Игорь Негатин - Есть время жить

С ним тоже надо что-то решать. Хорошо, если заразиться можно только от укуса. А если еще есть варианты? Он же нас ночью укусит — и привет, утром мы с Айваром будем друг дружку кушать. А крысы, мыши, собаки? Пока что решили за котом понаблюдать, а на ночь закрывать его на кухне. Ему, конечно, этот кухонный арест не очень-то понравился, и он полночи нагло мяукал за дверью. Терпи, серый, лучше закрытый, но живой, чем свободный, но с выбитыми мозгами на помойке.

Кофе пили молча, говорить не хотелось. На горизонте виднелись несколько новых столбов дыма, слышались редкие звуки выстрелов. Армейский патруль с перекрестка исчез, полиции тоже не было видно. Бросили людей, господа защитники? А как же ваше «Защищать — Охранять — Помогать»? [5] «Защищать — Охранять — Помогать» — девиз литовской полиции. Вдалеке, метрах в пятистах, виднелись брошенные после столкновения машины и какие-то кучи тряпья, лежащие рядом. Возле них копошились несколько зомби…

От звонка в дверь даже вздрогнул — нервишки… Как выяснилось, пришел тот самый сосед, Томас, живущий в соседней квартире. Он как-то боком уселся на стул и, сложив огромные руки на коленях, спросил:

— Парни, вы в городе были?

— Сегодня еще нет, а вчера ездили. — Я кивнул на чайник: — Кофе будешь?

— Кофе… — Он сделал непонятную паузу. — Кофе — да, буду, наверное. Я это, поговорить хотел и посоветоваться. Вы знаете, что сегодня утром у торгового центра «Maxima» людей убили?

— Кого убили? — непонимающе переспросили мы. — Людей или зомби?

— Людей. — Томас заерзал на стуле. — Я поехал в магазин. Думаю, раз такие дела творятся, надо же продуктов закупить, сигарет. Приехал, а там огромная очередь, не протолкнуться. В магазин запускали человек по двадцать — тридцать, снаружи полиция дежурила и военные, человек десять, наверное, на трех машинах. Народ особо не напирал — с военными не поспоришь, — но и порядка не было, больше на толпу похоже. И тут вдруг крик, какая-то женщина упала, видимо, в обморок хлопнулась. Напуганные страстями этими, люди хлынули в сторону, несколько человек упало. Военные у дверей заволновались, а когда на них напирать стали, один возьми и выстрели в воздух. А ему какой-то мужик кулаком в лицо и за автомат схватил — мол, не дури, смотри, куда оружием тыкаешь! Солдат и выстрелил, от испуга. В общем, крик, давка, смяли этого вояку, автомат отобрали. В ответ солдаты стрелять начали, уже по людям, чтобы, значит, себя от толпы спасти.

— Ни хрена себе, ну и дела творятся в городе! — Мы с Айваром переглянулись.

— После этого там такая каша началась, — продолжал Томас, — что я до сих пор в себя прийти не могу. Несколько человек убили, некоторых в давке затоптали. Там же места у дверей немного, выдавили витрину, в общем, ужас! Драка началась, причем не только с военными, но и между собой, чтобы, значит, из толпы выбраться. Мне тоже пришлось кулаками поработать. Слава богу, до машины добрался и в ней закрылся. Потом… Потом ожили мертвые — те, которых в давке задавили. Полиция в зомби стреляет, а из толпы кто-то по ментам, в ответ, значит. Заварушка — в страшном сне не приснится. Дальше я уже не видел — улегся на сиденье, чтобы, не дай бог, не попали. Так и пролежал около часа. Когда все утихло, голову поднял, смотрю — люди разбежались, полиция уехала, военные тоже. И мертвые между машинами ходят, жрут что-то. Я как газанул оттуда! — Томас поставил чашку на стол, руки у него тряслись. Зря я ему кофе предложил, ему бы рюмку коньяку, а лучше стакан.

— А чего ты от нас-то хотел? Или просто рассказать пришел? — спросил Айвар.

— Да я это, посоветоваться. — Томас потер лоб. — Что делать-то теперь? Это не в телевизоре ужастик смотреть, это уже здесь, на улицах. Что посоветуете?

— Если бы мы сами знали… Нашел советчиков. — Я подумал и достал бутылку коньяку из шкафчика. — Давайте, мужики, по пятьдесят капель, чтобы думалось легче. Если честно — не знаю. Думаю, никто не знает, что сейчас делать. По идее, надо бы уехать туда, где потише, и пересидеть, но с другой стороны, бросишь квартиру — разграбят, как пить дать. Не велико богатство, но, извините, и бросать жалко — свое ведь, а не чужое.

— Знаешь, Робби, а ведь уже сегодня народ начнет мародерствовать, — задумчиво теребя телефон, проронил Айвар.

— Ты думаешь?

— Уверен. — Он нервно забарабанил пальцами по столу. — Прикиньте, полиции на перекрестке не видно, от магазина патруль, по словам Томаса, уехал. Вы что, думаете, народ пропустит такую возможность?! Если мертвые по улицам бродят, кто-нибудь задумается о законе? — Айвар хлопнул ладонью по столешнице. — Вспомните эту, как ее, Флориду. Там быстро начали магазины громить, жрать-то хочется.

— Тюрьмы… — сказал я, безрезультатно пытаясь дозвониться до семьи.

— Что — тюрьмы? — спросил Томас.

— Правильно, Роберт, — Айвар кивнул, — тюрьмы откроют. Или уже открыли. Сами посудите: расстреливать всех заключенных подряд никто не решится, согласны? А кормить, охранять надо? Надо. Кто этим заниматься будет, охрана? Так они тоже давно разбежались, наверное. Значит, у жителей к проблемам зомби и выживания добавится еще одна — зэки. Часть из них побежит к семьям, а самые отмороженные сколотят банды. Думаю, надо быстрее запасаться припасами, оставив моральные терзания в прошлом. Продукты, хозтовары, медикаменты и бензин. Того, что мы купили, нам надолго не хватит. А вот уже потом — рвать из города, закрепляться на даче и планировать поездку за твоими в «незалэжную».

— Сдурел? Если мы на дачу уедем, из квартиры все вынесут дочиста! — Я непонимающе посмотрел на Айвара.

— Роберт, если ты не понял, то объясню еще раз. — Он посмотрел на меня, как на ребенка. — Скоро здесь будет очень херово, и вещи — это самая маленькая потеря, какая может случиться.

— А мне-то что делать? — подал голос Томас. — У меня даже оружия нет!

— Собирай вещи и поезжай в деревню или на дачу, мы-то здесь при чем? — пожал плечами Айвар. — Или ты рассчитываешь на нас? Извини, у самих дела не лучше.

Когда сосед ушел, мы уселись на кухне и задумались.

— Ты чего с ним так?

— Роберт, ты вроде не дурак, ситуацию-то обдумай, прикинь глазами по приборам. Какие, блин, соседи — тут такое начинается, самим бы выжить! Какой я дурак, ведь ты уговаривал меня лицензию на оружие взять, сейчас хоть дробовик какой-нибудь на руках был. Инга, дура такая, поперлась в эту Америку… — резанул он.

— Как ты думаешь, она сможет вернуться в Литву? — спросил я.

— Ты знаешь, Робби, я реалист, — на его скулах заиграли желваки. — И молю Бога, чтобы она была жива, не смотри, что неверующий. Но надо смотреть правде в глаза: из Штатов она сюда не доберется. А за твоей семьей поедем вместе, один ты не доедешь.