Андрей Левицкий - Нашествие 2. Буря миров

Когда они достигли щитов, в лагере уже стоял шум. Мимо пробегали варханы, стучали подошвы, кричали, бряцали оружием, лязгали затворами. Темно-красным пятном расцвел один из прогоревших костров.

Подняв АК, Игорь побежал к двум круглым шатрам, стоящим почти в центре лагеря неподалеку от навеса-лазарета. Со стороны разрушенного собора Василия Блаженного доносился частый стук пулемета, там горела машина, и сквозь специфический звук выстрелов варханского оружия прорывался негромкий перестук ПМов да сухой треск "калашникова".

– Молодцом спецы наши! – крикнул Яков, распахивая шкуру на входе в шатер.

Игорь присел, выставив вперед автомат, заглянул и нырнул внутрь. За ним, включив фонарик, последовал Яков, потом Миша.

– Вот оно! – Яков показал на прибор размером с тумбочку, на четырех тонких гнутых ножках, со скошенной верхней частью, где помигивали огоньки. Прибор был покатым и весь состоял из гладкого серебристого металла.

– Михаил, хватай! – приказал он.

– Килограмм двадцать… – пробурчал он.

– Ты давай, выходи, потом жаловаться будешь!

– А где Лагойда? – спросил Игорь.

– Погоди… – начал Сотник, вскинув автомат.

Снаружи раздался выстрел. Миша вскрикнул и повалился назад. Передатчик упал сверху, покатый угол вдавился ему лицо. В проеме стал виден Лагойда, стоящий с поднятым пистолетом в нескольких шагах от шатра.

Игорь дал короткую очередь – светловолосый, прыгнув в сторону, выстрелил в ответ, но оба не попали.

– Яков, бери прибор! – Игорь шагнул к выходу, вжимая приклад в плечо и быстро водя стволом из стороны в сторону.

– Не могу, Игорек! Плечо у меня… Бери сам, а я прикрою!

Он вытащил из подсумка "коктейль Молотова", зажег и швырнул наружу. Игорь, сдернув с головы ремешок АК, протянул оружие Якову, потом схватился за передатчик, лежащий на груди мертвого Миши.

– Отступай!

Горела растекшаяся по мостовой смесь, от нее поднимался дым. Пригнувшись, крепко прижимая к себе громоздкую "тумбочку", Игорь головой вперед выскочил из шатра и побежал обратно к пролому. Краем глаза увидел три силуэта неподалеку: Лагойда стоял на коленях, сцепив руки на затылке, над ним невысокий человек в просторных темных одеждах и лысый с забинтованной головой. Сотник вспомнил, что мельком видел его у школы.

Сзади, тоже низко пригнувшись, пустив очередь веером над мостовой, выбежал Яков. Лагойда, чтоб не попасть под пули, повалился лицом вниз, а лысый, схватив второго, отпрыгнул за шатер.

Опрокинув щит, Игорь вскочил в пролом, круто повернул, зацепился за мешок, упал набок, крепко прижимая к себе передатчик. Вырвал из-за пояса сигнальный пистолет. Встав на колени, поднял его и пустил в небо шипящий клубок красного огня.

– Бегом, Игорек! К точке сбора, не останавливаясь!

– Эй! – Костя вскочил, стреляя одной рукой, второй обхватил охранника за плечи, чтоб приподнять – но тот был очень тяжел. – Браток, куда пулю словил?!

Партизанов замычал громче, Лабус повернул его голову, приподнял слегка – и тут позади кремлевской стены взмыл красный огонь.

А возле передка БМП взорвалась граната. Это явно было что-то посерьезней, чем Ф-1, которые они использовали во время боя у шестнадцатиэтажки – переднюю часть машины приподняло, потом она рухнула на мостовую, хрустнув осью. На обычный земной броневик такой взрыв не произвел бы особого впечатления, но варханская машина пострадала куда сильнее и вряд ли теперь способна была ехать – переднюю часть ее раскроило, словно гигантскими ножницами по металлу.

– Отходим! – крикнул Курортник, помогая выбраться из люка Вене. – Что с ним?

Пуля попала Партизанову в левую скулу, раздробив кость, пробила щеку. Бывший охранник захрипел и вдруг оттолкнул от себя Лабуса с такой силой, что тот свалился с броневика на мостовую, сильно стукнувшись затылком – хорошо, что шлем смягчил удар.

Здоровяк выпрямился на башне во весь рост, шагнул вперед, подняв АК. Одна, вторая, третья пуля ударили в него. Он сделал второй шаг – и провалился в люк, будто "солдатиком" нырнул в воду.

Веня с Курортником спрыгнули на мостовую позади броневика. Из просвета в стене к ним катила бронированная мотоциклетка и две тачанки, на одной вовсю работал пулемет.

– Костя! – крикнул Алексей.

– Цел! – Лабус вскочил. – Сота сигнал дал – уходим!

– Мы на Явсена грешили, а предателем вон кто оказался.

– Но с чего он решил переметнуться? – все удивлялся Лабус. – Он что, не понимал…

– А что он должен был понимать? – перебил Игорь, присевший на край откидного столика. Рядом сидел легко раненый в руку Веня Григоренко – его еще трясло, но при этом он сиял от гордости: первый в жизни серьезный бой.

– Наоборот, – продолжал Игорь, – Лагойда прикинул ситуацию: нас мало, их много, у нас всего несколько стволов, у них куча оружия, мы до сих пор плохо ориентируемся что к чему, они явно хорошо знают, чего хотят… Прикинул – и сделал вывод. Решил, что так он скорее выживет.

– Да его же убьют у них сразу! – возразил Лабус.

– Насколько мы с Яковом успели заметить – сразу как раз не убили. Допросят…

– И пытать будут.

– А если он сразу все выложит? – сказал Яков, сидящий на койке возле прикованного наручниками Явсена.

– Это если они его рассказ поймут, – заметил Курортник с водительского места.

Еще не рассвело. Автобус, миновав оба Москворецких моста, медленно катил по дворам между Пятницкой и Большой Ордынкой.

– Ну вот Явсен же кое-как понимает. А если варханы давно контактировали с Буревым, то среди них могут быть люди, которые русский знают еще лучше.

– Как вообще такая связь происходит? – спросил Григоренко. – Что это за штука?