Артем Тихомиров - Плесень [СИ]

И снилось Аде, что именно в ее квартире состоялось нежданное негаданное восшествие на престол. Как в старину: трон, придворные, челядь разная, возложение короны… Вот уж бред так бред…

Посреди церемонии Генрих Буланов, ставший во сне ее первым министром, принялся трогать ее плечо и говорить:

— Нужны крайние меры! Крайние меры!

Раздраженная Ада повернула к нему голову и намеревалась спросить, что он себе позволяет. Она открыла глаза — над ней стоял человек в комбинезоне медика и в маске.

— В… чем… дело…

В горло Аде словно напихали стекловаты. При новой попытке пошевелиться, ноги свело судорогой. Сальникова охнула, скрючилась, схватившись за колени.

Человек сначала отступил от походной койки, но потом в нем заговорил профессиональный инстинкт.

— Как вы себя чувствуете? Жжения в горле нет? Жар? Головная боль? Ломота в мышцах? Вирус проявляется первоначально как простая простуда.

Тильда простестующе замахала руками.

— Нет, у меня ничего нет… О… Что вам нужно? Сколько я спала?

Ее взгляд упал на часы. Четыре часа. Четыре! А ощущение было, словно ей едва удалось сомкнуть веки — ну, секунд на десять.

Голова слегка кружилась. Судорога прошла, но во всем теле осталось какое-то странное чувство опустошенности.

— У вас есть какие-нибудь из перечисленных симптомов? — строго спросил медик.

— Нет! — Ада потерла виски. — Просто дайте мне что-нибудь от головы. Кстати, почему вы до сих пор в маске? Я распорядилась.

— Но… я из лаборатории… так положено…

— Ладно. Дело ваше.

Она до сих пор не верила в то, что сделала.

Усталость и недостаток сна вкупе со стрессом творят воистину чудеса.

— Так в чем дело? — спросила Ада.

Медик подсуетился и сунул ей стакан воды и таблетку. Она выпила.

— Вы сказали, чтобы вас будили только в крайнем случае, — проговорил медик. — Он наступил.

— Крайний случай наступил?

— Да. Я хотел, чтобы вы прошли со мной и кое на что посмотрели. Еще никто не знает.

— Темните… как вас?

— Ален Киреев.

— Идемте, Ален. — Ада встала, медленно, чтобы не вводить голову во искушение. Обезболивающее начало действовать. — Как в лагере?

— Бастион-2 в полном, по-моему, порядке.

Бастион-2 — так уже окрестили временное убежище колонистов (а официально наименовалось убежище под землей). Впрочем, учитывая ряд существенных обстоятельств, может быть, уже и постоянное. Ада старалась не заглядывать в отдаленное будущее, но ее рациональный ум пытался это сделать за нее. Вероятнее всего, придется соорудить тут город. Самый настоящий. Первый город на Новом Урале. А дальше? Жить, размножаться, строить цивилизацию. Когда-то Генерал мечтал об этом.

Дверь герметичного бокса, шикнув, распахнулась, и внутрь, в лицо Аде дохнуло свежим ветром. Ветер пах травами и лесом. Может быть, и плесень в нем была да только уже ясно, что перестала зараза эта действовать на людей.

Как проверили? А опытным путем. Место, куда выгрузились колонисты, квадрат десять, считалось чистым, но все же нашли там островок свеженькой "чернухи". Ада помнила, как люди запаниковали, разбегаться начали. Место сразу оцепили, предположительно зараженных — в изоляторы. Ждали, тряслись, но ничего не случилось. Датчики по старой памяти трезвонили об угрозе токсичного заражения и требовали немедленно принять меры. А на людей не действовало. Тогда один особо безбашенный солдат СБ подошел и взял "чернуху" голыми руками. И не умер, даже улыбался. Врачи проверили его сверху до низу, после чего уж все начали маски снимать.

Кто был первым, неизвестно. Может быть, какой-нибудь бедолага, которому все осточертело, а может, настоящий герой. Так или иначе, почин массы подхватили, несмотря на вялые попытки ученых предостеречь. Настоящая революция свершилась на глазах у Ады. Она сама сняла маску, подчиняясь общему порыву, и не пожалела. Природа оказалась самой что ни на есть живой, живее просто не бывает.

И сейчас она напомнила Сальниковой о своем присутствии. Женщина ненадолго задержалась на ступеньке. Ален Киреев спустился и ждал ее внизу, не заметив, что угодил обеими ботинками в лужу.

Лагерь беженцев — вот на что походил больше всего Бастион-2. Самый настоящий, классический лагерь беженцев. Несмотря на все усилия, до порядка здесь было еще очень далеко, что и говорить. Но главное сделано. Установлен охранный периметр, отозваны люди с опорных пунктов в окрестностях Екатеринбурга, квадрат поделен на зоны. В одной разместили скот (рискнули — под открытым небом и, кажется, удача была на стороне колонистов), в другой — госпитальные боксы, соединенные переходными рукавами. Была техническая зона, откуда запитывалось все осветительное и прочее оборудование. Административный корпус и казарма СБ, а также Штаб, соседствовали с палатками, предназначенными для гражданских.

Выходя наружу из своего личного походного бокса, Тильда застала ту же самую картину, что и несколько часов назад. Суета, работа, лихорадочные перемещения. Заместители Сальниковой взялись за дело засучив рукава. Наладили смены, разобрались с эсбэшниками, постоянно проверяли, как работают службы в полевых условиях. Все, в общем, неплохо. Что же касалось гражданских, потрясенных, измученных, депрессивных, то здесь пока все спокойно. Люди слишком вымотаны, чтобы активно проявлять свои эмоции. Врачи, как могли, боролись с последствиями шока. Многих пришлось госпитализировать — и это элементарные нервные срывы, истерики и обострения неврозов. Хорошо, если удастся избежать всеобщего помешательства.

Однако главная проблема, по мнению Сальниковой, заключалась не в этом. До сих пор не было известно точное количество жертв вируса и не составлены списки живых и заболевших.

Ален Киреев уже проявлял нетерпение. Ада еще раз оглядела наполненный сияние установленных на штативах фонарей лагерь, и двинулась следом за медиком. Путь их, естественно, лежал в сторону Госпиталя. Его огородили символическим пластиковым заборчиком, и поставили у входа охрану. Трое солдат СБ маялись у КПП, не совсем понимая, для чего это нужно. От кого охранять? Но, разумеется, до сих пор не обнаглел настолько, чтобы оспаривать приказы капитана Дымова.

Аду и Алена пропустили. От КПП к центральному боксу вела уже хорошо протоптанная в траве дорожка. Из открытой двери падал яркий свет, и было видно, что на фоне полупрозрачной занавеси маячат человеческие фигуры.

Тильда вошла и уловила запах препаратов и дезинфектанта. Типично больничный. В переходной камере она надела комбинезон, бахилы, после чего оказалась в другом отсеке.

Тут была лаборатория. Полдюжины человек корпели над приборами, до сих пор ведя войну с вирусом. Никто не обратил на Тильду внимания, и она радовалась этому. Немало находится тех, кто готов заглянуть ей в душу с немым вопросом, будто Сальникова могла решить все на свете вопросы и проблемы. Или с укором — вас-то, мол, зараза обошла стороной. Почему?