Ян Миклашевский - Бабочка

— Оправдание принято.

— Костя, какие оправдания, ты о чём?

— Да у тебя на лице написано, что проблемы этого японца тебе до задницы. Тебя гораздо больше волнует, что твоё начальство умотало на пикник, а тебя на него почему-то не пригласило.

— Я, кажется, понял: кто-то у нас тут подвергся облучению каким-то сильным пси-артефактом и его пробило на телепатию.

— Вот честно, Макс, мне это самому всё не нравится, но я при этом почему-то спокоен: Никонов не стал бы темнить, если бы этот рейс действительно представлял для нас опасность, не в его это правилах посылать подчинённых на убой, предварительно им об это не сообщив. Дай трубку, Захарову позвоню, чтобы Маму прогревал. Подъезжаем уже.

— Знаешь-ка, — продолжил он через некоторое время, — как в Маму сядем, ложился бы ты спать. Раньше утра всё равно не приедем, развлечений в дороге нам по любому никаких не светит — не догадались на борт бабу резиновую забросить, да ещё и неизвестно, что нас завтра ждёт. Нужен ты нам завтра, зёнками пустыми хлопающий.

Совет был дельный и не воспользоваться им было бы неразумно. Завалившись в одно из кресел транспорта, Макс предоставил событиям идти своим чередом без его участия. Он не мог понять, почему же на его душе становится так легко. Незаметно для себя самого он заснул.

Проснулся он от того, что кто-то начал его распихивать. Вставать не хотелось категорически — ночь, проведённая в кресле, давала о себе знать нытьём во всём теле.

— Просыпайся, воен. За бортом +15, пять утра, ясная погода…

— И рота красноармейцев ещё скажи. Артемьев, зачем тебе понадобилось моё бренное тело, а? Только не говори, что «граница» желает проверить груз и всех пассажиров.

— Если бы. Пока ты спал, пришло предупреждение о Выбросе и эти ребята хотят нас если не развернуть, то некоторое время придержать.

— Ну постоим, подождём, первый раз что ли?

— Я не совсем понял, но вроде как этот Выброс намечается каким-то необычным и они там сами не знают что делать. Вот поэтому мне и нужен представитель науки в твоём лице, который пролил бы лучик света на сложившуюся ситуацию. Нам, солдатам, недоступно… да, я бы на твоём месте посмотрел на горизонт.

— А может кто-то наверху решил нас задержать как пособников опального начальства?

— Понять не могу, кого я сейчас разбудил — тебя или твою паранойю? Транспорт поддерживает постоянную связь с центром, и им оттуда проще было бы скинуть нам приказ об изменении маршрута, для начала. Была бы туфта какая — в предупреждениях уже как в шелках были бы.

На горизонте и впрямь наличествовали предвестники скорого Выброса — красное сияние на западе никак не могло быть утренней зарёй. По сводкам, впрочем, чего-то необычного не предвещалось, и Макс собрался было высказать Артемьеву всё, что он думает о людях, которые относятся ко сну своих товарищей неподобающим образом, но возникло нехорошее подозрение, что сводки, в связи с последними событиями, могли попросту не обновляться. Тем временем транспорт уже подъехал к воротам, отделяющим Аномальные Территории от остального мира, где был остановлен существом в военной форме, имевшим миловидное женское личико. Артемьев надел шлем, закинул автомат за спину, вылез из кабины, и жестом показал Максу следовать за ним. Захарову он наказал на всякий случай запустить систему обнаружения и противодействия аномальным излучениям. Пусть волны выбросов до «границы» не доходили, и он об этом прекрасно знал, но мало ли что. По его мнению, Аномальные Территории не могли не способствовать развитию в некотором роде аномального мышления.

— Катюха, — он подошёл к миловидному существу в военной форме и протянул ей путевой лист, — что у вас тут происходит-то? А, вот познакомься: Макс Нимов, светило аномальных наук.

