Андрей Вербицкий - Безжалостный край

Краско подошел к клановцам.

— Извините постовых. На нервах они, а тут приказ: осуществлять досмотр всех без исключения. Лейтенант новенький оказался, еще не обтерся.

— В смысле — новенький? — не понял Бер.

— Призвали всю молодежь под ружье. У кого в наличии имелось высшее образование, тех в офицеры. Остальных — в рядовые, — снизошел до пояснения Краско.

— Что? Так все плохо? — в первый раз за время остановки подал голос Эдик.

— По правде сказать, сам еще не разобрался, но, говорят, потери исчисляются сотнями. — Краско помрачнел.

Ни один из клановцев не нашел слов прокомментировать это заявление. Известие, мягко говоря, неутешительное.

— Ладно. Мы отчаливаем. Если вы закончили разминаться, то давайте за нами. За блокпостом — каждый своей дорогой. — Краско протянул руку.

— Бывай! — Вячеслав первым пожал протянутую мозолистую ладонь. Остальные сделали то же самое.

— Спасибо за помощь, лейтенант, — поблагодарил Александр.

— Сочтемся. — Краско подмигнул и собрался уходить.

— А все-таки что вы там нашли? — не выдержал Никифоров. Любопытство распирало и не давало успокоиться.

Краско на ходу повернул голову и ухмыльнулся. Так и не ответив, запрыгнул в кабину «Урала». Грузовики зарычали, выпустили густые клубы черного дыма и не спеша тронулись.

— Вот чертяка! — с досадой сплюнул на дорогу Вячеслав. — Так и не сказал.

— Почему же? Он сказал больше, чем ему положено, — не согласился Бер. — Намекнул, что они все же что-то нашли. И это «все же» — очень интересное.

— Ты про его загадочную улыбочку?

— И про нее тоже.

— Будет вам, хорош прохлаждаться! Пора ехать, — предложил Олег, забираясь на место водителя.

Вотчина Быстрицкого представляла собой кусочек цивилизации с налетом разрухи. Военный городок и прилегающие к нему с восточной стороны улицы и кварталы сохранились достаточно хорошо по причине удаленности от эпицентра катастрофы. По тротуарам спешили по делам пешеходы и важно вышагивали патрули. Изредка навстречу проезжали автомобили, в основном военные, однако повстречалась и парочка гражданских. Работали некоторые магазины, они вызвали немалое оживление в салоне. Никифоров и другие клановцы, посещавшие укрепленный район вэвэшников во время торговых поездок, рассказывали о происходящем здесь, однако слышать и видеть — совершенно разные вещи.

— Да, — выглядывая в окно, сказал Бер, — некисло тут жизнь устроена. Много народу обитает в этом раю?

— Порядка пяти-шести тысяч, как я слышал, — ответил, не оборачиваясь, Вячеслав.

— Я думал, меньше. Почему раньше не говорил? — потребовал объяснения Бер. — Мне заставлять тебя отчеты писать, словно в «старину»?

— Мля! Прости. Ты же не спрашивал, и я думал, ты в курсе, — смутился Вячеслав. Это действительно был прокол с его стороны. Сам признал за Александром верховенство, а о таких вещах не доложил. В условиях нехватки людских ресурсов подобные сведения являются порой жизнеопределяющими. Никифоров повернулся боком к Беру и заметил смешинки в глазах главы клана.

— Чтоб тебя… — Вячеслав сел ровно и уставился в лобовое стекло. — Заставил покраснеть старика.

В машине раздался смех.

— Старик!.. Ты меня всего на несколько лет старше, — со смехом сказал Эдик. — Дядя Слава!.. Дядя Слава, справа вижу магазин. Может, зайдем? Купишь мне мороженое?

— Да пошли вы! Хохмачи. А ты, племянничек, за «дядю» ответишь.

— Что я не так сказал? — делано возмутился Ник. — Я твой племянник? Да. Значит, ты мне кто?

