Ян Миклашевский - Бабочка

Макс поднялся. В голове вертелись обрывки событий вчерашнего дня. Вспомнилось и его завершение, однако состояние было на удивление свежим и ожидаемых постэффектов вчерашней вечеринки не наблюдалось. Около кровати лежал новенький камуфляжный костюм и стояли тапки системы «ни шагу назад».

— А, проснулся, — из соседней комнаты раздался бодрый голос Захарова. — Не пугайся — это Машенька нам всем сюрприз приятный сделала. Тут на складе много полезных и нужных вещей есть, вот она и подумала, что аномальным приключенцам будет приятно обнаружить поутру по комплекту чистой одежды. Иди умывайся и пошустрее — Маша тут такой завтрак приготовила. Часто ли тебе, друг мой, во время ваших научных рейдов на Аномальные, подавали на завтрак яичницу с беконом? Мне вот, к примеру, и вне Аномальных-то её ни разу не делали.

В помещении было сравнительно тепло, и в одежде Макс решил ограничиться одними штанами, рассудив, что видом своего бледного тела он вряд ли кого испугает. Попутно огляделся и понял, что проснулся самым последним.

— Артемьев с Федей за подарочком его вчерашним пошли, вон уже назад возвращаются, — по помещению разносился кофейный аромат из захаровской кружки.

— Какие-нибудь новости есть? — поинтересовался Макс, вернувшись из банной комнаты. Утренний контрастный душ оказался приятным дополнением к чистому белью.

— Есть, да ещё какие. Ну начнём с того, что помимо нескольких новостных каналов я поймал и парочку спортивных, видно ослабло поле. В нашем эфире по-прежнему пусто, но тут, как выяснилось, есть комплекс спутниковой связи с таким вот приятным дополнением и с орбиты до нас добивает. На этом хорошие новости заканчиваются и начинаются плохие и непонятные. Про вчерашнее событие почти везде молчок, как будто и не было ничего, только на одном из украинских каналов был маленький сюжет о переносе «границы» Аномальных километров на десять от них. Подавалось всё под соусом «во избежание» и «руководствуясь соображениями экологической безопасности». То есть понимаешь, да? Не было вчера, оказывается, ничего и Катя у нас в медблоке в капсуле не лежит, а участвует в переносе границы. Кстати о Кате и это хреновая новость номер один. Лежать ей там, по словам Маши, недели четыре минимум и то нет никаких гарантий, что это приведёт её в нормальное состояние. Я не медик, мало что понял, но выходит как-то так. Хреновая новость номер два: на складе ГСМ горючки кот наплакал. Полбочки бензина всего, только и от этого нам ни тепло, ни холодно. Я это к тому, что Артемьев у нас оказался ранней пташкой, причём очень любопытной. Прогулялся он утром в гараж, хотел осмотреть Маму после вчерашнего, ну и нашёл, каким образом её заправляют. Выяснилось, что она у нас дизель, но не самый простой, а потому ходить нам пока что пешком. Какой урод додумался консервировать базу, оставив её без топлива — не представляю. Напоследок всё выжрали, что ли?

— Дальше начинается совсем непонятное, — продолжил Захаров, отпив кофе. — Маша утверждает, что монополии на исследование аномальных причиндалов как таковой не было и независимо от Института чем-то подобным занимается ещё некоторое количество частных лабораторий. Это меня лично обнадёживает, поскольку если у нас тут всё сложится плохо, то хоть в сталкеры сможем податься. Ах да, забыл же сказать — снимки со спутника показывают, что у новой границы сосредоточено большое количество тяжёлой военной техники, так что я бы туда пока не совался.

— Ну а вообще что ещё в мире произошло?

— Да по мелочи. Саммит какой-то, наводнение очередное, институт какой-то в Москве сгорел.

— Какой Институт?

— На Проспекте Вернадского где-то. Там три башни показали, вот которая к МГУ ближе, той и досталось. Нимов застыл с открытым ртом.

— Э, Макс, ты чего?

— Мих, а ты в главном здании Института бывал когда-нибудь?

— Ни разу вообще. А что мне там делать-то? Ты вот у нас на автобазе тоже не особенно частым гостем был. Да чего случилось-то?

— Нет больше нашего Института.

— Ну я знаю, Артемьев мне про бумагу рассказывал…

— Ты не понял. Эта самая башня, про которую в новостях рассказывали, им и была. Вот только не верю я, что он мог так просто взять и сгореть. Там системы безопасности ого-го какие были. Про жертвы ничего не говорили?

— Вроде как персонал успел эвакуироваться.

Вернулись Артемьев с Шибахарой. Последний нёс капсулу из прозрачного материала, в которой плавал маленький светящийся шарик. Вид у Шибахары был при этом довольный донельзя. Артемьев поинтересовался у присутствующих о причинах их мрачного настроения, в свою очередь помрачнел сам, налил себе чаю и присел за стол.

— Мих, ты чего мне про это раньше не сказал?

— А я знал? Я там вообще не бывал ни разу, а вы с Федей за Вспышкой тогда уже ушли. Я правильно понимаю, что происходит какая-то ерунда и мы в ней косвенно замешаны?

— Совершенно правильно понимаешь. В новостях больше ничего нового не проскакивало?

— Ничего, кроме этого. Всё остальное ты уже видел. В интернет по-прежнему выйти не получается.

— И не получится, — Нимов достал сигарету. — Сигнал отсюда хоть и по спутниковой связи шёл, но по закрытому каналу и через институтский шлюз. Прямого доступа не предусматривалось изначально — секретность, сами понимаете. А учитывая, что Институт наш нынешней ночью приказал долго жить… дальше продолжать?

— Мы остались без порнухи, — попытался пошутить Захаров. — Хотя у нас тут такие девчонки…

— Всё-то тебе, Мих, юморить. Я вот другого понять не могу — нам так сильно повезло, или же нам так сильно не повезло?

— Кость, ты о чём?

— А о том, драгоценнейший мой Михаил Алексеевич, что где бы мы были сегодня утром, если бы нас сюда не заслали. С одной стороны, мы вроде как в глубокой заднице — то, что за пределы Аномальных нам в ближайшее время не вырваться, уже для всех является очевидным. Но с другой стороны мы живы, защищены, проблем с продовольствием у нас нет. Кто что скажет?

— А это в зависимости от того, что ты хочешь услышать. У меня вот, к примеру, никаких дел за пределами Аномальных теперь нет. — Захаров убирал со стола пустые тарелки. — Кроме работы меня там ничего не держало. Жены нет, детей нет, да и откуда им с моим пожарным графиком работы возникнуть-то? Вот думал, поднакоплю денежек, может из института уйду, тогда и буду свою личную жизнь устраивать. Ваши расклады я не знаю.

— То же самое. — Макс решил Захарову помочь. — Возвращаться мне не столько некуда, сколько незачем и не к кому. Жена ушла, а брату на голову садиться как-то нет желания. Ну вырвусь я отсюда, а дальше-то что? Института нет, да ещё и неизвестно, кто и как там встречать будет, так что некоторое время можно и тут задержаться. Кость, а ты?