Джеймс Сваллоу - Вера и Пламя

Много чего в прошлом Бога-Императора было покрыто тайнами. Большинство совершаемых им в темные времена, еще до предательства Воителя Гора, деяний обратились в мифы или сгинули в гуще десяти тысяч прошедших лет. Но во всех священных томах, повествующих о Его последних действиях, после которых Он был посажен на Золотой Трон, были упоминания о Его Замыслах, засекреченных деяниях, над которыми он работал в лаборатории, что располагалась под Священным Дворцом Земли.

Изучив запрещенные тома, ЛаХэйн нашел обрывки старых вероисповеданий, которые были объявлены современным Министорумом как недостоверные. Он собирал информацию о существах, что были врагами нынешней веры, имена которых никто не смел произносить, сказания о «детях звезд» и рождениях новых богов. Сотни людей были убиты дьяконом, полным стремления овладеть всеми этими знаниями.

Собрав все тайны воедино, он уловил ту самую нить, ухватившись за которую, можно было прийти к забытому наследию Бога-Императора. И эта самая нить, длинной в световые года, связывала Неву вместе с Террой – бесспорное доказательство того, что этот далекий мир был затронут Его рукой так же, как был затронут варпом. Это стало очевидным, как только части объединились в одно целое, в тот же миг глаза жреца-лорда заблестели. Механизм был наследием Императора человечеству, наследием ему, Виктору ЛаХэйну. Как часовой, ждущий смены караула, находящаяся за каменными стенами Цитадели Пустоты машина ждала того человека, который пробудит ее, поняв ее предназначение. В ЛаХэйне не было ни капли сомнения в том, что этим человеком был именно он.

Дьякон подошел вращающимся кольцам так близко, как мог, и протянул к ним руку, позволив кончикам своих пальцев погрузиться в сияние. Он ощутил, как струйки силы проходят сквозь него, словно свет через призму. Это была лишь малая толика, всего лишь крупица истинной, сокрытой внутри энергии. Он почувствовал, как в его мозгу сам собой зарождается вопрос относительно природы этого, и, как всегда, быстро получил ответ, что это нечто лежит далеко за гранью его понимания. Если бы только…

Уже не впервые, ЛаХэйн позволил себе предаться грезам о том, что было бы, если бы его мечты стали явью.

Иметь силу, что позволит слиться воедино с машиной… Коснуться далекого разума моего бога…

Переполненный мыслями о величии сего, он жадно выдохнул.

- Скоро… - слова соскользнули с его губ. – Это произойдет.

Он отошел за ограду и увидел стоящего на коленях кормильца – голова клерка была склонена, ибо он не смел направлять взор на священный механизм.

- Милорд дьякон, - сказал жрец, - донесение с верхних уровней. Приближается строй боевых кораблей. Сенсорные сервиторы различили, что они отмечены знаками Сороритас.

Он сжал губы.

- Сколько?

- Десять, может больше. Их контуры совпадают с очертаниями десантных кораблей и броненосцев.

ЛаХэйн выругался так, что кормилец вздрогнул.

- Она сами напросились. Сестры Битвы слишком недальновидны, и они не станут слушать никаких объяснений, касательно нашей миссии здесь, - вздохнул он. - Их вмешательство недопустимо. Выпускайте пирокенов. Разворачивайте их для защиты крепости.

Кормилец осмелился поднять взор.

- Скольких, милорд?

- Всех. Время полумер закончено.

Распоряжения были отданы, приказы начали исполняться. В главной зале, где под сводами черного базальта простирались ряды стеклянных контейнеров, свисающих направляющих кабелей и когтистых крановых механизмов, последние ожили и приступили к работе, начав снимать коконы псайкеров с их креплений. Перенося их с той же осторожностью, с какой насекомые переносят свои драгоценные яйца, механизмы брали огромные наполненные жидкостью сосуды, дабы перенести их на темный каменный пол и туда же выплеснуть все содержимое. Мало-помалу дремлющая армия колдунов ЛаХэйна начинала пробуждаться, в глубинах их подвергнутых врачеванию разумов начал разгораться огонь злобы, который кормильцы направляли на приближающихся врагов.

Среди всей этой суматохи, в гуще движения всех этих вагонеток и вращающихся шестерней канатных дорог цитадели можно было различить один-единственный состав, незаметно движущийся вверх, прямиком к закрытым уровням.

Пилоты направили свои корабли через скалистые проливы, окружающие Цитадель Пустоты, держись низко к поверхности, дабы не попасть под несвязный обстрел зенитных болтерных орудий, расставленных на вершинах гор. Канонисса Галатея не стала рассматривать вариант проникновения в Цитадель с предложением сдаться, ибо все те, кто находились внутри, уже наверняка различили черную и серебряную ливрею транспортных самолетов и поняли, кто именно к ним приближается. И если бы они хотели попросить мира, то они бы уже всеми способами пытались сделать это, не говоря про то, что эта возможность была им предоставлена.

К башне из черного камня можно было добраться через узкие и зловещие долины скалистых утесов. С момента вылета с места Галатея уже переговорила с командиром Серафимов сестрой Хлоей и, использовав гололитическую связь, с капитаном « Меркуцио », быстро составив план осады цитадели. Главным преимуществом расположения крепости была скрытность – но это преимущество уже было утрачено, и теперь это место было не опаснее любого другого из тех дворцов и бастионов, что пали в прошлом от рук ее ордена. Все были разрушены, но в глубине души канонисса почувствовала некое возбуждение перед предстоящей битвой. Слишком долго она находилась в богатом высшем обществе Невы, волей-неволей начав забывать про истинное предназначение Сестринства, про чувство гордости, которое испытываешь, наказывая предателей.

Просто разрушение башни не входило в ее замыслы – она хотела разбить линии обороны, а затем объявить всех ее обитателей как пленников церкви. И в это число попадали как лорд Дьякон, так же и своевольные сестры Мирии – ее бойцам будет проще собрать всех разом и вернуть в Норок для полного Инквизиционного дознания, нежели искать правых и виноватых на месте. Как ни закончится этот день - последствие может быть лишь одно: невская церковь с ее положением навсегда претерпят сильные изменения.

И как ни тяжко было канониссе признать возможность связи верховного экклезиарха с псайкерами, было известно, что худшие предательства порой случаются.

Транспорты разбили построение и быстро начали заходить на посадку, приземляясь на черный песок без предварительного замедления и скользя по нему своими шасси. Десантные трапы опустились, и Сестры Битвы начали выскакивать наружу, соскальзывая по спусковым тросам, замедляющим их падение и препятствующим тому, чтобы сломать шею при приземлении. Отчетливые формы танков уже появлялись из утроб других кораблей. Галатея различала таранные лезвия идущих впереди «Репрессоров» и черные очертания «Испепелителей», разворачивающихся на внешних границах цитадели. Вся техника сопровождалась сестрами-карательницами и сестрами-серафимами, чья броня сверкала на свету, что пробивался сквозь тусклое небо.