Василий Звягинцев - Время игры

А воевать за колонии, за проливы, за право построить железную дорогу Берлин — Багдад… Увольте!

Фон Мюкке потер подбородок, задумался. Ответил после долгой паузы:

— Я только сейчас начинаю подходить к этой мысли. После катастрофического поражения и унижения германской нации. Урон нашей чести действительно был бы гораздо меньшим, если бы кайзер отказал Францу-Иосифу в поддержке и сохранил нейтралитет…

— Однако ваш кайзер, как мы уже сформулировали, принял решение, исходя из ложно понятого, феодального принципа монархов германской нации — раз, и из чересчур оптимистического прогноза течения, сроков и исхода войны…

Ведя этот, по видимости, пустопорожний разговор о проблемах, которые ему самому были давно понятны, Шульгин отнюдь не имел в виду просвещение или, паче того, перевоспитание классического, ну, может быть, чуть более умного и свободомыслящего немца первой послевоенной эпохи.

Он просто его тестировал, пытаясь определить те ключевые элементы личности, опираясь на которые можно использовать фон Мюкке в своих целях.

Во внутреннем кармане пиджака еле слышно пискнул вызов рации.

— Извините, Гельмут, я на минутку вас покину. — Шульгин встал и направился в сторону «мужской комнаты».

Облицованное зеленым кафелем, пахнущее не хвойным дезодорантом, а обычной хлоркой помещение было пусто. Громко журчала вода в старых, покрытых пятнами ржавчины трубах. Сашка закрылся в дальней от входа кабинке, включил рацию на прием.

— Сэр, докладываю, — зашелестел голос робота в динамике, — прибыл на место, занял позицию в вашем кабинете. Из окна вижу двух человек за кустами напротив входа в гостиницу. Там темно, и они считают, что хорошо замаскированы. Еще одного человека заметил на крыше со стороны двора. Он снабжен подзорной трубой и имеет возможность наблюдать за балконами и окнами обоих номеров. Меня он не видел. Жду распоряжений.

В достоверности слов Джо Шульгин не сомневался. Робот обладал стопроцентным ночным зрением, отлично видел и в инфракрасном диапазоне, в ловкости и бесшумности движений превосходил рысь и макаку одновременно, проникнуть в помещение хоть на третьем, хоть на десятом этаже, цепляясь пальцами за микроскопические зазоры между кирпичами, было для него пустячной задачей.

Дать ему соответствующую команду, и он обезвредит любое количество противников быстрее, чем они сообразят, что происходит. Только нужды в этом пока нет. Даже наоборот.

— Слушай. Если попытаются проникнуть в номер — спрячься, выясни их цели и намерения. Когда улик станет достаточно, чтобы предъявить их полиции, — задержи всех. Без лишнего шума. И — никаких покойников. Мне нужны вполне дееспособные «языки». Действуй.

Вытирая платком только что вымытые руки, Шульгин вернулся в зал. Занял свое место, щелкнул крышкой карманных часов. Скоро одиннадцать.

Если он все рассчитал правильно, примерно через час после полуночи можно ожидать попытки неизвестных нанести не оговоренный заранее визит. Только вот зверски плохо, что он по-прежнему не имеет представления об участниках интриги.

Из прошлого опыта следует, что люди «Системы», если это они здесь заняты, конечно, не останавливаются перед силовыми акциями любых масштабов.

Но, поскольку неизвестна цель, преследуемая неприятелем, невозможно так просто угадать, какие будут использованы средства.

Вообще, исходя из нормальной логики, факт появления в уже спланированной операции нового фигуранта требует пересмотра планов, согласования действий с руководством… Тогда какой-то запас времени есть.

Но руководитель с правом принятия окончательных решений может находиться здесь же и действовать в режиме реального времени.

И еще. Филеры-то русские, безусловно, а начальство? От национальности многое зависит. И методика, и результат.

Как бы еще раз аккуратно прощупать фон Мюкке, неужели же он совершенно не догадывается, в чем тут дело?

Что молчит, изображая полное неведение, — правильно, Шульгин и в острой ситуации без крайней нужды не стал бы откровенничать с первым встречным.

Со вторым и третьим, впрочем, тоже.

Но должен же быть способ его разговорить до того, как начнется стрельба. Условно выражаясь, на самом деле все может выглядеть достаточно мирно…

Очевидно, мысли Шульгина каким-то образом отразились на его лице, потому что капитан поинтересовался, не опасается ли сэр Ричард, что на обратном пути в гостиницу их могут ждать определенные неприятности.

— Ах, вас тоже это заботит, — словно бы обрадовался Шульгин. — Конечно же, опасаюсь. Я всегда опасаюсь — тигра в камышах, встречи с раненым слоном или голодным медведем.

Потому и жив до сих пор, в отличие от многих и многих, поотважнее меня. Людей в малонаселенных местах я тоже опасаюсь, особенно аборигенов. Никогда не угадаешь, что им придет в голову. Вы, кстати, не догадываетесь хотя бы, аборигены нам сели на «хвост» или это соотечественники, мои или ваши?

Фон Мюкке, кажется, решился на что-то. Но обставил свой ответ оговорками, чтобы не показать, что он на самом деле знает больше, чем пытается показать.

В том смысле, что если предполагаемая слежка имеет место, то вряд ли она «местного происхождения», поскольку за проведенное в России время не совершал абсолютно никаких действий, могущих вызвать пристальный интерес аборигенов.

Он не владеет никакими тайнами или даже заслуживающими внимания суммами наличных денег.

Он до сих пор не входил в контакт ни с кем, кроме начальника материально-технического отдела флота. Лишь завтра его обещал принять капитан над портом, контр-адмирал Лохвицкий, причем тема предстоящих переговоров сообщена ему заблаговременно.

— Тогда, очевидно, «хвостик» за вами тянется издалека. И вы, не знаю уж каким образом, попали в орбиту настолько влиятельных сил, которые в состоянии организовать за вами контроль на территории чужого государства. Конкуренты? Тогда суммы контрактов должны быть крайне значительны…

— Не очень. Порядка полмиллиона золотых рублей, если наши предложения примут по максимуму.

— Для кого-то полмиллиона может быть вопросом жизни и смерти. А если сюда еще и политика примешается… Впрочем, думайте сами, что и почему, я же могу только повторить ранее сказанное.

И в определенной мере пожалеть, что оказался «под колпаком» вместе с вами.

Ну, хорошо. Что случилось, то случилось. Давайте допьем наш кофе и отправимся домой…

«Самое смешное, — подумал Шульгин, — что именно это может оказаться правдой. В Германии кризис, инфляция тысяча процентов в месяц, и такой контракт означает богатство для нескольких и спасение от голодной смерти для сотен человек. Или еще проще — те же англичане просто не хотят, чтобы „Гебен“ превратился в полноценную боевую единицу, и решили сорвать эту сделку. Тогда я бью в пустоту. Однако — будем посмотреть…»