Илья Бердников - Проходимец по контракту

— Если умом, то не надо, — пожал я плечами.

— Раз шутишь, значит, жить будешь! — Данилыч вскарабкался в кабину. — Ты вот что, — обратился он ко мне, когда я залез в кабину с другой стороны, — давай-ка назад и попробуй заснуть: тебе это сейчас важно — эк тебя лекарствами накачали! Другим это все на недели и месяцы растягивают, а тут, по спешке, — все сразу засандалили! Потом расспрашивать будешь, как да что… Тебя как, не мутит, голова не кружится?

— И еще на соленое тянет, — буркнул я. — Огурчиков не найдется соленых?

— Ну-ну, полезай, шутник.

Сзади кабина «Скании» была достаточно просторной для отдыха — но верхняя койка оказалась полностью забита какими-то коробками, а половину нижней занимали брезентовые мешки, между которыми приткнулся Санек с открытым ноутбуком. К моему удивлению, он, не сказав мне ни слова, перебрался вперед, где снова встрял взглядом в монитор.

По правде говоря, чувствовал я себя не очень. Вроде и тепло в кабине, но меня морозило, било мелкой дрожью. Да и голова начала болеть, словно в правый висок тонюсенькой струйкой что-то горячее вливалось…

— Похоже, я действительно расклеился, — пробормотал я, втискиваясь между мешками под нависающую над койкой полку.

— Глотай две штуки, — протянул мне через плечо блистер таблеток Данилыч. — Сок в пакете возьми — запей.

— Никак не выведу координаты… — донесся до меня раздраженный голос Санька. — Вроде по всем признакам мы на Гее, но какая-то странность имеется, словно легкий сдвиг по ориентирам…

— Но выйти мы должны были на ней, — заметил Данилыч. — Вон и Шевчук следом выбрался, нас обошел — слова не передал…

— Вечером по звездам определюсь, — Санек отставил ноутбук. Откинулся на спинку кресла. — Поспать бы…

Я проглотил две таблетки цитрамона с виноградным соком и откинулся головой на мешок.

С этого места кабина «Скании» выглядела немного странной: серая, мышиного цвета, словно приплюснутая сверху, из-за обилия полок и ящиков, сильно перегруженная приборами, индикаторами.

«Так, наверное, и должно быть, — лениво подумал я, закрывая глаза в попытке утихомирить головную боль. — Надо же как-то им в других мирах ориентироваться… и вещи — тоже… хотя без этой всей требухи кабина выглядела бы очень просторно и благородно…»

Мысли вяло перетекли на попытку обработать информацию об охранниках, но, видимо, запутались в извилинах и устало остановились. Кабина почти незаметно покачивалась, убаюкивая. Я еду по чужому миру, по чужой земле, неизвестно, за сколько миллионов километров от дома, от родных…

А оранжевая дорога греет меня через колеса, через кабину «Скании», проникает сквозь кожу, кости, череп, успокаивает боль…

— Алех, — кто-то теребил меня за плечо. — Алеха, вылезай чай пить!

Я с трудом разлепил правый глаз. Поморщился. Разлепил левый.

Мы определенно стояли. Двигатель молчал. Кабину «Скании» мягко наполнял теплый желтый свет, и в этом свете, сквозь щелки глаз, я с трудом различил беспокоящего мое плечо Санька.

— Ну и рожа у тебя, Шарапов! — заржал Санек, не отпуская мое многострадальное плечо. — Поднимайся, чай стынет.

Я с трудом выпростался из мешочного завала, в котором пребывал. Какой-то доброхот позаботился накрыть меня теплым одеялом, и я вспотел, пока спал, промокши до нитки.

Автопоезд стоял на краю опушки, неровным полукругом вгрызающейся в плоть леса. Заходящее солнце последними лучами ощупывало, соскальзывая с хромированных поверхностей, кабину «Скании», а трава под колесами казалась почти черной. Пахло землей и чем-то вроде хвои с примесью йода. Ближе к деревьям весело горел костерок, живым пятнышком веселя глаз среди сгущающейся тени. Вокруг костерка развалились и что-то жевали Данилыч и охранник. По-моему, Горошенко.

Странно как-то темнело. Вроде и есть лучи солнца, но воздух словно не распространяет свет. Да и быстро: пока я спускался из кабины, протирал заспанные глаза и путался ногами в траве до костра, автопоезд уже потерял свое сияние и почти слился с наступающей темнотой.

— Садись, Проходимец, — пригласил меня Данилыч, купаясь носом и усами в пару, исходящем из здоровенной кружки. — Давай, хлебни чайку, пока не остыл, иначе это будет уже не чай.

Я плюхнулся на туристический коврик, принял наполненную Саньком, из стоящего рядом котелка кружку. Поблагодарил. Отхлебнул — чай был вкусный, с дымком.

— Ватрушки бери. Доедим жонкину снедь, завтра перейдем на консервы, а там и до запятой недалеко… — добродушно бухтел Данилыч. — Как, выспался? Теперь всю ночь гулять будешь?

— Я сколько спал? Вспотел так что…

— Вспотел? — Данилыч поднял брови. — Надо переодеться, пока есть во что. Здоровья, милый, не купишь. Там в машине возьми свой мешок на нижней койке… Подожди! Шмуль! — крикнул он появившейся возле кабины темной фигуре. — Принеси с нижней койки два мешка! Из кабины!

— Я комплект лишний благодаря суматохе прихватил, — поведал во всеуслышание Данилыч, когда Шмуль притащил мешки. — Один-то уже погрузили, заранее для тебя — ну да мы его на запятой толканем, на что-то полезное обменяем…

— Ты кру-ут, Данилыч! — восхитился Санек. — А во втором что?

— А во втором, — покрутил пальцем шофер, — приз-сюрприз! Развязывай, Алексей!

Я распустил ремешки на горловине мешка, заглянул, пытаясь захватить раструбом свет от костра.

— Вещи какие-то, — неуверенно пробормотал я. — Да это же мои шмотки!

— Ого, Данилыч, ты даешь! — Санек, похоже, был вне себя от восторга. — Алеха, ты понимаешь, что это значит?

— Что суматоха полезная вещь?

— Что можно здорово поторговать, это ж цивильное барахло! — Санек вдруг придвинулся ко мне вплотную. — Ты говорил: у тебя диски с фильмами, музыкой есть? Тссс, — он покосился на охранников. — Не доставай, — добавил он шепотом. — Мы с ними в первый раз по Дороге, кто их знает, может, заложат при возвращении, если вернутся?

Чай внезапно вылился из моего рта обратно в кружку. Если?!

Санек заметил мои, наверное, первый раз за весь вечер широко открывшиеся глаза.

— Ты переоденься, Лёх, — затараторил он. — Еще простудишься ненароком — кто тогда нас проводить через точку будет?

— Это у Сани второй выезд на Дорогу, — заметил Данилыч, отхлебывая чай. — В первый вся охрана погибла, я их с шофером подобрал возле въезда. Ты, Алексей, оботрись гигиеническими салфетками, сними грязь с тела. Они в комплекте, в синем пакете лежат.

— Что везли? — влез в разговор заинтересованный Шмуль.

— Ну не семена же…

— Активную ткань, — ответил Санек. — Да еще кое-что по мелочи… Не понимаю, откуда Придорожники прознали… Да еще так нагло напали — возле самого проезда!

— Активная ткань, это что? — Я усердно вытирался салфетками, спешил — воздух был прохладноват. — А Придорожниками бандюков называете?