Кирилл Запорожан - Темный город

– А че? – удивленно захлопал глазами рыжий.

– Через плечо, – срифмовал я, – у меня отпуск позавчера начался.

– Да? – Егор удивился еще больше, но потом, словно что-то вспомнив, просветлел. – А это все равно – у нас форс-мажор!

Сказал он это таким тоном, словно этот форс-мажор был самым лучшим событием в его жизни.

– Какой форс-мажор? – я с трудом сдерживался, чтобы не дать ему в морду прямо сейчас.

– Ну, правильно, тебя же вчера не было, – скорее для себя, чем для меня пробормотал рыжий, а затем обратился непосредственно ко мне. – Мы вчера двух «подснежников» нашли.

– И что, – возмутился я, – из-за этого необходимо вламываться ко мне в квартиру, когда я сплю?

– А я тут ни при чем, – отморозился Егор, – мне сказали тебя найти и приказ передать, я и передаю. Тебе приказано сегодня утром явится в школу.

Я глубоко вздохнул. Все мои планы, похоже, катились к чертям собачьим. Но приказы не обсуждаются, поэтому через двадцать минут я был уже полностью готов к выходу.

– Подожди за дверью, – сказал я Егору, а когда тот ушел, достал из-под кровати небольшой чемодан.

Я ввел нехитрый код и открыл чемодан. Достал оттуда пару сотен рублей и, подумав, пару серебряных кольев. Нож я никогда не прятал, мало ли, когда он может понадобиться. Закрыв чемодан, я продел колья в специальные петли, вшитые внутри рукавов куртки, и вышел из комнаты.

Сторож дядя Митя похрапывал, сидя в кресле. Я вздохнул, сунул ключ в карман и вышел на улицу к ожидавшему меня Егору.

Темный город начинал новый день, стряхивая с себя сонную паутину, разминая затекшие за ночь суставы, разгоняя надоевшую темноту. На улице уже начали появляться люди, торопящиеся по своим делам. У многих были тележки и тачки. Рынок еще только разлаживался, но поскольку он был единственным, занять торговые места нужно было именно сейчас. Мы с Егором вклинились в общий поток, дойдя до рынка, обошли его по дуге. Людской поток к этому времени стал еще оживленнее, несмотря на то, что мы периодически срезали углы дворами. Я попытался выпытать у Егора, что же все-таки произошло, но рыжий парень предпочел отмалчиваться, постоянно ссылаясь на приказ. В итоге еще с километр мы прошли молча, пока не свернули в один из многочисленных дворов, в центре которого стояло серое трехэтажное здание.

У входа в бывшую школу стояли два охранника. Оба одетые в коричневые балахоны. Капюшоны низко надвинуты на глаза. У каждого на поясе висела небольшая булава, с набалдашником, ощетинившимся серебряными шипами, широкий нож и ПМ. В руках оба охранника держали по автомату Калашникова или по-простому АК-47. «Сектанты», – думал всякий, кто случайно забегал в подворотню или кто заходил сюда навеселе по «неотложному делу».

Никто не догадывался, что под прикрытием секты работает еще одна стража Темного города – Инквизиция. Мы с Егором подошли ко входу, на ходу доставая пропуска. Ни один из стражей не шелохнулся, лишь глазами проводив серебряную печать на пропусках. Да, работка у ребят «не бей лежачего». Сектантов и так старались избегать, а когда они вот так молча стояли с автоматами наготове, вообще обходили десятой дорогой.

Мы прошли в холл школы, и подошли к окошку дежурного. Дежурил сегодня Костя Павлов, неплохой малый, который попал к нам всего месяц назад. Костя сидел за столом и что-то увлеченно писал карандашом в толстой тетради. Взгляд у него был мечтающий. Заметив нас, Костя резко захлопнул тетрадь, всем своим видом показывая, что нас его записи не касаются.

– Привет, – поздоровался я, протягивая пропуск в окошко.

– Здорово, – ответил Костя, сверяясь с номером пропуска в толстом журнале. – Ты же в отпуске, – удивленно добавил он.

Я вопросительно посмотрел на Егора. Тот вздохнул и достал из-за пазухи сложенный вчетверо лист. Рыжеволосый развернул его и протянул Косте. Я успел разглядеть только серебряный герб Инквизиции внизу страницы – скрещенные кол и булава на фоне заходящего солнца. Такие же гербы были на всех пропусках, но на листе рядом с печатью стояла размашистая подпись Великого Инквизитора, а это уже было что-то. Печать она сама по себе должна сметать всякие вопросы, а раз печать еще и подкреплялась подписью, значит дело действительно серьезное.

Костя внимательно прочитал документ и спрятал его в стол, затем протянул нам с Егором журнал:

– Распишитесь, – сказал он, хмуро грызя кончик карандаша и бросая на меня косые взгляды.

– Да что происходит? – возмутился я. – Что вы все темните?

– Пойдем, – потянул меня за собой Егор, – там тебе все объяснят.

Мы прошли по длинному коридору, спустились по лестнице на нижний этаж и остановились у железной двери, за которой располагались холодильные камеры. Дверь распахнулась, и на пороге возник Старший Инквизитор, облаченный в такую же рясу, что и охранники, только красного цвета.

– Где вас носит? – раздраженно прорычал он. – Время то уходит.

Дима Томин вообще-то был нормальным мужиком, но когда надевал балахон Старшего Инквизитора, становился просто непереносимым. Он чувствовал себя ответственным за все, что происходит в нашей школе и требовал от своих подчиненных неукоснительного соблюдения правил.

– Так, ты заходи, – кивнул он мне, – а ты, – он бросил злой взгляд на Егора, – марш переодеваться.

Егор вздрогнул как от удара и убежал по лестнице наверх, а я прошел за Старшим в холодильник. Холодильник был как в морге. Несколько морозильных камер у стены и три стола в центре зала. На двух столах лежали тела, накрытые простынями.

Кроме нас в холодильнике было еще несколько послушников в коричневых балахонах, пара Старших Инквизиторов и Великий Инквизитор в яростно-белом балахоне. В руках Великий держал посох, на поясе у него висела булава, а на голове он носил нечто, напоминающее тиару Папы Римского, только не такую высокую.

– Опаздываешь, Темный, – бросил на меня хмурый взгляд Великий.

– Меня подняли из постели во время отпуска, ничего не объяснили, а теперь я еще и виноват? – я встретил взгляд Великого и через несколько секунд тот опустил глаза.

Дверь тихо отворилась, и в комнату просочился Егор. Он уже облачился в серый балахон и теперь поправлял на поясе булаву.

Один из Старших тут же обернулся к нему и схватил за ухо.

– За что? – взвыл рыжий, даже не пытаясь освободиться – хватка у Старшего была железная.

– Ты почему ничего ему не рассказал? – прошипел Старший. – Я тебя спрашиваю. Ты хоть понимаешь насколько это важно? Давно на вахте не стоял?

– Я думал…, – начал Егор, но Старший еще сильнее сжал пальцы.

– Думать тебе можно будет, когда ты получишь красный балахон, а пока твое дело выполнять приказы, – взревел Старший Инквизитор. Потом немного успокоился и, отпустив ухо парня, продолжил. – Но если ты будешь так нести службу, то, ни о каком красном цвете можешь даже не мечтать.