Василий Сахаров - Дальний поход.

– Миша, еще вопрос, а почему все вокруг в военной униформе, а ты в гражданском платье?

Тот помедлил, на ходу почесал подбородок, и ответил:

– А я не военный, мне здоровье в людей стрелять не позволяет. В этом отряде мой дядя служит, и он меня сюда пристроил на должность штатного психолога. Пока, второй год в порученцах у генерала числюсь, пишу диссертацию на тему: «Поведение бойцов в стрессовых ситуациях». Через полгода обратно в столицу вернусь, а сейчас сочиняю свои труды и веду исследования.

Проводив нас к бараку, где в сухой конюшне стояли наши лошади, Миша Закая покинул нас, и вернулся в штаб, а мы, не желая торчать в таком мрачном месте, в какое превратился город Сестрорецк, собрали свои походные вьюки и, как можно скорее, направились обратно в Сяськелево.

Настроение было не самым наилучшим, а по приезду в ставку Старика, пока мне меняли лошадей, дабы я мог продолжить свой путь к месту стоянки «Ветрогона», я на полчаса зашел к Маркову. Лидер ГВО принял меня безотлагательно, и после всех положенных приветствий, спросил:

– И как тебе Шарипов?

– Странный, немногословный и производит впечатление полного отморозка с пулей в башке.

– Он такой и есть. Не хотел тебе про него всего рассказывать, чтобы ты не портил первое впечатление от встречи с таким человеком. Теперь вижу, что теперь-то ты его надолго запомнишь.

– Это да, такие экземпляры рода человеческого, в память на всю оставшуюся жизнь врезаются.

– Ладно, – Старик прихлопнул по подлокотнику своего кресла. – Решения продолжить свой путь не изменил?

– Нет. Через шесть дней мне с отрядом необходимо находиться на блокпосте в Парголово, так что следует поторопиться. Сейчас лошадей поменяют, и я направлюсь к морю, отдам последние указания командиру фрегата и начну выдвижение к границе Прибалтийского района.

– Хорошо. Мои дипломаты уже в Систа-Палкино, три человека, как мы с тобой и уговорились. При них верительные грамоты для вашего правительства и предложения по взаимовыгодному сотрудничеству в торговой и военной сфере.

– А документы по Москве и области? – напомнил я Старику.

Марков ловко, как если бы не был на вид дряхлой развалиной, нагнулся, вытащил из-под стола небольшую сумку и перекинул мне:

– Держи, здесь все.

– Благодарю, Иван Иваныч.

– Сочтемся. Взамен этой услуги, с тобой пара моих ребят пойдет.

– Кто и зачем?

– Виролайнен и Снегирев, те офицеры, которые тебя в Сестрорецк сопровождали. Где-то в Московской области на лагерной стройке моя разведывательная группа находится, которая к москвичам в плен попала, и они постараются вызволить наших парней. Пока ты в тех краях будешь, они ничего не предпримут, и тебя не подставят, а как уйдешь, так за дело и примутся. Ты не против такого расклада?

– В общем-то, нет.

– Значит договорились. Когда от моря пойдешь, на одну из ночевок здесь со своими воинами остановишься, так что время переговорить на некоторые интересные темы у нас еще будет, – Марков протянул вперед жилистую руку с ясно видимыми канатами-реками кровеносных вен и добавил: – Бывай, капитан, через три дня встретимся.

– Обязательно, – пожав руку местного лидера, ответил я, и покинул его жилище.

Снова дорога, и если от моря в Сяськелево я добирался неспешно, и путь занял два световых весенних дня, то на обратную дорогу было затрачено всего шестнадцать часов. В населенных пунктах вдоль старой автострады, нас, то есть меня и все того же обезличенного майора из контрразведки, который вместо Виролайнена и Снегирева, снова временно приставлен ко мне, ждали сменные лошади, так что домчали быстро.

Устали мы с майором в дороге как ездовые собаки. Контрразведчик остался в порту, а я без промедления поднялся на борт фрегата, принял доклад Скокова и командиров подразделений, а после этого на полчасика упал в своей каюте отдохнуть. Спать хотелось неимоверно, но надо дотянуть до вечера, и не просто потянуть время, а полностью разобраться с самыми неотложными делами, которых, ой как немало.

Во-первых, необходимо отдать более точные указания и команды Скокову, который завтра покидает Балтику и возвращается на ВМБ «Гибралтар». Во вторых, стоит переговорить с посланцами Старика и посмотреть, что хоть за люди на Кубань отправлены. В третьих, провести собрание лейтенантов и отдать команду на утреннее выдвижение отряда к ставке Гатчинского Военного Округа. В четвертых, письмо Никласу Шведскому так и не написано, а Эрик Тролль до сих пор сидит в карцере. А есть еще в-пятых, в шестых, и так далее. Хочешь или нет, но впереди полноценный рабочий день.

– С чего начнем сегодняшний разговор, Александр Сергеевич, – старший следователь Рудь, как он сам представился при нашей первой встрече, сорокалетний мужчина с несколько вытянутым лицом и бородкой как у Дзержинского, разложил на столе чистые листы бумаги и шариковые ручки, включил диктофон и выжидательно посмотрел на меня.

– Без разницы, Василий Петрович, – удобней расположившись напротив него, ответил я.

– Давайте поговорим про промышленный потенциал Кубанской Конфедерации?

– Не против, да только вы знаете, что я к этой стороне жизни нашего государства никакого отношения не имею, так что вряд ли могу вам что-то рассказать.

– Так и запишем.

Рудь записывал свой вопрос и мой ответ на бумагу и, глядя на то, как он трудится, мне вспомнились почти все события минувшего месяца.

К землям Всероссийского диктата мой отряд добирался с постоянными остановками, пересадками и совсем не так, как нам это представлялось изначально.

В Парголово мы оказались в срок, нас встретил порученец генерала Шарипова Миша Закая, и под контролем полуроты солдат спецвойска, сопроводил к берегу Ладожского озера. Здесь, в крохотной рыбацкой деревушке без всякой особой инфраструктуры, если не считать таковой три деревянных причала и один обширный амбар на берегу, мы погрузились на гребное судно, по виду напоминающее самую обычную русскую расшиву века эдак тринадцатого-четырнадцатого. Это речное парусно-гребное судно, в команде которого были коренные местные жители, через озеро доставило нас к форпосту номер 27, находившемуся на другом берегу невдалеке от обветшавшего города Волхов. И, первая остановка.

В районе форпоста, где несли службу два десятка пожилых солдат из строевых армейских частей Москвы, отряд пробыл пять дней. Мы ждали баржи, на которых могли бы продолжить свое путешествие, и когда эти транспортные средства, влекомые по берегу бригадами бурлаков из пленных дикарей, появились, по реке Тихвинке двинулись дальше. Самому баржу тянуть не надо, это хорошо, и путешествие продолжилось. Нас везли и немного охраняли, окрестные пейзажи неспешно проплывали перед глазами, и так, мимо форпоста номер 26, стоящего в районе Тихвина, баржи вышли к Рыбинскому водохранилищу. Новая остановка, опять ожидание транспорта, и пересадка на гребные суда. Переход к Рыбинску, Волга и, без захода в Калязин, ныне форпост номер 25, приход на конечную станцию, город Дмитров.