Евгений Гуляковский - Посол в запретную зону

Таким случаем для него может стать попытка проникновения в Тетрасект. Ведь для того, чтобы открыть дверь ментальным усилием, он должен ее видеть. Такие простейшие вещи должны быть известны даже этому надутому «ночному королю». И у Олега начало складываться некое подобие плана… От нескольких глотков свежей воды в голове прояснилось, и мысли стали складываться в логическую цепочку удивительно легко.

Чтобы показать ему дверь, запертую ментальным замком, его должны будут поднять на галерею этого самого Тетрасекта. Если там есть галерея. Но, что бы там ни было перед этой дверью, какая-то наружная площадка наверняка имеется, и вряд ли большая. Значит, там будет не слишком много воинов. Он не сомневался, что это свое деяние Шурст предпочтет оставить в тайне, хотя бы для того, чтобы не встревожить тех, кто этот Тетрасект построил. А кто, кстати, его построил? И где сейчас эти таинственные строители?

Ни цветочники, ни вольные охотники не смогли бы возвести подобное сооружение, и уж, тем более, не хорсты, которые лишь мечтают туда попасть. Остаются таинственные и никому не известные древние боги, которые почему-то никак себя не проявляли в повседневной жизни своей планеты.

С одной такой «богиней» он даже вроде бы познакомился на Глории. У нее были фиолетовые глаза, мелодичный голос, совершенные черты лица…

Тогда, на одно мгновение, ему показалось, что в ее огромных глазах мелькнул подлинный интерес к нему, к простому лейтенанту эвакуационной службы…

Видимо, он ошибался. Не прошло и полугода, как «богиня» забыла об этом случайном знакомстве, которое оказалось для нее таким полезным, а для него роковым…

Он не мог простить Лэйле историю с похищенным из музея артефактом. Но, главное, он не мог простить ее исчезновения и своего бессмысленного прилета на Фронту.

Наверное, любой пленник, оказавшись на месте Олега, начинает строить планы своего освобождения. Особенно первое время, пока еще свежи воспоминания об утраченной свободе, а молодой, полный сил организм не в состоянии смириться со своим новым Положением.

Вот только эти планы обладают одной неприятной особенностью — их гораздо легче создать, чем осуществить.

Силы Олега довольно быстро таяли, хорсты сделали для этого все, что от них зависело. Он не мог спать, стоило расслабиться и попытаться провиснуть на своих оковах, намертво вделанных в стену, как резкая боль в суставах заставляла его вновь напрягать мышцы в попытке ее уменьшить.

Шли уже третьи сутки его пребывания в темнице хорстов. Еще пара дней, и даже его могучий организм ослабнет настолько, что о планах побега можно будет забыть. Если он собирается что-нибудь предпринять, делать это надо немедленно. Первоначальный план, в котором он собирался дождаться похода к Тетрасекту, под давлением обстоятельств придется отменить.

Он снова, в который уж раз, прошелся своим ментальным щупом по ближайшим коридорам темницы, наблюдая за внутренним пространством тюрьмы глазами ее стражей. Впрочем, это была не тюрьма, то есть для него это была тюрьма, но для хорстов здесь было место их постоянного обитания.

Оно располагалось довольно глубоко под землей, внутри гигантского лабиринта карстовых пещер естественного происхождения, лишь слегка надстроенных и измененных его обитателями.

Выбраться из камеры, используя стража, два раза в день приносящего ему воду, не составило бы для Олега никакого труда, но он по-прежнему не знал, что делать дальше? Он не мог охватить своим ментальным взглядом все огромное пространство подземных пещер и наверняка сразу же запутался бы в подземном лабиринте, даже если бы ему удалось благополучно выбраться из самого нижнего уровня, в котором располагалась его камера.

Болью и отчаянием было заполнено время Олега. Казалось, Шурсту удастся ослабить его до такой степени, что, когда наконец наступит долгожданный день похода к Тетрасекту, пленник станет не опасней годовалого ребенка.

В один из моментов, когда его страдания обострились до такой степени, что он, к радости своих тюремщиков, уже не мог сдерживать стоны, Олег вдруг понял, что может полностью победить боль…

Подобные озарения возможны только в моменты наивысшего напряжения всех внутренних сил, когда открывается доступ к скрытым и еще никем не измеренным резервам человеческого организма.

Началось все с того, что Олег перестал ощущать боль в онемевшей левой руке и волевым усилием перенес это ощущение сначала на правую руку, а затем и на все остальные мышцы. Он понимал, что ступил на весьма опасный путь, потому что не знал, сумеет ли повернуть обратно. Но ничего другого в его положении не оставалось. И он продолжил свой опасный эксперимент. В конце концов, ему удалось научиться полностью отключать периферийную нервную систему, отрезая от мозга пути поступления болевых сигналов.

Боль ушла, как только ему удалось выполнить этот внутренний приказ, но вместе с ней ушли и все тактильные ощущения. Он больше не чувствовал своих оков, прикосновения холодной стены, и даже вкуса воды он не почувствовал, после того как попробовал дотянуться до плошки.

Олег словно превратился в какого-то эфемерного духа, и приступ паники тут же заставил его вернуть свой организм в прежнее состояние. Лишь значительным усилием воли ему удалось убедить себя в том, что он может повторить это в любой момент. И чтобы окончательно проверить только что открытую способность, он несколько раз включал и отключал периферию нервной системы, с каждым разом достигая нужного ему эффекта все быстрее, и все проще проходил процесс возвращения в нормальное состояние.

В конце концов, его воля заставила подчиниться Центральной нервной системе все безусловные рефлексы и всю периферию.

Такого состояния иногда достигали индийские йоги после долгих лет тренировки.

Ему удалось достичь этого за двое суток. И он не знал, была причина такого быстрого успеха в его особых ментальных способностях или в неукротимом желании освободиться, вырваться на свободу и снова стать хозяином собственной судьбы.

Одно он знал совершенно определенно — с каждым часом таких тренировок его способности к управлению собственным организмом увеличивались. Команды проходили беспрепятственно, одна за другой, и по его телу то прокатывалась волна нестерпимой боли, то наступало ощущение расслабленности и полного безразличия.

Именно это ощущение безразличия и дало ему понять, что слишком частый уход от боли чреват неприятными последствиями, представить которые он полностью не мог в теперешнем состоянии. Олег решил не злоупотреблять чрезмерно новыми способностями, время от времени возвращая себя в реальный мир, полный нестерпимой боли. И как бы сильно ни хотелось ему немедленно вновь отключить ощущение боли, он заставлял себя терпеть ее с каждым разом все дольше.