Денис Лукашевич - Братские узы

— Штормштадт зависим от Клейдена. Иы продаем ему уголь и топливо, поставляем пушечное мясо для рейнджерского братства. Клейденцев не любят, но еще больше ненавидят теократов.

— А ты, Йонаш?

Кажется, Йонаш улыбался.

— А я всего лишь немощный старик, слишком уставший как от любви, так и от ненависти. Но, так или иначе, я только вас предупрежу: фон Шток отправился за рейнджерами, и с минуты на минуту, они будут здесь, чтобы повязать сандоминиканских шпионов.

— Почему ты нам помогаешь? Тебе же тоже достанется.

Внезапно Йонаш перешел на жуткую мешанину из польского и итальянского языков, бытующую в Сан-доминики.

— Повторюсь, я слишком стар, чтобы бояться смерти. Но я до сих пор сохраняю верность пресвятому Конраду, чтобы помогать единоверцам.

Повисло молчание. Марко переваривал услышанное. Затем спросил:

— А если мы предали веру? Если мы обыкновенные дезертиры? Если бы…

— Все делают ошибки. Это неизбежно, гораздо ценнее то, что некоторые люди умеют их исправлять. Надеюсь, вы из таких. Или, по крайней мере, достойны второго шанса.

С улицы донеслись приглушенные крики. Йонаш вновь прошаркал к окну, выглянул.

— А вот и гости.

Марко заглянул поверх плешивой головы. И действительно, внизу в переливчатом уличном тумане двигались вооруженные люди. Они то пропадали в сияющем мареве, то вновь появлялись. На всех у них были широкополые кожаные шляпы, блестевшие от оседающей влаги. Рыжие кожаные плащи подернулись черными потеками угольной грязи, но лица в черных разводах были решительны. Впереди вышагивал сам фон Шток, сразу за ним капитан рейнджеров с алым аксельбантом, свисающим с левого плеча. Мохнатая кисточка поникла и почернела, остервенело лупила по потертой коже плаща. В руках у рейнджера было по револьверу, хищно удлиненных с натертыми до блеска стволами.

Если бы не Йонаш, Марко, Веллера и остальных взяли бы еще во сне, безо всякого сопротивления. Моонструмец повернулся к старику.

— Скажи, Йонаш, ты веришь в судьбу?

— Неожиданный вопрос. — Улыбка у соседа была щербатая и немного жутковатая: редкие желтые зубы походили на звериные клыки. — Пресвятой Конрад учил: не бывает случайностей. Они — это части мозаики, которые складываются в картину человеческой судьбы. Их нельзя изменить, нельзя избежать — они предопределены. Воля Божья, если по-простому. Но не зря Всевышний наградил человека свободой выбора: только он сам решает, как сложатся знаки, посылаемые Им. В бытовую зарисовку, похабную картинку, батальное полотно, или же в обыкновенный натюрморт с венком и крестом. Вот это и есть судьба. Зачем нам дарован разум, если мы не в силах изменить свою судьбу? Думай сам, мой заблудший друг. А теперь я стараюсь вмешаться в вашу судьбу: в конце коридора есть черный ход…

Марко влетел в комнату и загрохотал кулаком по стене.

— Подъем, сволочи! Шухер, лентяи!

Веллер взвился с кровати. Войцех чуть ли не раньше его — в крепких руках уже покоиться неизменный обрез. Последний поднялся Анджей.

— Какого хрена, едрыть твою за ногу да об колоду? Дайте поспать!

— Уходим — нас сдали.

Внизу, на первом этаже загрохотали подкованные сапоги.

— Что случилось?

— Рейнджеры, мать вашу! Рейнджеры!

Веллер оскалился.

— Нас обложили.

Марко хохотнул.

— Ничего, братец, я знаю иной ход. Войцех, Анджей, не отставайте.

Пуля вжикнула над головой и расколола на щепки гнилой дверной косяк. Древесная труха просыпалась за пазуху. Марко пригнулся и пальнул вдоль коридора из автомата. Очередь ушла в пустоту. Оттуда явственно чертыхнулись.

— Вперед, сволота! Не дайте им уйти!

В ответ шмальнули из многих стволов. У нападающих явно преобладали карабины и винтовки — сухие и звонкие, оглушающие в замкнутом пространстве выстрелы сливались в жутковатый концерт с гулким рявканьем револьверов и дробовиков. Хотя нет, послушалось злой частый стук «Дрели» — легкого пистолета-пулемета клейденского производства. Легкого, но обладающего потрясающей скорострельностью. Короткой буйной очереди хватило на то, чтобы превратить дверь, за которой укрылись наемники в частое решето. Пару раз бухнул дробовик.

— Уходим — нас просто сметут.

Веллер кивнул и скользнул, пригнувшись вдоль стенки к темному концу коридора. За ним Марко, Анджей и Войцех. Брат-странник на ходу отстреливался из автомата. Обрез он берег до лучших времен.

Соседские двери оставались заперты, и Марко был только рад этому. Он был благодарен Йонашу за помощь и не хотел, чтобы старик пострадал.

Снизу опять бухнули изо всех стволов, но вся четверка уже была далеко. Грязный коридор заканчивался заросшим паутиной и пылью тупиком, а также обещанной дверью, обитой тошнотворно зеленой жестью. Навесной замок, густо покрытый хлопьями ржавчины, легко поддался прикладу. Щелкнул сломанной дужкой и соскочил на пол. Дверь скрипнула на давно несмазанных петлях. Снаружи оказались темный тупик и старая пожарная лестница.

— Быстрее! Быстрее… — затихало внизу, но рейнджеры безнадежно опаздывали.

Под ногами опасно застонала ржавая пожарная лестница. Лоскуты облезшей черной краски сходили под пальцами невесомой трухой. Грохотали сварные ступени под тяжелыми сапогами.

— Надеюсь, — на ходу прокричал Марко, — что внизу нас никто не ждет.

Звонко чиркнула по металлу винтовочная пуля. Все, как по команде, разом пригнулись, заоглядывались вокруг, выискивая невидимого стрелка.

Над перевернутым мусорным бочком и тухлой мусорной кучей показалась рыжая шляпа. Веллеру не требовалось иных признаков, верный «кольт» скользнул в руку, сверкнул полированный ствол. Звук выстрела гулким эхом загулял меж домов, подступивших практически вплотную друг к другу. Шляпа пропала за бочком, но вскоре появилась вновь, с аккуратной дырочкой как раз над медной кокардой. За мусором сдавленно чертыхнулись. Марко выпустил несколько пуль наугад, взрыхливших слежавшиеся отходы. Рейнджер не стал дожидаться своей очереди: понесся вдоль переулка, вереща во все горло:

— Враги!!! Враги! Все сюда!

Затопали-застучали по булыжной мостовой подкованные рейнджерские сапоги. Звонкие винтовочные выстрелы зазвучали совсем близко. Мелькнул в проеме между стенами отсвет автомобильных пар: наемники готовились серьезно.

— Уходим переулками! — глухо бросил Веллер и нырнул в пыльную тьму переплетений городских трущоб. — Машины не пройдут здесь.

Переулок не внушал доверия осклизлыми, покрытыми черными потеками кирпичными стенами, горами мусора, между которыми постоянно приходилось лавировать, подобно кораблю в острых фьордах Скандинавии. Булыжники то и дело обрывались, переходя в валы грязи и глубокие, антрацитно-черные лужи, в которых плавали подозрительные останки. Пару раз буквально из-под ног выскакивали невидимые в темноте крысы. То были странные, непохожие на своих довоенных предков животные: крупные, с кошку, с коротким широким рылом, злобными алыми зенками и длинным рубчатым хвостом. Такие и огрызнуться могли, ежели что. От чего тут же пострадал Анджей. Поляк наступил на хвост одной из тварей. Мгновенно под его ногами заверещало, завыло, лязгнули внушительные резцы. Анджей с воплем «Ух ты ё…» отпрянул, чуть не завалившись в кучу мусора. Только Войцех сумел вовремя его перехватить под руку. Анджей шикнул на оскалившуюся крысу и потрусил вслед за остальными. Позади слышались беспорядочные шаги, метались меж стен лучи ручных фонариков, раздавились короткие, злые приказы. Погоня приближалась.