Александр Абердин - Долгая дорога домой

У меня тотчас отхлынула кровь от лица и я побледнел от ужаса. Это был рейс в один конец. Не поставь я компьютер в столь щекотливое положение, он бы меня вообще не стал бы ни о чём предупреждать. Я спокойно, в штатном режиме, долетел бы до Беттии, сгрузил с корабля кольцо и при первой же попытке совершить манёвр «выход-заход», мина, подложенная в трюм, разнесла бы «Окорок». Похоже, что таким образом эта черномазая свинья, командир Сандерс вознамерился украсть что-то очень ценное и списать эту кражу на меня. Вот ведь тварь! Подумав, я приказал бортовому компьютеру:

— Бортовик, покажи мне все отсеки трюма начиная с того, который находится за задним люком обитаемого отсека.

Трюмовых отсеков было восемнадцать и все оказались абсолютно пустыми. В них даже была снята со стен обшивка. Чёрное ворьё единственное чего не стало делать, это полностью уничтожать корабль. Их расчёт был прост, как фигура из трёх пальцев. На Беттии имелась атмосфера в три раза плотнее, чем на Марсе. Поэтому атмосферное давление почти прикончит «Окорок» при спуске, а как только я отстыкуюсь от кольца и вылечу из него, сразу же сработает мина. Черномазые обезьяны всё же не продумали свой план до конца, а может быть просто поленились затащить мину вглубь корабля. В общем её можно будет сбросить при подлёте к планете, но в таком случае я потеряю ещё какое-то количество воздуха и после того, как мы вместе с бортовым компьютером просчитали все варианты, выяснилось, что больше двенадцати часом мне оставаться на орбите нельзя.

Вообще-то в реале я должен совершить всего один виток вокруг планеты и на втором заходить на посадку, чтобы после неё у меня осталось хотя бы три часа на раздумья. На борту корабля не было ничего, кроме стандартного недельного запаса продуктов, составляющего НЗ на одного космопилота, но и из него черномазые воры вынули всё, что им приглянулось. Так что еды у меня было всего ничего, четыре пачки галет, пятилитровая канистра с водой, двести грамм сушеного мяса и стограммовый кусочек сала. Ну, и плюс к этому пакетик с чипсами и банка пепси-колы. А теперь позвольте сказать мне несколько слов про ореховый кренделёк, который вместе с предстартовой чашкой кофе, переданной одним пилотом другому в пилотскую кабину, а они даже на самых больших космических кораблях маленькие, тесные и всегда вынесены вперёд, почти одиннадцать лет был в космофлоте самой ненавидимой ниггерами традицией.

Шила в мешка не утаишь, а потому уже очень скоро все пилоты базы «Аргир» знали о том, что командир Сандерс не только ворюга, но ещё подлец и убийца, который отправил на верную гибель совсем ещё молодого номрадера, космос-лейтенанта Карта мало того, что голодного, так ещё и приказал нассать в его кофе и капнуть в него раствора вилекса, который добавляли в спирт, чтобы мы, белая, косоглазая и прочая шваль, его не пили за неимением у нас других спиртных напитков и покупали у обезьян пойло по космическим ценам. Как я это и предсказал, Исайя Сандерс сдох, как собака. Все номрадеры очень мстительный народ и я не исключение, но мстят они только адресно и до жути изощрённо. Между прочим, я поступаю также.

Когда эта сволочь летела через четыре года с Альберты на Землю в компании точно таких же подонков и чёрных шлюх с офицерскими погонами, в разгар оргии, которую они устроили в самой роскошной каюте фешенебельного военно-пассажирского космолайнера для комсостава, в момент выхода из подпространства на орбите Земли, произошла разгерметизация корпуса. Более того, без какого-либо взрыва из корпуса сама собой вывалилась здоровенная плита и по орбите, обгоняя космолайнер, полетела прямиком к планете целая развесёлая компания чёрных обезьян вместе с десятками контейнеров украденного этим мерзавцем у всех остальных землян добра. Так они все и сгорели, войдя в плотные слои атмосферы и это, как было потом объявлено космофлотом официально, «трагическое событие», немедленно назвали салютом в честь лейтенанта Карта, который, надеясь неизвестно на что, совершил карт-прыжок в гиперпространство и скорее всего погиб в космосе мучительной смертью от удушья.

Причём погиб голодный, выпив последний глоток воды, так как обезьяны разграбили его НЗ. Пилоты на базе «Аргир» быстро всё разузнали. Капитан-инженера Армстронга, шестёрку командира Сандерса, хотели убить сами инженеры старта, но он уже на следующий день смылся и его следы где-то затерялись. Ничего, ещё не вечер, ублюдок, мои братья-номрадеры тебя найдут и ты ещё выпьешь своё ведро мочи пополам с вилексом без малейшей примеси кофе. Даже в том случае, если они найдут тебя на смертном одре. Они ведь вдобавок ко всему ещё и инженеры-стартовики, на которых из-за тебя ополчились пилоты. Правда, уже года через два ненависть пилотов к инженерам сошла на нет и хотя стартовые вахты для пилотов никто не стал отменять, это было небезопасно, первыми в пилотскую кабину всегда входил инженер старта, забирал из неё контейнер с НЗ и оставлял свежий. Обезьян к НЗ в космофлоте больше не подпускали сами же обезьяны с большими звёздами на погонах боясь бунта.

После этого, пожав руку инженеру, в кабину забирался гиперпространственный пилот и напутствующий пилот, просунувшись в неё, демонстративно снимал с большой кофейной чашки пластиковую крышку, отпивал глоток только что сваренного по индивидуальному заказу своего собрата, собиравшегося совершит карт-прыжок, кофе. После этого он доставал из нагрудного кармана запакованный в бумажный пакет с моей улыбающейся рожей, набитой через трафарет, ореховый кренделёк, протягивал его пилоту и говорил:

— Парень, съешь этот номрадский ореховый кренделёк за нашего брата, пилота Валента Карта. Там, где он находится сейчас, ему такого угощенья точно не подадут.

И было без особой разницы, что напутствующим пилотом был безусый лейтенант с десятком карт-прыжков за плечами, а в пилотском кресле устраивался поудобнее матёрый космический волк, космос-полковник с седеющими висками. Он брал чашку, потом кренделёк и отвечал такими словами:

— Спасибо, брат (или сестра), я съем твоё угощенье в память о лейтенанте Карте и пусть его карт-прыжок завершится успешно.

Обезьянам такого угощения никогда не предлагали, да они от него и сами отказались бы. Все, кто не их круга, даже отважные чернокожие парни, были для них швалью, отбросами, которые нужно топтать, да только вот с топтанием вышла заминка. Семь бунтов за первый же год войны заставил этих скотов прикусить языки. На Земле обо мне в то время мало кто знал, зато с Номрада в космофлот, в адрес пилотов тысячами тонн отсылались изотермические контейнеры с номрадскими ореховыми крендельками, которые так любят и номы, и люди. Командование космофлота было в ярости, но ничего не могло поделать. Шла война и кому-то нужно было выводить боевые космические корабли в подпространство. Вскоре тысячи пилотов стали анализировать всё то, что я делал в течение тех шести минут и в конце концов через два года и три месяца был совершен второй карт-прыжок и вскоре война закончилась, а традиция осталась.