Деян Стоилькович - Меч Константина

Однако, услышав грохот, панические крики солдат, топот многочисленных сапог, он мгновенно вернулся к действительности.

В кабинет влетел ординарец и с тревогой в голосе заявил:

– Господин комендант, мы должны сопроводить вас в убежище!

Небо обрушило на землю несносный грохот, высоко над Нишем гудели бомбардировщики, готовые сбросить смертоносный груз. Вскоре к гулу присоединился лай скорострельных зенитных пушек.

«Я все-таки жив!» – подумал Отто фон Фенн.

Крсмана разбудил крик. Он сел в кровати и внимательно осмотрелся. Ночь была свежей, но вовсе не тихой: из окон явственно доносилось все нарастающее гудение. Он посмотрел на спящую рядом Данку, та выглядела спокойной.

Крсман набросил на себя рубашку, наскоро натянул брюки и вышел в коридор. Пока он пробирался сквозь полумрак, далекий гул становился все громче и громче. «Только бы не самолеты!» – подумал Крсман. Он вышел на веранду и, поежившись от порыва прохладного ветерка, внимательно осмотрел двор. И тут заметил, что калитка открыта.

Это окончательно убедило его в том, что привычный ход вещей нарушен. Конечно же, вечером, прежде чем отправиться спать, он лично запер калитку на замок.

Крсман осторожно спустился с веранды. Когда он очутился в центре двора, гул превратился в ужасный шум, стало окончательно ясно, что гудит небо над Нишем.

В вышине вспыхнули яркие огни, распарывая облака над городом и больно жаля зрачки Крсмана. Он даже подумал было, что совсем ослеп, и прикрыл глаза. Вновь открыв их, он увидел, что все окрестности освещены так ярко, словно повсюду зажгли миллион маленьких солнц. И тогда он увидел, что прямо перед ним лежит нечто. Он склонился, чтобы получше рассмотреть этот предмет. Сначала он увидел ручную гранату, и это испугало его. И только потом заметил, что из нее выдернута чека, а сжимающая ее рука отделена от тела. Просто оторвана… Он сделал пару шагов в сторону. И тут он увидел тело Сапожника, точнее, то, что осталось от него.

Неманя ударил кулаком по оконной раме, и она с треском распахнулась. Однако никто не услышал этого звука – все перекрывал гул бомбардировщиков. Он решил воспользоваться отсутствием Канна, мысленно поблагодарив знаменитую германскую надменность.

Неманя влез в комнату и остановился точно на границе круга с пентаграммой внутри. Вскользь пробежался взглядом по обстановке, после чего встал в центр круга, рядом с торчащим мечом. Тот выглядел так, будто всего минуту назад вышел из-под молота кузнеца, без гравировки и позолоты, с деревянной рукоятью, которую венчало большое, тоже деревянное яблоко. Именно такое оружие должно было принадлежать отважному, но скромному полководцу, каким и был Константин Великий. Неманя нагнулся и с усилием вырвал меч.

Он поднял его к глазам и принялся изучать.

Канн хорошо знал, что он делает, священные вещи можно употреблять в сатанинских обрядах. «Все наоборот, все задом наперед…» – предупреждали великие маги. Неманя вспомнил про знаменитые «перевернутые иконы», которые он видел в Греции. Это были вроде бы настоящие изображения христианских святых, но в них обязательно присутствовала измененная деталь, на первый взгляд незначительная, но именно она в корне меняла сущность святого лика.

Неманя внимательно рассмотрел руны, начертанные на полу, и вслух прокомментировал сделанные Канном изображения:

– Жалкий любитель…

Поняв, что потратил слишком много времени в поисках черного мага, оказавшегося обычным неофитом, стремящимся воплотить свои безумные мечты в жизнь, Неманя решил немедленно покинуть дом, а Канна ликвидировать позже, в более подходящее время. Но в этот миг, будто прочитав его мысли, в дверях появился Генрих Канн.

Они смотрели друг другу прямо в глаза.

Взгляд первым отвел штурмбаннфюрер СС. Он выхватил из-за пояса пистолет, и Неманя даже не успел тронуться с места.

Канн выстрелил трижды, выкрикивая грязные ругательства. Все три пули вошли Немане прямо в грудь, и он рухнул на землю, обливаясь кровью. Канн некоторое время постоял на пороге, захлестнутый гневом и ненавистью, после чего шагнул в комнату. Он осмотрел мертвого незнакомца, лежащего на полу, вынул из его правой руки меч и направился к выходу.

И тут он услышал за спиной неясный шорох.

Обернувшись, штурмбаннфюрер увидел, что покойник поднимается, несмотря на три пулевые отверстия в груди. Однако это не сбило Канна с толку. Он вновь выхватил пистолет и выпустил оставшиеся в обойме пули. Мужчина отшатнулся к стене, но тем не менее остался стоять на ногах.

Пистолет Канна несколько раз щелкнул вхолостую, только тогда штурмбаннфюрер понял, что у него кончились патроны. Генрих Канн опустил пистолет и с удивлением понял, что высокий мужчина все еще стоит, хотя грудь его изрешечена выстрелами, а одежда залита кровью.

– Что случилось, Генрих? – спросил мужчина на хорошем немецком языке, практически без акцента. – Разве ты не из тех, кто любит убивать мертвых?

Драинац влетел в переулок за домом.

Вытянув руку с пистолетом, он тихонько прошептал:

– Младен? Драгиша? Куда вы подевались?

Шагнув по направлению к кустам, росшим за домом, где должны были находиться его бойцы, он шепотом опять окликнул комсомольцев:

– Драгиша? Младен? Отзовитесь, мать вашу за ногу! В кустах что-то зашуршало. Неясная тень пронеслась сквозь мрак и исчезла. Драинац скорее почуял ее, чем увидел.

– Кто здесь? Отвечай! – крикнул он привычным командирским голосом.

Ответа не было. Он стоял, испуганный, смущенный, казавшийся смешным самому себе. Операция окончательно провалилась, а он так и не понял почему. В голове у него эхом отдавался недавний жуткий крик.

И тут раздался приглушенный звук.

На этот раз звук донесся не из кустов, не спереди, не слева и не справа.

Драинац на миг застыл: источник звука находился за его спиной!

Он рефлекторно обернулся, крепко сжимая рукоятку пистолета. Глаза его снова встретились с мраком. Он беспомощно вглядывался, не решаясь вымолвить хоть слово, чтобы не выдать себя.

Что-то там шевельнулось, какая-то аморфная тень. И тут из темноты выкатился какой-то округлый предмет, похожий на мяч.

Драинац замер.

Он глянул на шар, подкатившийся почти к его ногам, после чего перевел взгляд в глубину переулка. Наконец решился приблизиться к таинственному предмету, выкатившемуся из глубокой тени.

Не выпуская из руки пистолет, он нагнулся над странным шаром.

И вздрогнул, увидев, как прямо на него уставились мертвые белые глаза. Он узнал эти глаза… Они принадлежали Младену.

Он опять замер, внезапно почувствовав, как ослабел его мочевой пузырь.