Вадим Панов - Крест толкователей

Лунин покосился на нее:

— Откуда у тебя столько денег?

— Я работаю крупье в казино. Вернее, работала… — усмехнулась она. — Оттуда и деньги.

— Так вот отчего за тобой мужики хвостом бегают… — догадался Лунин. — А что ж ты о сыне своем раньше-то не вспоминала?

Зоя некрасиво, скомкав, затушила недокуренную сигарету в консервной банке, стоящей на завалинке.

— Знаешь, раньше все некогда как-то было… — задумчиво сказала она.

— А сейчас? — спросил Лунин.

Зоя вдруг повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Мать из меня никакая, Лунин, я знаю. Но в матери я и не набиваюсь. А вот помочь ему, кроме меня, не сможет никто, понятно? Ты-то ведь ему не поможешь?

Лунин не ответил. Он отвел глаза в сторону и не спеша поднялся с крыльца.

— Ты куда это? — спросила Зоя. — Уже уходишь?

— Спать хочу… — ответил Лунин, тщательно отряхивая задние карманы своих джинсов.

Лунин молча лежал на одной из кроватей. Он не спал, глаза его были раскрыты и неподвижно устремлены в потолок. На соседней кровати ворочалась Зоя. Ей тоже не спалось. Наконец Зоя подняла голову, взяла с подоконника сигареты и зажигалку, высекла пламя и прикурила.

Зоя посмотрела в темноту.

— Лунин, ты не спишь?

— Пока нет, — настороженно ответил лейтенант после некоторой паузы. — А что?

Зоя вздохнула.

— Я тоже не сплю… — сказала она. Потом неожиданно добавила: — Мне нужен мужчина, Николай.

Лунин вздрогнул. Некоторое время он пролежал, не шевелясь, ощущая частые удары сердца, вдруг застучавшего у него в ушах. Зоя какое-то время внимательно вслушивалась в темноту, не опуская головы.

— Чего затаился? — настойчиво спросила она — Слышишь меня или нет?

Лунин выдохнул, скрипнул пружинами и решительно отвернулся лицом к стене.

— Не могу я так… — глухо сказал он. — Тут же ребенок.

Губы Зои вздрогнули. Она беззвучно улыбнулась.

— Дурак ты, Лунин Николай… И мысли у тебя дурацкие — все об одном, как у всех мужиков. Слушай… В рюкзаке у меня больше полумиллиона. Нам нужно добраться до Москвы. Там мне помогут. Паспорта, визы, билеты — все будет за пару дней. Только вот без тебя мне, боюсь, будет не справиться. Если поможешь нам с Кешей — сто тысяч твои. Согласен?

Лунин перевернулся под одеялом на другой бок. Пружины его кровати опять отчаянно заскрипели.

Лунин сказал:

— А если я сейчас встану и придушу тебя подушкой? И уйду отсюда с рюкзаком?

Зоя усмехнулась — теперь так, чтобы Лунин отчетливо услышал ее смешок.

— Не придушишь, Николай… Я же в казино работала… Людей насквозь вижу. А тебя — тем более. Ты же простой, как таблица умножения. Так согласен ты или нет?

— Утром скажу, — ответил после некоторого раздумья лейтенант. — Ты умножай пока. А спать буду.

Зоя приподнялась на локте и потушила сигарету. Лунин опять перевернулся с боку на бок и снова оказался лицом к стене. Какое-то время он лежал без движения, затем вдруг повернул голову и спросил:

— Не спишь?

— Пока нет, — ответила Зоя.

Лунин вздохнул.

— Я ведь тоже детдомовский, знаешь?…

Ракитин добрался до дома около полуночи. Он набрал кодовый замок и открыл подъездную дверь. Лестничные площадки освещали тусклые лампы по сорок свечей. Ракитин поднялся на четвертый этаж и вставил ключ в замок своей двери.

