Олег Синицын - Спецхранилище

За жалобной мольбой я с трудом узнал балагура-старлея. Я ощупал его. Не встретив сопротивления, стащил с плеча бластер и поспешил прочь.

Пирамидка светилась долго. Когда я выбрался за КПП внешнего периметра, она продолжала лучиться светом. Я ощущал это по жжению в ладони и огненным всполохам, пытающимся пробраться сквозь сожмуренные веки. Зараза! Напилась такого количества крови, что наверняка будет полыхать полгода.

Никто меня не преследовал. В округе вообще было тихо, как на том свете. Думаю, оставшись без руководства, сохранившие рассудок армейцы просто не знали, как поступить в данной ситуации. Мне это только на руку.

По пути я подобрал чей-то алюминиевый котелок, в который и запрятал пирамидку. Сверху закрыл ее свернутой несколькими слоями курткой и лишь тогда рискнул открыть глаза.

Спецхранилище вместе с зоной отчуждения осталось за холмом. Разглядывать его не было ни времени, ни желания. Быстрым шагом, сбивающимся на бег, я поспешил в сторону Коровьина, периодически поглядывая на горизонт, чтобы оценить уменьшающееся расстояние между ним и солнечным диском.

Когда я добрался до поселка, в глаза сразу бросились бесчисленные окна со светящимися телеэкранами, отлично видимыми вечером с улицы. Обычно в это время население Коровьина предпочитает смотреть новости и сериалы, развлекательные шоу и криминальную хронику. Но сегодня все телевизоры как один транслировали «белый шум», а их динамики издавали шипение, характерное для отсутствия сигнала.

«Все теле– и радиокоммуникации находятся под контролем пришельцев, – вспомнились слова Гордеева. – Сейчас каналы транслируют обычные программы, но в любой момент они могут быть переключены на единый источник сигнала, находящийся на обратной стороне Луны».

– Вот оно, – пробормотал я.

К нашему дому можно подойти незаметно, минуя центральную улицу. Окровавленный, грязный, с бластером за спиной, я прокрался вдоль неосвещенной стены дома и юркнул в подъезд, удачно избежав столкновения с кем-либо из знакомых. Впрочем, сегодняшний вечер в Коровьине отличался от остальных. Не было задушевных разговоров на лавочках, бренчания гитары, детского смеха. Сегодня улицы вымерли. Напуганные происходящими в поселке событиями, встревоженные появлением войск жители опасались покидать свои маленькие убежища.

Войдя в пустую квартиру, я первым делом осмотрелся, не появлялась ли Юлька. Не появлялась. Скорее всего осталась в деревне у бабы Вали. Впрочем, я почти не сомневался, что Юльку я потерял. После того как она нашла в бутылке воду вместо водки, после того как у нее на глазах похитили Настю, нет никаких шансов, что мне удастся склеить осколки наших взаимоотношений. Так что жену я, по всей видимости, безвозвратно потерял. Но я не мог себе позволить потерять безвозвратно и дочь.

Сгрузив вещи на диван, я вытащил телефон.

Раз шестерка... два шестерка... три шестерка... Задав эту комбинацию цифр, чебурашки продолжали игру с подсознательными страхами и суевериями людей. Моими в частности. Только со мной в такие игры играть не стоит. Они больше не вызывают во мне страха – исключительно холодную ненависть.

Длинные гудки в трубке звучали долго, будто существа, находящиеся на другом конце, были чем-то сильно заняты. Я уже начал терять терпение, когда раздался ответ.

– А вот и наш героический защитник Земли! – произнес тот же голос, с которым я разговаривал сразу после похищения Насти. – Мы ждали твоего звонка. Как дела?

– Я добыл то, что вам нужно.

– Умненький наш землячок! Ты просто золотце! Готов к обмену? Нужно поторопиться.

– Не гоните лошадей.

– Что это значит? Это какой-то оборот речи?

– Это значит – не торопитесь. Мне нужны гарантии, что моя дочь жива. В противном случае ваш ненаглядный артефакт познакомится с моей ненаглядной кувалдой.

– Нам нет выгоды тебя обманывать. – В следующих словах сквозила скрытая издевка: – С твоей дочерью все в порядке, можешь не сомневаться.

Раненое плечо скрутила нестерпимая боль. Следующую фразу пришлось выдавливать сквозь стиснутые зубы:

– Мне нужны доказательства.

Пауза в трубке.

– Хорошо, ты получишь доказательства. Включи телевизор. Ровно через три минуты по шестому каналу.

Щелчок – и мой собеседник исчез.

Я взял пульт левой рукой и нажал кнопку.

Экран телевизора показывал «белый шум». Я пощелкал по каналам – везде одно и то же, никаких отличий. Я выбрал шестой и принялся ждать. Ровно через две минуты и сорок секунд «белый шум» уступил место картинке. Передо мной появилась белая, ослепительно белая комната. В центре комнаты я увидел девочку в лимонном платье, которую узнал бы среди тысяч других девочек в таких же нарядах.

Настя оседлала какой-то мохнатый мешок и даже близко не напоминала жертву похищения. Она играла. Изображение приблизилось, и я увидел, что моя девочка расположилась на отвратительном и уродливом существе. Настя таскала его за треугольные уши, словно огромного кота, засовывала пальчики в рот, полный зубов, похожих на иглы, и заливалась смехом. Она даже не замечала, что от внешности игрового партнера бросает в дрожь, а его глаза затаили ненависть.

Я почувствовал ужас в горле.

Изображение отъехало в сторону, но не исчезло, а осталось на заднем плане. На переднем возникло лицо пришельца, с чьим видом мне не довелось познакомиться. Худое выхолощенное лицо; почти квадратные глазницы, в морщинах которых прятались блестящие пуговицы глаз – умных, гипнотических, хранящих знания. Глаза с экрана смотрели прямо на меня.

На столе зазвонил мобильник, перевернутый экраном вниз. Я поднес его к уху, не отрывая взгляда от телевизора. Тонкие губы пришельца шевельнулись, и я услышал голос из трубки:

– Ну как?

– Не верю я телевизионной картинке. При соответствующем оборудовании из нее можно хоть мясной фарш приготовить.

– Не хочешь – не верь, – бесстрастно ответил гуманоид с экрана. – Тебя никто не заставляет.

В этот момент чудовище, с которым играла моя дочь, освободилось и оказалось сверху. К Насте протянулись сложенные кривые руки, изображающие чьи-то ужасные челюсти, пытающиеся ее схватить. Жест вызвал в девочке новый приступ смеха.

Пришелец на переднем плане шевельнул губами, и из трубки донеслось:

– Приходи на стадион.

– Стойте! Я не убедился.

– Мы не собираемся убеждать. Приходи на стадион.

Имелся в виду спортивный объект, лежащий между моим домом и шоссе в город. Стадион – слишком громкое для него название. Всего лишь поросшее клевером футбольное поле без трибун, на котором играла команда второй футбольной лиги. С трех сторон поле окружали старые березы. Днем на стадионе гуляет много людей, но сейчас там нет ни души.