Василий Сахаров - Дальний поход

— Да, — подтвердил я и спросил: — За колонной дикарей, которая рядом с нами ночью прошла, все наблюдали? — Лейтенанты согласно покивали головами, мол, да, наблюдали. — И как вам эти вояки?

— Самые обычные варвары, — откликнулся Серый.

— Мясо, — самоуверенно и с пренебрежением протянул Кум. — Москвичи эту толпу остановят, расколошматят и обратно в лесные дебри загонят.

— Темно было, а мой ПН-93, не самый лучший прибор, чтобы подробности рассматривать, — ответил Игнач.

Последним высказался Крепыш, за минувший год, поднаторевший в тактике и ставший из хорошего сержанта отличным офицером:

— Организованные черти, покруче тех, с кем мы на Дону воевали, будут.

— Вот именно, — я одобрительно кивнул на слова Крепыша, организованные. Именно поэтому, доведите до каждого нашего бойца, чтоб ушки держали на макушке и не думали, что они на прогулке.

— Это понятно, — Кум посмотрел на своих связистов, пакующих рации.

— Ничего, еще раз все повторите. До вечера всем отдыхать. Чуть начнет темнеть, продолжим движение. Свободны.

Офицеры разошлись, и только Крепыш задержался. Он кивнул на раскинувшееся за речкой стойбище и произнес:

— Не понимаю, местность открытая, а у москвичей есть вертушки. Почему они эти кочевья с воздуха не уничтожают, а ограничиваются только работой егерей?

— Наверное, не так уж и много у них этих вертолетов, да и дорогое это по нынешним временам удовольствие, полеты. Разведчики и диверсанты, которые корректируют наводку тяжелой артиллерии или сами вырезают стойбища, обходятся гораздо дешевле.

— Да, скорее всего, так оно и есть. Стойбищ больших нет, а небольшие, вроде этого, с воздуха выбивать нерентабельно. Ладно, пойду отдыхать, через несколько часов снова в путь, а ночной марш через дебри дело нелегкое.

— Давай, я тоже передохну.

Пока проходил совет, Лука Бастико приготовил обед, нарезал сушеное мясо, достал галеты и флягу с водой. Такая вот нехитрая походная еда. Перекусили, я отстегнул от рюкзака пропиленовый коврик, раскатал его под развесистым деревом, под голову, положил рюкзак, прилег и намеревался проспать до самого вечера. Однако подремал всего пару часов.

— Командир, — меня потрепали за плечо.

— Что случилось? — открыв глаза, я увидел над собой встревоженное лицо одного из бойцов.

— У дикарей в стойбище суета. «Зверьки» бегают как оглашенные, и пару раз кто-то стрелял.

Окончательно проснувшись, я направился к опушке леса, где находились наши наблюдательные посты и, спрятавшись в кустарнике, в бинокль стал наблюдать за стойбищем, в котором, действительно, происходило что-то необычное. Немногочисленные, оставшиеся на хозяйстве воины метались между серыми треугольниками своих походных жилищ. Рядом с ними бегали собаки, а женщины и молодняк быстро сбивались в кучки и оттягивались в небольшую рощу рядом с кочевьем. Раздался еле слышный выстрел, по звуку не разберешь, что это такое, но, скорее всего, стреляли из винтовки или карабина. Странно это все и под сердцем поселяется неосознанное беспокойство.

Наблюдение продолжается уже минут десять. Все то же самое, в стойбище дикарей необъяснимая суета, самки и детеныши в полном составе покинули походный лагерь и под охраной двух десятков псов расположились за его пределами. Вновь раздаются выстрелы и на примыкающей к речке окраине, возле крайних вигвамов, я вижу трех мужчин и двух женщин, которые бегут к воде. На «зверьков» эти люди не похожи, мужчины одеты в камуфляж, лица чистые и бород не наблюдается, а в руках у них огнестрельное оружие. Что касаемо женщин, то так сразу, издалека, и не определишь, кто они, одеты в рванину, подобно той, что иногда варварские самки носят, но бегут вместе с вооруженными мужиками добровольно, так что, скорее всего, не дикарки.

Беглецы сходу бросаются в реку, а один из них, приземистый крепыш с автоматом в руках, остается на месте и пытается прикрыть остальных. Дикари и около десятка боевых псов бросаются вслед за ними. В одиночного бойца летят стрелы, собаки обходят человека с оружием по флангам, а он, встал на колено и бьет в преследователей короткими злыми очередями. Стреляет этот храбрый, оставшийся один, человек, метко, ничего не скажешь, несколько «зверьков» и пара собак падают наземь. Однако у него заканчиваются патроны. Перезарядить оружие он не пытается, бежать тоже и, вытащив из рюкзачка за спиной, что-то вроде металлической цепи, остается на месте. На храбреца кидаются псы, он отмахивается от них, но силы неравны и подбежавшие дикари, бьют его копьями.

Оставшемуся в заслоне мужичку пришел конец, это понятно, и я вновь наблюдаю за беглецами, которые уже выбрались на наш берег, и бегут по полю. Причем несет их нелегкая не куда-то, а прямо на нас. Дикари входят в воду, и продолжают преследование, и здесь даже не профессионал поймет, что беглецам не уйти. Женщины слишком медлительны, явно, никогда не бегали, а мужчины, которые их не бросают, хоть и выглядят как хорошие бойцы, «зверьков» и собак не удержат.

— Снайперов сюда! — бросил я за спину.

Пятерка наших лучших стрелков с СВД и СВДС появилась на зов сразу же. Весь отряд проснулся, воины понимали, что нас обнаружили, паковали рюкзаки и готовились к бою. Повернувшись к стрелкам, я кивнул на поле и на беглецов, которые находились от нас уже метрах в трехстах:

— Прикройте людей!

Стрелки молча заняли удобные позиции, а мне остается только продолжать наблюдение. Женщины, симпатичные и молодые, мордашки которых уже можно разглядеть вполне отчетливо, выдыхались на глазах. Одна из них чуть не упала, но слегка полноватый парень, с красным от натуги лицом, вовремя подхватил ее, закинул руку обессилевшей беглянки на плечо и продолжил свой бег. Дикари, видя, что вот-вот настигнут добычу, заверещали что-то неразборчивое, и погоня стала расходиться веером. Вперед вырвался здоровенный космач, с покатым лбом, матерый хищник, знающий свою силу, не иначе, как знатный воин или вождь. Одет неплохо, в чудом дотянувший до наших времен спортивный светло-синий костюм из синтетики, а в руках держит метровую дубинку, которая на солнце отблескивала всеми цветами радуги. Знакомая фишка, что-то среднее между гетманской булавой и палицей, оголовье покрывается цветным стеклом, и подобное оружие рядовые члены племени не носят.

Сухой щелчок. Первый выстрел наших снайперов, и передовой воин, роняя свое красивое и грозное оружие, которое он уже был готов кинуть в спину одного из беглецов, на миг застыл на месте, и рухнул в невысокую траву. Остальные стрелки поддержали товарища. Дикари и боевые псы начали погибать один за другим. Кто-то из оставшихся в живых варваров, выкрикнул команду, и все как один, «зверьки» и животные, затаились в траве и ползком стали откатываться обратно к реке.