— Дед Пихто! — огрызнулся Вячеслав. — Вот сейчас налево поворачивай, — сказал он уже Олегу. — Сначала на склад заедем, с Петровичем побалакаем за жизнь.

— Ху из Петрович? — поинтересовался Эдик.

— Приедем — узнаешь. Очень колоритный тип. Раньше служили вместе. Теперь барышничает. Не знаю как, но в данный момент устроился под крылом генерала. Я встретил его недавно, уже после «переноса», и очень удивился, увидев этого прохиндея в Зареченске. Держит склады с продовольствием и разными материалами, начиная от бытовой химии и заканчивая ГСМ.

— Любопытно, почему Быстрицкий не покусился на такой лакомый кусок? — Олег повернул руль, объезжая очередную выбоину.

— Мне — тоже. Думаю, в свое время я это выясню, — ответил Вячеслав.

Пропетляв немного по улицам, остановились возле территории, огороженной высоким забором из бетонных плит. Видно было, что некоторые треснули под напором катаклизма, но чудом устояли.

— Подруливай к воротам, — попросил Никифоров.

Олег переключил скорость, в коробке передач, как всегда в уазиках, затрещало, и машина медленно подкатила к металлической створке. Раньше она открывалась электроприводом и на роликах по направляющим уходила в сторону, теперь же ее явно приходилось толкать вручную, и, если судить по тяжеловесному виду, «раздвигающим» приходилось немало попотеть.

— Так. Приехали. Вы двое остаетесь, а я с Сашкой прогуляюсь.

Бер вслед за Вячеславом вылез из машины. Под ногами заскрипела мелкая щебенка, щедро насыпанная по обочинам и на месте бывших ям раздолбанного асфальта.

— Автомат оставь. Неправильно могут понять, — попросил Вячеслав.

Александр молча повиновался, положил оружие на место, где сидел, и захлопнул дверь.

— Пистолет?

— Если скажут убрать, уберем. А на нет — и суда нет. Олег, посигналь им!

Воздух прорезал гудок клаксона. За воротами залаяли собаки. Судя по басам, нехилые размерчики имеют четвероногие сторожа.

— Роман, Прохор! Заткнитесь! На место, подлюки волосатые! Я кому кажу! — раздался зычный голос. — Эй, вы там, погодьте чуток! Я щас, видчиню! Тильки у будку загоню зверей, а то не жрамши воны у мэнэ!

За последней фразой внутри периметра послышался гогот нескольких глоток.

— А вы шо ржете, окаянные, як коняки! Раздай ворота вширь!

Ворота медленно начали откатываться в сторону. Створку толкали дюжие парни в камуфляже и с «калашами» за спиной.

Бер молча наблюдал за происходящим и не мог сообразить, кто перед ним: военные или нет? Спрашивать у Никифорова сейчас был не резон. Хозяева могли в любой момент выйти и услышать. «Потом видно будет», — немного подумав, решил он.

Въезд вовнутрь открыли не полностью, так, чтобы могла пройти пара человек, и все. В просвете кроме «раздвигателей» показался высокий, мощный, но рано постаревший мужчина. Военная форма сидела на нем кое-как. Рукава, закатанные выше локтя, открывали миру татуированную загорелую кожу. Даже отсюда Александр смог прочитать на левой руке надпись, сделанную крупными буквами: «Алка, ты моя русалка». Правая рука была исписана какими-то рисунками, не различимыми с большого расстояния. Форменная рубашка расстегнута почти до пупа. Подставленная знойному солнцу грудь кучерявилась достаточно густой порослью. Из брюк, растянутых в коленках и с грязными разводами, выглядывали тощие ноги, обутые в растоптанные пляжные тапочки синего цвета. Но самой примечательной чертой этого субъекта являлась борода. Шикарные заросли скрывали половину лица. Губ не видно вовсе, щеки заросли полностью, лишь нос картошкой выпирал из «джунглей» да холодные глаза буравили посетителей. Об них Бер и споткнулся.