

Он спешил в Цитадель Ордена.

…

Макс, сняв одежду, сел на край кровати, ощущая свинцовую усталость после перенасыщенного событиями дня.

Его мускулистое тело, изуродованное пятнами серебристой проказы, выглядело по-настоящему страшно – зародыш сталтеха, разрастаясь изнутри, успел пробиться к кожным покровам, но… ко всему можно привыкнуть. Максим уже не вздрагивал, видя свое отражение в ртутно-зеркальной стене.

«Ложиться спать или нет?»

На протяжении последнего года время от времени ему снился один и тот же, донельзя странный сон. Он уже порядком измучился, переживая в сновидениях одни и те же события, произошедшие не с ним.

Усталость все же взяла свое, он лег, почти мгновенно проваливаясь в забытье, а когда почувствовал, что его сознание вновь потянуло в бездонный черный водоворот, сопротивление уже стало невозможным – его рассудок трансформировался, и на какое-то время Макс лишился возможности управлять собственными мыслями…

…Вечером ничто не предвещало грозы.

Сентябрьское солнце клонилось к закату. Стояли чудные дни бабьего лета, дачный поселок опустел, кроны деревьев кое-где подернулись желтыми и багряными подпалинами, воздух казался прозрачным и звонким, легкий ветерок шуршал опавшими, скорчившимися листьями, из-под которых пробивалась зеленая трава, на фоне лазурных небес скользили невесомые паутинки.

– Яна! Яночка, ты где? – голос бабушки прозвучал неожиданно, заставил девочку оторваться от чтения, ее взгляд еще некоторое время казался затуманенным, словно она находилась в иной реальности.

Голографический экран нанокомпа автоматически свернулся, изображение растаяло, сразу вернулись запахи и звуки реального мира: со стороны перелеска поднявшийся ветерок нес флюиды прелой листвы, где-то на дачных участках тарахтел мотоблок, на фоне прозрачных небес виднелись контуры высотных зданий мегаполиса, все ближе и ближе подбирающегося к островку не тронутой пока природы.

Старинную кованую скамейку окружали разросшиеся кусты можжевельника, создавая уютное пространство тихой полянки. Яна любила это место, помнила его с самых первых осознанных впечатлений раннего детства, – здесь реальность душного и жаркого города отступала, открывалось иное измерение, полное тревожащих юный разум образов. Научившись читать и общаться с личным нанокомпом, она все чаще искала уединения, погружаясь в удивительные миры, следуя за героями книг по тропам невероятных приключений.

Вечер медленно подкрадывался сумерками, становилось прохладно, на террасе дачного домика зажегся свет, под лампой вилась мошкара, щебет птиц перекрывал все иные звуки, пахло осенью, постепенно загорались огни окраинных зданий мегаполиса, в далекое неизбывное прошлое стремительно уносились последние минуты ее детства, но тринадцатилетняя девочка даже не подозревала о грядущем.

– Яна, уже поздно! – снова раздался голос бабушки. – Ну-ка, немедленно домой!

Девочка вздохнула, встала со скамейки, и в этот миг ударил первый, неожиданный раскат грома.

Она подняла взгляд, пытаясь найти в темнеющих небесах грозовую тучу, и вдруг ее сердце оборвалось, замерло, в груди мгновенно возник стылый холод предчувствия какого-то страшного, непоправимого события: небеса от горизонта до горизонта превратились в зеленый мрамор, пронизанный багряными прожилками. Их вид настолько потряс Яну, что она окаменела, не в силах ни кричать, ни бежать, а со стороны города так же внезапно, необъяснимо, неожиданно брызнул ослепительно-изумрудный свет. Он вспух волдырем, рассыпался миллионом лучей, прорываясь сквозь каменные джунгли мегаполиса, а затем ударился в небеса, взламывая их ветвящимися разрядами молний.

Девочка стояла, не в силах поднять руки, закрыть лицо, уберечь глаза от ослепительного излучения, которое било вдоль улиц, сочилось между зданиями, закручивалось немыслимыми спиралями, вспыхивало и гасло…

Ей казалось, что происходящее длится вечность, но на самом деле прошло всего несколько секунд с того момента, как Яна взглянула в неузнаваемо изменившиеся небеса.

Свет неистовой вспышки пробился сквозь город.

Она видела, как одни здания вдруг начинали оплывать, терять очертания, будто восковые свечи под дуновением обжигающего ветра, другие, устояв, не изменив формы, внезапно покрывались паутиной трещин, зеленоватый свет прорывался сквозь сетку разломов, кроша участки стен, оставляя в них уродливые дыры.