Дэйв Волвертон - На пути в рай

— Интересно, какие у этой гринго волосы на лобке? — пробормотал рослый метис, когда женщина вышла. Все облегченно перевели дыхание и рассмеялись, потому что она просто подавляла нас своим присутствием.

— Наверное, наш запах ее вконец доконал, — пошутил один из индейцев, и все снова рассмеялись.

Плотного сложения человек спросил:

— Итак, Перфекто, ты все же решил лететь с нами?

— Не я решил — за меня решили жители моей деревни, — ответил Перфекто.

— А я-то думал, ты уже alcalde [10] Алькальд, мэр (исп.) своей грязной деревушки.

— Нет. Три месяца назад моя жена родила восьмого ребенка. А на прошлой неделе объявила, что снова беременна. Когда соседи об этом узнали, то очень рассердились. Даже собаки на меня рычали.

Все рассмеялись, но некоторые понимающе переглянулись, и взглядами попросили Перфекто не продолжать.

— К несчастью, — заметил мой сосед, — после рождения ребенка я ни разу не занимался любовью со своей женой!

Среди друзей такое признание вызвало бы бурю смеха. Но здесь только некоторые усмехнулись, а сам Перфекто захохотал громко и с надрывом.

Человек в белой рубашке и с тонкими усиками встал и потянулся. Потом подошел к компьютеру таможенницы. Волосы у меня на затылке зашевелились, я заерзал. Он вставил в машину одну из моих карточек и снова включил компьютер.

— Восемь детей! — воскликнула женщина. — Тебе еще повезло, что тебя не убили! — Перфекто снова засмеялся чересчур весело. Я посмотрел на синяк у него на челюсти и порез над глазом. Наверное, кто-то все же предпринял попытку его убить или поранить.

Человек у компьютера, по-видимому, с интересом знакомился с моим файлом. От напряжения у меня свело живот; я не мог решить, что мне делать с руками. Затем человек начал нажимать клавиши, вызывая файлы, не имеющие отношения ко мне. Его действия привлекли внимание сидевших с ним рядом. Я подумал, чем это он так интересуется; если бы я мог остановить его, не привлекая внимания, я бы сделал это. «Его послал Джафари», — подумал я. Потом мне пришло в голову, что он может связываться с кем-то через компьютер, и сейчас, вероятно, он извещает начальство о том, что нашел меня. Я очень испугался, но делал вид, что не обращаю на него внимания. Вытер пот со лба.

— Сеньор, вы здоровы? — спросил Перфекто. Я взглянул на него.

— Спасибо, все в порядке.

— Вы плохо выглядите, — заметил Перфекто.

— Не очень хорошо себя чувствую, — правдиво ответил я.

— Малярия?

— Что?

— У вас малярия, — сказал Перфекто. — У меня она была много раз. Больные малярией бледнеют, потеют и дрожат, как вы сейчас, — Да, скорее всего, — Я обрадовался, что он не заметил, что я напуган.

— Вызвать врача?

— Нет, спасибо, я сам врач. — В противоположном углу один из поющих рассмеялся, и я подумал, может, он прочел язык моих телодвижений и понял, что я боюсь. Страх сразу меня выдаст, если я немедленно что-нибудь не предприму. Принять бы транквилизатор, но моя медицинская сумка служит подушкой Тамаре, и открыть сундук я не могу. Страх сжимал мне грудь, дыхание стало неровным. Я вспомнил о «коктейле конкистадора», который забрал у Эйриша. Состава и инструкции по применению я не знал, но по весу мы с Эйришем примерно одинаковы, поэтому я взял капсулу и раздавил зубами. Вкус, немного похожий на чесночный, но сладкий, крепкий, опьяняющий. Как теплое виски. На мгновение обожгло губы и десны, потом коктейль начал действовать, и лицо онемело.

Перфекто кивнул, очевидно, успокоенный тем, что я позаботился о себе. Я посмотрел на компьютер. Человек с узкими усиками улыбался, довольный собой.

Голову повело вперед, словно она была подвешена к маятнику, в тот же миг я почувствовал, что перехожу в другой мир, мир поразительной ясности мышления. Хотя предметы сейчас виделись мне нечетко, когда я смотрел на что-нибудь пристально, становились видны мельчайшие подробности. Я мог теперь прочесть во внешности Перфекто всю историю его жизни: вены у него на шее пульсировали, и от этого голова маленького льва на татуировке прыгала взад и вперед, и я неожиданно понял, что означает эта татуировка и кто такой сам Перфекто, — он химера, один из тех генетически преобразованных людей, которых генерал Торрес создал для войны в Чили. Но так как уши у него не деформированы, как у тех химер, у которых есть звуколокатор, и потому еще, что ему уже около тридцати, он, должно быть, одна из ранних моделей, не гуманоид, а преобразованный человек. Глаза широко расставлены, чтобы поле обзора было больше; густые волосы скрывают массивный череп и, соответственно, большой мозг; шея и плечи крепкие, и костяк способен нести мощную мускулатуру тела. Большинство людей считают табу брак с таким существом, и дети, родившиеся от него, считаются нежелательными. По положению в обществе химера ниже даже индейца. И когда он родил восьмерых детей, община действительно должна была рассердиться. Я все это понял мгновенно, пока «коктейль» скользил у меня по горлу, обжигая глотку и пищевод и вызывая их онемение. Я взглянул на остальных людей в зале и увидел, что большинство погружено в свои мысли. Глаза пустые, как у рефуджиадос, выгоревшие, безжизненные, лишенные надежды. Они участвовали во множестве войн в Южной Америке — и все проиграли. Все бедны; одежда свидетельствует, что они жили в домах с земляным полом. Только у одного непроницаемое серебряное лицо. А еще в комнате — человек в серых брюках. Он сидел неподвижно, собранно, готовый действовать, и упрямо не смотрел» мою сторону.

Я определил уровень напряжения у остальных в комнате. Трое мужчин и две женщины того же возраста и телосложения, как и Перфекто, все они химеры, и я понял, что они неспроста держатся вместе; может быть, вместе собираются жить в новом мире, где они не будут изгоями. На корабле будет много химер; известие о вербовке наемников широко распространилось среди них. Я читал это на их лицах так же легко, как резьбу бразильских мастеров на рукоятках мачете. Только человек с усиками и тонкой сигарой казался здесь неуместным, не таким, как все. Глаза его блестели, когда он смотрел на свет. Он все время был настороже. Спокойнее остальных и гораздо опаснее. На меня он не смотрел.

Все казалось мне теперь исполненным смысла, завораживающим. Даже серые стены и клочок бумаги под креслом. Руки перестали дрожать, дыхание выровнялось. Но в груди стучало, словно о ребра колотится кролик. Я представил себе, как коктейль проникает в мой живот и горит там, как уголь. Все смотрели теперь на человека за компьютером. Поразительно чистая сорочка оставляла в моих глазах белый след спустя мгновение после движения его руки. Тонкие усы и узкое лицо притягивали взгляд, как морда крысы или физиономия хозяина борделя. Здесь он был предводителем. Он бордельная крыса, и он трогает клавиатуру компьютера и завораживающе смеется.