Кассем Гото - Эльдарское пророчество

Его омерзительность была этому ярким примером. Оно представляло крах всех ценностей строгой дисциплины Храмов Аспекта и даже Пути Эльдар Айнио. Для него это было проклятием. Это было отклонением. Это заставляло его чувствовать себя грязным.

Глядя сквозь врата, он мог видеть установленные сторожевые орудия в верхней точке, где край ворот встречался с нижней частью верхнего уровня. Фактически Сентриум был одним из немногих мест на всём Каэлоре, которые не имели над собой других уровней. Каким-то образом он был исключён из странных пространственных эффектов конструкции, которые сделали почти невозможным найти внешнюю границу искусственного мира, это означало, что все другие уровни выше и ниже Врат Ривалина просто заканчивались глухой и непроходимой стеной, когда они достигали места, занятого Сентриумом. Один из самых знаменитых мастеров в каэлорской истории, Нуриор Безупречный, однажды сошёл с ума, пытаясь определить местонахождение и нанести на карту эти стены. Ему никогда не удавалось сделать это, и оставалось причиной, по которой никто не знал наверняка, где другие уровни граничили с огромным, сияющим куполом Сентриума, или даже были ли эти границы вообще.

Делая границы своего домена совершенно непостижимыми почти любому, кто мог бы иметь желание проникнуть в него, было блестящим и эффективным способом удерживать народ снаружи, лучше, чем любое оружие, пушка или клинок. Несмотря на это два сияющих копья были установлены на верху ворот наряду со старомодной пушкой деформации, которая, по-видимому, была одним из тех дополнений, сделанных Айденом для обороны. Естественно, она была не достаточно изящной, чтобы быть установленной Нэвир. Врата были усеяны самонаводящимися сюрикен-пушками, искусно замаскированными под замысловатый резной орнамент, который украшал поверхность врат.

Он едва мог различить беспокойные движения эльдар в орудийных кабинах и мог чувствовать их нервозность. Они знали, что Найс, Ансгар и Пауки Варпа разгромили армию Морфрэна и прошли через Проход Улы, преследуя отступающую армию Тейрту. Они знали, что Врата Ривалина не окажутся для них существенной преградой, и что сотня воинов из армии Призрачного Паука может взять их штурмом в любое время. Впечатляющее артиллерийское оснащение было скорее показным, чем действенным.

Силы Ансгара выстроились клином позади платформы Найса. Броня танков Пауков Варпа и транспортов Ансгара была испещрена следами лазеров и отметинами сюрикенов. Серебристо-синие джетбайки были помяты и исцарапаны, а Стражи выглядели ещё более потрёпанными, чем когда только начинали битву, но танки украшали военные трофеи: зелёные шлемы и пластины доспехов свисали с каждой машины. Змей Тейрту украшал бок одной из Волновых Змей, который был повреждён вражеским транспортом; и на антенне позади одного джетбайка виднелось знамя Тейрту. Оно было охвачено огнём, и медленно горело в постоянном и холодном психическом пламени. И наконец, спереди орудийной платформы Найса, подобно прихотливой решётке бампера, находился бронированный панцирь призрачного стража из Гвардии душ, так высоко ценимых Айденом.

Общее впечатление, которое производила эта армия, было как от банды разношёрстого сброда и варварских наёмников. Возможно, перед ними меркли даже пираты из ужасных пределов Комморага. Для их описания не хватало достаточно ярких выражений, которые Нэвир Сентриума могли понять, и поэтому Найс знал, что они приведут двор в ужас. Он стал воплощением суровой и непримиримой души воина, и он принёс с собой смерть, не утончённую и не прикрашенную.

Это была просто смерть.

Удовлетворённый атмосферой страха, которую создавало его присутствие, среди тех, кто смотрел из Сентриума на его армию, Найс спрыгнул с антигравитационной платформы, где он стоял вместе с Элой, Силти и Адсулатой, и воткнул в настил древко из умбалы своего знамени Ликосидая.

Он отметил свою территорию.

- Ты не собираешься атаковать врата? – спросил Силти, спрыгивая вниз и становясь за плечами Найса. Он был покрыт кровью после битвы с Тейрту и чувствовал огонь Каина, всё ещё пылавший в его венах. Он жаждал ещё смерти, и не мог поверить, что Найс остановится прежде, чем достигнет башни ясновидца.

Какой-то момент Найс даже не смотрел на своего кузена, и не спускал глаз с эффектного вида перед ними. Затем он перевёл серебряные с чёрным глаза на Силти, позволяя тому увидеть тревогу, которая скрывалась у него внутри.

Какой цели это послужило бы? Там мы найдём лишь конец наших времён. Там нет никаких сражений, чтобы побеждать, только трофеи, которые можно захватить.

- Мы зашли так далеко, Найс! Как мы можем теперь остановиться, когда мы можем захватить Сентриум? Посмотри на это, Найс! Посмотри на это. Разве это не то, за что сражался твой отец? Разве он не хотел бы, чтобы ты сделал ещё один шаг вперёд? Представь себе, какой это блистательный приз для Дома Ансгара!

Да, он атаковал бы врата, ты прав. – Ответ был плоским и грубым, как кузнечный молот. – Но я не Бедвир, и ты - не его наследник, Силти Ансгар-ан. Есть более важные дела, которым следует уделить внимание, чем разграбление Сентриума.

Раздражённый и уязвлённый, Силти обернулся и посмотрел вверх на Адсулату и Элу, которые ответили ему безучастными взглядами.

- Тогда я нападу на врата вместо тебя, сын Бедвира, - ответил он. – Мне понадобятся два отряда Стражей и один Сокол.

Сегодня не будет никаких атак, - ответил Найс тоном, не допускающим возражений. Словно он уже заглянут в будущее, и знал наверняка, что ни он, ни Силти не атакуют до следующей светлой фазы лайтниса. Это был не приказ, это была простая констатация факта.

- Мы прошли весь этот путь не для того, чтобы остановиться в последний момент, - сказал Силти, едва в состоянии сдержать своё разочарование. – Я пришёл сюда не для того, чтобы посмотреть на эти сияющие врата и не коснуться их!

Мгновение Найс смотрел на него, а потом отвернулся, не произнеся ни слова. Это был снисходительный взгляд, словно бы он чувствовал недовольство. Затем он пошёл назад мимо антигравитационной платформы, на которой тихо стояли Эла и Адсулата, даже не взглянув на них. Стражи позади платформы быстро расступились, чтобы пропустить его, и он проворно прошёл сквозь их ряды, словно у него была цель, которая ждала его с другой стороны строя.

Остальные наблюдали, как он молча шёл, но у каждого из них был в голове тот же самый вопрос.

ЭЛА’АШБЭЛЬ наблюдала, как её брат с грохотом воткнул своё знамя в землю перед Вратами Ривалина, объявляя права Призрачного Паука на главную дорогу в Сентриум. Она отметила, что он использовал своё собственное золотое знамя, пронизанное чёрной паутиной, вместо того, чтобы установить цвета Ансгара или тех же Пауков Варпа. Было что-то отвратительное в его манере, что заставило её чувствовать неловкость. Он казался каким-то неестественно чистым в своих намерениях, словно бы он не использовал больше способности по доброй воле, а скорее исполнял веления какой-то высшей силы. Он не излучал ауры самосознания. Не было никакого выбора.