Василий Сахаров - Дальний поход

«Э-хе-хе-хе, встрял ты Саша», — подумалось мне в этот момент, я оглядел покорных селян, которые, видимо, уже смирились со своей участью, и мысли перекинулись на обработку информации, полученной вчера от желающего выговориться Сурика.

Для нас, для считающих себя цивилизованными, людей, дикари действуют подобно животным, без всякой системы и планирования, и в этом есть доля правды. Они идут на поводу своих инстинктов, интуиции и обстоятельств, не пытаются обойти препятствия на своем пути, а уничтожают их. «Зверьки» не желают выбираться из той ямы, в которой оказались, а просто живут и убивают всех, кто не похож на них. Тот же Сурик и подобные ему люди, исключение, которое подтверждает правило. Одичавшие люди, заменили слова сокращениями, которых чем дальше, тем становится все меньше. Сколько слов в словаре среднего «зверька»? Тысяча, максимум, и не больше. Про книги или умение писать, можно не говорить, вымирающие патриархи, шаманы и некоторые, особо продвинутые старые вожди, еще понимают, что такое буквы, а рядовой член племени, плевать на все это хотел. В повседневной жизни ему это не требуется, и он озабочен более простыми и приземленными вещами.

Однако при всем при этом, при отсталости и дикости, общество дикарей имеет некие внутренние законы и ритуалы, и они совсем не так примитивны, как считают в цивилизованном обществе. На мой непрофессиональный взгляд, каждое племя дикарей держится на двух точках опоры.

Первая такая опора — это право сильного. Чем круче и яростней в бою воин, и чем больше вражеских черепов в его подвале или вигваме, тем больше ему уважения, самок и почета, и тем выше его авторитет. Общество подмечает его успехи, вокруг него образуется круг из поддерживающих его товарищей, и они толкают его на вершину власти, на место вождя. Приходит время, и воин бросает вызов правителю, тот его принимает, и между ними идет схватка до смерти. Если победит более молодой боец, то он и становится новым вождем, а все самки и богатства прежнего хозяина племени достаются ему. Ну, а если выигрывает вождь, то этим он подтверждает свой статус и поднимает собственную репутацию на еще одну ступеньку.

Вторая точка, как это ни странно, семья, в которой царит жесткая дисциплина. Отец семейства — подчиняет всех близких своей воле. Он высшая власть над самками и подростками, и любой случай непослушания карается очень и очень жестоко. Сам же он при всем при этом, обязан трепетать перед главой рода, который руководит объединением в несколько семей, а тот, подчиняется вождю своего племени. По местным законам именно глава рода полностью отвечает за всех своих близких, которые могут оступиться и совершить некий проступок, за который лично они не несут никакой ответственности. В данном случае, наказание полностью ложится на главу нескольких семей, а тот уже может перекинуть ее на весь род или изгнать провинившееся семейство. И продолжается все это до тех пор, пока не сменится самец, который может погибнуть в бою, и его близких заберет себе другой воин, или же пока молодежь не разбежится, девушки уйдут в новые семьи, а парни, начиная с тринадцати-четырнадцати лет, направятся в войско. Все вместе, это цементирует общество «зверьков», заставляет их держаться в племени и брать пример для подражания со своих старших.

Кроме основного костяка племени, самых обычных дикарей, как я уже и говорил, существуют некоторые граждане вне общества. Конечно же, это патриархи, своего рода распространители информации, хранители знаний, и просто опытные люди, а помимо них, служители культа, немного шаманы и колдуны, но в большей степени самые обычные шарлатаны с хорошими актерскими задатками, передающие свои умения и должность по наследству. Хотя, насчет шарлатанов, скорее всего, я погорячился. Тот самый отряд, который вышел на место нашей стоянки, вел как раз такой шаман. Следов он не видел, ветер дул на нас, собаки воинов не чуяли, и замаскировались мы мастерски. Однако он точно указал место, где мы прячемся, и что это, объяснить пока нельзя. Может быть чутье, а возможно, что некие экстрасенсорные способности. Ладно, ломать над этим голову пока не стану.

Что касается самого племени и его судьбы, то в данном вопросе, я ничего для себя нового не открыл. Имеется племя, оно кормится охотой и собирательством, про скотоводство и землепашество «зверьки» забыли. Размножаются дикари очень быстро, и даже не смотря на высокую детскую смертность, численность их увеличивается небывалыми темпами. Племя держит за собой какой-то участок земли, которого ему хватает на прокорм, и как только, эти владения не в состоянии прокормить имеющееся в сообществе количество ртов, начинается отселение молодежи и самых буйных воинов, опасных для вождя. Этот процесс происходит вполне спокойно и без конфликтов. Молодые воины и самки, и те из стариков, кто желает их сопровождать, покидают родные для себя места, объединяются с такими же группами, и образуют походную орду. Дальше, все понятно, начинается борьба за место под солнцем. Дикари выбирают из самых сильных и удачливых воинов военного вождя, идут в одном им известном направлении, и ведут погромы всего, что им чуждо.

Чем эти знания, могут мне помочь? И так думал, и эдак, и пришел к выводу, что никак. Сейчас необходимо действие, а его нет. В моем теперешнем состоянии сбежать трудно, вокруг стойбище, не меньше полусотни воинов, больше тысячи самок и подростков, а помимо них еще и боевые псы. Остается только дожидаться дальнейшего развития событий и готовиться к похоронам Кусаки.

За размышлениями, прошло около часа, и повторилась вчерашняя процедура. Появился дикарь в «шотландской» юбке, селяне ломанулись на выход, а мы с Никитиным следом. На выходе меня уже ждал, откликающийся на кличку Ки, помощник Сурика, и я вновь оказался в подвале патриарха, который к моему приходу расстелил на полу свою верхнюю одежду, линялую шкуру, сидел на ней и сосредоточенно жевал сухое мясо. Он молча указал мне на ту же самую кучу одежды в углу, я сел и попросил:

— Сурик, дай покушать чего-нибудь.

— Тебе еда без надобности, — вытирая сальные руки об шкуру, развязно ответил патриарх, и по голосу я понял, что он находится в легком подпитии.

— А кто-то говорил, что мне еще жить да жить, — оглянувшись на сопровождающего, застывшего за моей спиной, я все же сел на указанное мне место.

— Ты ничего ценного не сказал.

— Как спросили, так и ответил. Да и вообще, мне кажется, что вам совсем не нужны мои знания о внешнем мире.

Почему-то нахмурившись, Сурик сделал глоток из своей фляги, в которой сегодня находилась отнюдь не вода, крякнул, кинул в рот очередной пластик мяса, и набитым ртом пробурчал: