Вадим Панов - Крест толкователей

В кафе не было ни единого посетителя. Одни столики были застелены скатертями, на которых стояли пустые салфетницы и солонки, на других же просто стояли перевернутые стулья.

Лавируя между ними, Ракитин подошел к стойке. На него смотрела буфетчица пятидесяти с лишним лет, в несвежей наколке и с ярко нарисованным ртом. Она стояла, опершись локтем на стойку и подперев напудренную щеку ладонью. Во взгляде, направленном сквозь капитана, не читалось ничего, кроме унылого разочарования. Откуда-то неслась музыка, и ее зад буфетчицы плавно двигался из стороны в сторону, попадая мимо музыкальных тактов.

Ракитин остановился в поле ее зрения и сказал:

— Три семерки. На вынос. — Капитан бросил взгляд сквозь стекло пустынного холодильного прилавка. — И один сырок.

Буфетчица своей позы не изменила. Не спуская с посетителя глаз, она щелкнула кнопками калькулятора, который лежал на прилавке. Затем мизинцем развернула машинку дисплеем к Ракитину. Тот посмотрел на цифры и достал бумажник.

Ракитин шел по гаревой дорожке, и покрытие поскрипывало под его ногами. В руке капитана была зажата наперевес бутылка портвейна. Шел он решительно, будто на танк, и целью его была бильярдная, которая скрывалась в конце липовой аллеи. Дойдя до дверей павильона, Ракитин остановился, посмотрел по сторонам и положил ладонь на ручку входной двери.

Тут было четыре игровых стола. Три из них пустовало, а за четвертым играл сам с собою шестидесятилетний судмедэксперт Кобец. Рубашка судмедэксперта особенно свежей не казалась, а пиджак его был расстегнут на все пуговицы. Засаленный узел галстука стягивал воротник, по одному из стекол очков, крепко посаженных на костистый нос, шла кривая трещина. Кобец обладал внешностью регулярно пьющего интеллигентного человека. Бил он резко и ожесточенно, но как-то все невпопад — шары носились по зеленому полю как угорелые, но маршруты их пролегали вдалеке от заветных луз.

В углу бильярдной, за письменным столом, сидела женщина. Очевидно, именно она и распоряжалась нехитрым хозяйством заведения. На седой голове дамы стоял высокий рыжий шиньон, накладные ресницы были опущены, а щеки горели обильным искусственным румянцем. Стремительно сверкая спицами, дама что-то сосредоточенно вязала.

Ракитин вошел внутрь. Ни Кобец, ни женщина даже не повернули в его сторону головы. Капитан подошел к шкафчику, стоящему за спиной дамы, достал из него блюдце и пару граненых стаканов.

Не отрываясь от вязания, женщина угрожающе сказала:

— Если хоть одна капля на сукно упадет…

— Знаем, Варвара Степановна, — успокоил ее Ракитин. — Не в первый раз.

Капитан подошел к столу, за которым щелкал шарами судмедэксперт. Поставил оба стакана и блюдце на бордюр. Затем стащил зубами с горлышка алюминиевую пробку и налил стаканы — один до краев, другой всего лишь на четверть. Достал из кармана сырок, развернул его, сдул крошки и положил на блюдце.

Кобец искоса бросил взгляд на импровизированный натюрморт. С силой ударил — и опять мимо.

Ракитин присел на угол стола. Взял в руки стакан, в который было налито меньше.

— Ну что, Иван Сергеич, помянем? — спросил он.

Кобец отставил кий в сторону, достал из кармана несвежий платок и вытер мел с руки.

Затем вздохнул, закрыл глаза и решительно отправил портвейн за засаленный галстук. Стряхнув стакан, из которого не сорвалось ни капли, судмедэксперт поставил его на место. Не обратив внимания на обнаженный сырок, Кобец поднес к носу сжатый кулак и занюхал оттопыренным мизинцем.

— Хороший Сабуров был мужик, — печально выдохнул он. — Неугомонный. Осиротеет без него наша судмедэкспертиза.

Ракитин отпил из своего стакана глоток.

— А ведь последнее дежурство было не его, верно? — спросил он.

— Ну и что? — хмуро отозвался Кобец. — Мое должно было быть дежурство.

— Почему же тогда поменялись? — спросил капитан.

Вместо ответа Кобец подхватил кий. Теперь движения его стали более пружинисты. Не спуская глаз с зеленого поля, он обошел стол.

— Вот прямой стоит, — подсказал Ракитин.

Кобец усмехнулся и бросил на него быстрый взгляд.

— Спасибо, Глеб Андреич. На зрение пока не жалуюсь. Из всех болезней меня беспокоит только алкоголизм.

Проигнорировав подсказу, судмедэксперт остановился в совершенно неожиданном месте и вдруг нанес молниеносный удар. Он бил из очень сложной позиции, рассчитать траекторию в которой можно было лишь только теоретически. Однако, «штаны» вышли у него идеально — оба шара со щелчками влетели в противоположные лузы почти одновременно.

Кобец поставил кий на пол, взял мел и стал старательно натирать его кончик.

— Видишь ли… — сказал он. — Медсестра есть у нас одна, Вера… Длилось у них все это уже много лет. Мучительно и безысходно. Он женат. Она тоже несвободна — дети, муж. Подозрения, скандалы. Женщина все на нервах. Почему не поменяться сменами? Когда есть возможность, я всегда иду навстречу. А ты бы не пошел?

Ракитин пожал плечами.

— Не знаю… Наверное…

Кобец вздохнул.

— Он ведь и погиб, когда к ней шел… На пороге ее дома. Буквально.

— Ах, вот даже как?… — удивленно сказал Ракитин и спрыгнул со стола.

Через полчаса «Жигули» Ракитина въехали во двор дома, где погиб Сабуров. «Шестерка» остановилась рядом с кабриолетом, который недавно приобрел судмедэксперт. О нелепом несчастном случае, произошедшем тут вчера, уже ничего не напоминало. У подъезда было все прибрано. На новом деревянном козырьке сидел верхом плотник, который размашисто вгонял гвозди во свежеоструганные доски. Ракитин, бросив на него взгляд, вошел в подъезд.

Ракитин сидел за столом, накрытым вышитой скатертью. Посреди стола стоял никелированный электрический самовар, вокруг него располагались розетки с вареньем, чашки и заварочный чайник.

Вера Павловна взяла чайник обеими руками и подлила заварки в чашку Ракитина.

— Попробуйте варенье… — рассеянно сказала она. — Недавно сварила. Абрикосовое. Я раскалываю косточки и варю мякоть вместе с орешками.

Ракитин взял ложку и посмотрел на янтарную струйку, сбегающую обратно в розетку.

— Спасибо, — поблагодарил он. — Вспомните, пожалуйста, что было в ту ночь.

Вера Павловна вздохнула.

— То, что лейтенант пропал, вы и без меня знаете. Как только мы убедились в этом, Виктор Михалыч сразу же кому-то позвонил. А потом, уже ближе к утру, подъехала машина. Они заперлись в кабинете с каким-то человеком.

Ложечка Ракитина застыла на полпути ко рту.

— Кто это был?

— Не знаю.

— Вы хотя бы видели его лицо?

— Не видела, — ответила Вера Павловна. — Виктор Михалыч встретил его сам и сразу же провел в свой кабинет.