Анна Калинкина - Станция-призрак

ла, ты какую-то книжку вытащил из рюкзака...

— А, это, — с сожалением сказал Кирилл. — Надо же было чем-

то отблагодарить человека, снаряжение, да еще и автомат с патро-

нами, тоже на дороге не валяются. Правда, не знаю, чем ему эта

книга понравилась... я думал, она только специалистам интересна.

— Да что за книга-то?

— «Определитель пресноводных рыб европейской части

СССР», — грустно ответил Кирилл.

— А у тебя-то она откуда? И зачем тебе такая? Ты, что ли, спе-

циалист по этим... пресноводным?

— Это долгая история. Мой отец с детства хотел стать биоло-

гом: в кружок ходил, книги о животных собирал и даже ухитрил-

ся поступить в институт на биологический факультет, хотя там

конкурс был большой. А потом как раз наступили смутные време-

на, до науки уже никому дела не было, работать по специальности

не устроишься, или платят столько, что не проживешь. Вот он и

пошел в какую-то группу музыкальную, по клубам выступать.

— Так он у тебя музыкант? Круто! — уважительно протянула

Крыся.

— Угу. Только сам он не любит этого вспоминать, потому что

не для души играл, а из-за денег. А на самом деле ему всю жизнь

наукой заниматься хотелось. До сих пор книжки собирает, где

только может, да и мутантами всякими интересуется, изучает их

и описывает. Хочет какие-то закономерности вывести, ну, почему

одни такие, а другие — эдакие... Кстати, Нют, его твой случай

очень заинтересовал. Сколько раз при мне удивлялся, почему те

монстры взрослых сожрали, а ребенка не тронули...

Нюта, в очередной раз почувствовавшая себя какой-то подо-

пытной зверушкой, насупилась, поэтому парень примирительно

положил ей руку на плечо:

— Да ладно, не сердись. Я ж не из вредности напомнил, так,

пришлось к разговору... О, вот что еще вспомнил: отец тоже про

тот овраг рассказывал, о котором комендант говорил! Он там да-

же бывал. Между прочим, это какое-то уникальное место, его еще

называют «Сходненский ковш». Он около километра в диаметре,

а в глубину метров сорок, и по дну протекает речка Сходня. Отец

говорил, что еще один такой огромный овраг где-то в Африке, а

больше таких нигде на Земле нет. Там даже сохранились уни-

кальные виды животных.

— Все они сейчас уникальные! — все еще раздраженно буркну-

ла девушка, сбрасывая руку. — Толку с того...

— Нет, он имел в виду — до Катастрофы. Правда, это какие-то

лягушки были, и то, что они особенные, только специалист по-

нять мог. А мать говорила, что когда-то на том месте монастырь

стоял, и монахи раз не пустили переночевать уставших путников,

вот он в наказание и ушел под землю. Видно, не слабо ушел, раз

такой провал образовался. В любом случае, место интересное.

— Комендант же объяснил, что оно нам не по пути, — напом-

нила Нюта. — В любом случае, зачем ему этот «Определитель»?

Кирилл задумчиво прищурился:

— Может, он в прежней жизни был заядлым рыболовом? Бу-

дет теперь рассматривать картинки и тосковать. Есть такая шту-

ка, ностальгия. Ну, вроде, грусть по прошлому, которое не вер-

нешь. Я-то вот тоже эту книжку на память об отце взял. Может,

мы с ним больше и не увидимся никогда...

— Жалко было отдавать? — спросила Крыся.

— Не то слово, — кивнул парень. — Правда, у меня еще опреде-

литель птиц остался. — Он зевнул и предложил: — Ладно, девчон-

ки, хватит болтать. Давайте лучше отдохнем. Если хотим выхо-

дить этой ночью, то силы нам понадобятся.

Девушки устроились в палатке, а Кирилл растянулся снару-

жи, перед входом. Сидевший в десяти метрах убийца задумчиво

посмотрел на него. Можно было бы попытаться прикончить соп-

лячек во сне и тут же уйти обратно, но вдруг у щенка чуткий сон?

Лучше подождать другого случая. Он представится скоро.

* * *

Крыся засопела, а Нюта все никак не могла заснуть. Она дума-

ла о том, как впервые выйдет на поверхность. И еще о Кирилле.

Ясно, что она ему нравится, но вот нравится ли ей он?

Какой-то минимальный опыт общения с представителями

противоположного пола у девушки был. На Спартаке им с Кры-

сей в общем-то не запрещали общаться с мальчиками, хотя и не

поощряли этого. Впрочем, те и сами чаще обходили подруг сто-

роной — все знали, что вскоре их отведут наверх. Исключением

был Игорь, который почему-то влюбился в нее без памяти. А са-

мой Нюте нравился другой — Макс. У него были буйные тем-

ные кудри, а взгляд — прямой и смелый. Говорили, что его от-

цом был цыган, от которого Макс унаследовал любовь к свобо-

де и риску и неприязнь к сидению на одном месте. Немудрено,

что парень рано начал подниматься на поверхность со сталкера-

ми, к тому же он был везучим, всегда возвращаясь без единой

царапины и с добычей. На Нюту Макс поглядывал с некоторым

любопытством и несколько раз, как бы невзначай, касался ее ру-

кой, но и только. Девушка решила, что если она хочет что-то ис-

пытать до того, как придется умереть, то стоит поторопить со-

бытия. Ее тянуло к юному сталкеру, возможно, из-за того, что

она росла без родителей и некому было ее обнимать, тормошить

и тискать, как прочих детей. Ей очень хотелось, чтобы Макс

прижал к себе, потрепал по волосам, погладил по спине. При-

коснулся губами...

Дождавшись, когда сталкера поставили дозорным у входа в

туннель, она пришла к нему и отозвала на минутку поговорить.

Второй патрульный, пожилой дядька, спрятал улыбку в усы. Они

немного отошли вглубь туннеля, так, чтоб их не было видно, и

молча остановились. Где-то громко капала вода.

— Ты чего? — наконец нарушил тишину парень.

— Поцелуй меня, — не то попросила, не то приказала Нюта.

Макс вроде бы смутился:

— Знаешь, ты, конечно, красивая девчонка, но про тебя расска-

зывают такое... А-а, черт, ладно, — обреченно выдохнул он. Но по-

чему-то остался стоять неподвижно.

И тогда Нюта сама обняла его. Сколько раз она думала об

этом, пока набиралась смелости, сколько раз представляла, как

это будет. Ей казалось, что это будет какое-то совершенно вол-

шебное ощущение, какое-то невероятное счастье. Ничего подоб-

ного. Только руки вдруг будто свело, и они намертво сомкнулись

у него на спине. Нюта почувствовала, какие у него жесткие ребра,

а еще — слабый запах хозяйственного мыла от его рубашки. Макс

стоял неподвижно, и Нюта вдруг почувствовала себя очень глу-

по. Она бы и рада была разомкнуть руки, но не могла. По телу

словно прошла какая-то механическая судорога, как в детстве,

когда ее слегка тряхнуло током, но стало чуть легче. Нюта поня-

ла, что парень тоже прижимает ее к себе. Осмелев, она погладила

его по спине, раз, другой, он повел плечом под ее рукой, но даже