В это же время Юлия Николаевна Дементьева стояла перед зеркалом в своем гостиничном номере. Она была в халате, туго перевязанном в талии пояском.

Дементьева отвернула крышку с тюбика, выдавила на ватный тампон немного крема и стала аккуратно массировать им кожу вокруг век.

В этот момент раздался стук в дверь, который, скорее всего, был условным. За двумя ударами последовала пауза, которая завершилась еще тремя быстрыми ударами.

Сквозь зеркало Юлия Николаевна посмотрела на входную дверь.

— Это ты, Антон? Входи, там не заперто…

Толкнув дверь плечом, в номер вошел Антон Каратаев. Руки у него были заняты — в одной держал он бутылку шампанского с двумя бокалами, в другой — пакет с апельсинами. Каратаев прикрыл за собой дверь ногой, прошел в номер и поставил бокалы с апельсинами на журнальный столик. Бутылка осталась у него в руках. Каратаев опустился в кресло и вытянул вперед ноги.

— Не «Клико», конечно, — заметил он, открывая шампанское, — но все же…

Дементьева свернула тампон пополам и положила его на лежащую перед зеркалом бумажную салфетку. Оборачиваться к гостю она не спешила.

— Вот уже три смерти… — проговорила она. — А ясно только то, что кто-то сильно пытается нам помешать. Мы не продвинулись вперед ни на шаг.

Каратаев осторожно выпустил газ и почти без хлопка снял с горлышка пробку. Зачем-то понюхал ее, затем аккуратно разлил шампанское по бокалам.

— Не так все трагично, Юля, — ответил он. — Лунин где-то рядом. У меня такое чувство, что этот Ракитин все-таки выведет нас на него.

Так как Юлия Николаевна все еще стояла у зеркала. Присоединяться к Каратаеву она явно не торопилась. Тот встал, подхватил два бокала и отправился с ними к Деминой. Юлия Николаевна машинально взяла шампанское из его руки.

— Если только он выживет… — задумчиво сказала она. Потом подняла глаза на гостя: — Нужно было остаться у его дома. На ночь.

Каратаев, не опуская взгляда, дотронулся до ее плеча.

— Да не волнуйся ты. Я довел его до самого подъезда. Он сейчас спит и десятый сон видит. Давай не думать обо всем этом… Хотя бы сегодня ночью, ладно?

Юлия Николаевна отставила свой бокал, так и не сделав из него ни одного глотка. Она повела рукой, высвобождая локоть из руки Каратаева.

— Только не сегодня, Антон… — сказала она: — Я так устала. Пусть пройдет хотя бы какое-то время.

По лицу Каратаева пробежала легкая тень.

— Хорошо, Юля. Я подожду.

Он залпом опрокинул свой бокал и поставил его рядом с бокалом Деминой. Затем бросил на нее выразительный взгляд, развернулся и, молча, вышел из номера.

Дементьева так же, молча, проводила его взглядом.

Когда дверь за Каратаевым захлопнулась, Юлия Николаевна немедленно сняла халат и бросила его на застеленную кровать. Под халатом оказались джинсы и футболка.

Дементьева быстро сняла крем с лица сухим тампоном и отправила его в мусорную корзину. Затем открыла шкаф, достала из него короткую кожаную куртку с заклепками и набросила ее на плечи.

В стакан с водой, зацепившись за край крюком, опустился кипятильник. И почти сразу же покрылся пузырьками и загудел. Поставив греться воду, Ракитин снял пиджак и повесил его на спинку стула. Затем расстегнул на груди ремни, освободился от них и набросил кобуру вместе с пистолетом поверх пиджака.

Ракитин вскрыл пакетик дешевой лапши и вывалил его содержимое в эмалированную миску. Поставил ее в центр стола. Достал из кастрюли, стоящей рядом, желтеющий огурец и разрезал его вдоль на две половинки. Посыпав одну из них щепоткой крупной соли, Глеб Андреевич старательно перетер ее между половинками.