— Сержант Крылова, можно просто Катя, — представилась девушка. — Кость, спроси чего полегче. Ночью на пост вышел какой-то мужик, как я поняла, из сталкеров. Наши его, естественно, оттащили к дежурному для выяснения кто он и откуда, тем более, что мужик этот сам к дежурному рвался. Ты про такое слышал когда-нибудь, чтобы сталкеры сами на пост ломились, да ещё и к дежурному прямиком? Там он первым делом задал вопрос, где его будут содержать, выше уровня земли или в подвале, а потом выдал, что этот выброс будет не просто сильным, а очень сильным и что возможно даже смещение границ, если не хуже. Дежурный наш, понятное дело, посчитал, что мужик просто перепил и чудит, затребовал прогноз по предстоящему Выбросу… чего я вам рассказывать-то его буду, вы сами у себя этот прогноз видели, но дежурному слова мужика видно очень сильно запали в душу и он под свою ответственность приказал никого на Аномальные не пускать. Вы у нас сегодня первые.

— Иваненко сегодня дежурит, да? Может, я с ним сам поговорю?

— Попробуй. Только не пропустит он. Сказал, как отрезал, что после выброса — пожалуйста, а до выброса чтоб и не просили даже.

— А я, пожалуй, всё же попытаюсь. Миш, что там?

— Ерунда какая-то. На экране высвечивается, что как будто волна на нас идёт, да вот только горизонт чист. Фон вроде тоже расти начал.

— Макс, можешь взглянуть? Я в этих делах не спец… Взревела сирена.

Позже дальнейшие быстротечные события Макс вспоминал урывками. В голову как будто что-то ударило, мир вокруг замер, стал серым, а затем навалилась тишина. Зажёгшийся на экране компа индикатор крайне высокого уровня пси-излучения и вместе с ним индикация работы мед. модуля. Ореол сработавшей артефактной защиты, обволакивающий бронекостюм голубоватым свечением. Падающая на землю Катя, а вместе с ней ешё несколько пограничников, находившихся неподалёку. Забрало шлема как будто запотевшее снаружи. У пары солдат, стоявших без шлемов, лица покрываются волдырями как после ожогов. Голова закружилась, повело. Бледный Артемьев, идущий шатающейся походкой к Кате и он же, показывающий жестом, что её необходимо втащить в транспорт. В глазах задвоилось. Что-то кричащий Захаров. Свечение вокруг транспорта. Вроде бы как они с Артемьевым, Захаровым и Шибахарой втаскивают Катю в транспорт. Шипение закрывающейся двери и, судя по ощущениям, резкий старт Мамы. Приближающийся пол…

Реальность возвращалась постепенно. Сначала вернулось зрение, и перед глазами Макса предстал трясущийся рифлёный пол транспорта, затем вернулся слух — сквозь шум в ушах постепенно проступал рёв Захарова.

— …илы, ид. оты. Новобранцы туевы. Кто вообще этих понторезов на службу призвал? Кто им автомат-то в руки дал? Куда Иваненко смотрел? Выброс же идёт, а они на улице стоят, да ещё без шлемов.

— Куда мы…. едем? — Артемьев, судя по всему, очнулся раньше.

— А куда мне ещё, кроме как не вперёд, было ехать, а, мля? У меня долбаная система защиты орёт, что если за две минуты из пси-поля не вырвемся, то кранты нам всем, а вы там пограничницу эту тащите, хотя в отключке валяться должны оба. — Захарова трясло, однако транспорт он вёл уверенно. — Ты бы со стороны себя, капитан, видел. Серый весь, что тот мышь, слюна изо рта льёт и взгляд пустой. Какой тебе командовать, ты пару слов связать не мог, мычал только херню разную. Нимов так тот вообще выключился нах, а подругу вашу так с самого начала вырубило в ноль, хорошо японец этот помог. Мне что, нужно было сраной команды из центра ждать или разрешения на проезд от дежурного по посту? Так связь с ним сразу же накрылась, только на экране отображалось, как волна эта идёт, да система защиты орала. И я тебе больше скажу: если бы не Мама, то были бы мы сейчас все что те жмурики, которых вы там у себя на Третьей отстреливали. За дурака меня не держи, знаю я, чем заканчивается попадание в пси-аномалию, а тут она волной прошла. Мне её догонять надо было, да, чтобы уж наверняка нам коней двинуть? Так что ни слова про то, что я ворота снёс и на Аномальные рванул. Нахрена вы эту жмурку на борт тащили вообще? Чуть все не полегли из-за неё.