Эдгар Берроуз - Пираты Венеры

— Я не освобожу его, — ответил упрямо Вик-йор. Очевидно, он не собирался вести себя хорошо.

— Что ж, если так, — объявила Дуара, — нам больше не о чем говорить. Раз ты не хочешь оказать мне такую услугу, нечего больше приходить сюда и говорить со мной. Пожалуйста, уходи.

Вик-йор покрутился немного вокруг Дуары, стараясь заставить ее разговориться; но она больше не сказала ни слова, и в конце концов он ушел прочь из музея.

— Вот и все, — констатировал я. — Наш маленький план рухнул — любовный треугольник сломался, твой мальчик-паж ушел прочь в гневе, и ты его больше никогда не увидишь.

— Ты не знаешь нашу амебу, — возразила Дуара. — Он вернется.

— У меня есть план, Дуара. Лучше пусть один из нас убежит, чем нам всем вместе оставаться тут навсегда. Раз появилась такая возможность, нам с Иро Шаном нет смысла удерживать тебя.

— Никогда! — отрезала Дуара. — Никогда не уйду без тебя и без Иро Шана.

— Слушай, — стал объяснять я. — Пусть Вик-йор тебя освободит. Став подвижной, возьми мой пистолет. Ты достаточно хорошо знаешь конструкцию «Анотара», чтобы с помощью Вик-йора поставить на место пропеллер. Если не сможешь убежать без него, то справишься с ним при необходимости при помощи пистолета. Лети в Санару; я почти уверен, что она находится к югу от нас. Когда туда прилетишь, расскажи про меня. Томан непременно снарядит экспедицию для спасения нас с Иро Шаном.

— Очень удачный план, — поддержал Иро Шан.

— Мне не нравится сама идея — я должна стать свободной, а вы останетесь здесь, — все еще колебалась Дуара.

— Это и наш единственный шанс. Правда, если Вик-йор не вернется, то у нас не будет даже этого шанса.

— Вик-йор вернется, — уверенно заявила она.

Забавно, как хорошо женщины знают мужчин, даже мужчин-амеб. Потому что Вик-йор действительно вернулся. Правда, прошло два дня, прежде чем он появился, — два дня мучительной неопределенности. Я был готов от души обнять его, когда увидел, как он пробирается в нашем направлении, делая вид, что страшно увлечен другими экспонатами. Рассказывая о нем, использую местоимение «он». Ведь когда знаешь, что некто влюбился в твою жену, то, естественно, не будешь говорить «оно».

Во всяком случае в конце концов он добрался до нас. Не удостаивая вниманием ни меня, ни Иро Шана, засуетился перед Дуарой.

— О, ты вернулся, Вик-йор! — воскликнула она. — Как я рада тебя видеть. Ты ведь передумал, не так ли? И собираешься освободить всех и улететь с нами в тот прекрасный мир, о котором я рассказывала.

— Нет, — потупился Вик-йор — Я возьму с собой только тебя, других не возьму. А если не пойдешь по-хорошему, то отравлю вместе с охраной и тех двоих. Тогда тебе придется пойти со мной. Если Вик-вик-вик обнаружит, что действие яда прекратилось, он убьет тебя.

— Иди с ним, Дуара, — вмешался я, — не думай о нас.

Вик-йор взглянул на меня с удивлением.

— Может быть, я ошибаюсь насчет тебя.

— Конечно ошибаешься, — заверила Дуара. — Карсон очень приятный человек. И нам он действительно пригодится, если мы попадем в беду, так как отлично владеет мечом.

— Нет, — отрезал Вик-йор — Я знаю, ты хочешь его взять, потому что любишь больше, чем меня. Вот потому-то я собирался отравить его в любом случае, прежде чем мы убежим. Теперь, правда, могу передумать…

— Лучше передумай, — умоляюще воскликнула Дуара, — ведь если ты причинишь ему какой-нибудь вред, я тебя убью! Ты понимаешь это? Я пойду с тобой, но только при условии, что ты не причинишь вреда ни Карсону с Венеры, ни Иро Шану.

— Пусть будет так, — согласился Вик-йор. — Я хочу, чтобы ты ко мне хорошо относилась; поэтому сделаю все, чтобы угодить тебе — за исключением спасения тех двоих.

— «Анотар» в порядке? — спросила Дуара. — Ваши люди не поломали его?

— С ним все в порядке, — успокоил Вик-йор. — Он стоит на площади, там же, где и стоял.

— А та деталь, которая отвалилась, — ты знаешь, где она?

— Знаю. Могу взять ее в любое время, когда только захочу. Все, что мне сейчас нужно, — это захватить с собой отравленное вино и навестить дом того, кто нашел отвалившуюся деталь.

— Когда ты придешь за мной? — осведомилась Дуара.

— Сегодня ночью, — ответил Вик-йор.

— Твой юный паж — настоящий Медичи в амебном царстве, — заметил я, когда Вик-йор ушел.

— Какой он ужасный, — воскликнула Дуара. — Я чувствую себя убийцей!

— Ты фактически являешься соучастницей, — поддразнил я, — а раз так, то вина ваша одинакова.

— Прошу тебя, не надо так шутить, — умоляюще попросила Дуара.

— Извини, но для меня они не люди. Отравить их — то же самое, что разбрызгать керосин на поверхность стоячего пруда, чтобы убить комарные личинки.

— Да, — поддержал Иро Шан. — Пусть это тебя не угнетает. Подумай о том, как поступили с нами. Они не заслуживают ни снисхождения, ни жалости.

— Вероятно, вы правы, — согласилась Дуара. — В любом случае мне придется сделать это.

Остаток дня прошел, как в дурном сне, в котором снится, что ты увяз по колено в глине. Когда охранников не было поблизости, мы вновь и вновь обсуждали свой план. Я убеждал Дуару, что она должна попытаться набросать хотя бы в общих чертах карту местности, над которой будет пролетать, разыскивая Санару. Расстояние оценит приблизительно по скорости корабля, а компас поможет определить направление. Отмечая все приметные ориентиры на своей карте, она передаст Томану очень ценную информацию, которая пригодится спасательной экспедиции.

Разумеется, мы не имели ни малейшего представления о расстоянии до Санары. Анлап, континент, на котором она находится, мог быть и совсем небольшим, и огромным. Я склонялся к последнему и считал, что Санара находится в трех — пяти тысячах миль от By-ада. Если даже она и ближе, Дуаре все равно потребуется много времени, чтобы разыскать ее. Ведь нельзя совершать посадки в разных частях Амтора и спрашивать дорогу, даже если и будет кого спросить. Дуаре надо найти Санару и узнать ее, прежде чем решиться на посадку. Она может затратить целый год на поиски, но так и не найти ее. Если придется садиться, чтобы пополнить запасы воды и провизии, она будет подвергаться риску быть захваченной или убитой. Да к тому же еще этот Вик-йор! Мне, конечно, придется испытать немало беспокойных часов, а может быть, и лет! Не исключено, что всю оставшуюся жизнь меня будут мучить беспокойство и запоздалые сожаления!

И вот наступила ночь. Проходили томительные часы, Вик-йор не появлялся. В музее оставались лишь охранники — только они да живые мертвецы. Заревел басто. Я так и не понял, какие черти или духи помогли им добыть некоторых крупных животных, которые тоже стали музейными экспонатами. Басто, высотой в холке целых шесть футов, весил, должно быть, двенадцать сотен фунтов, если не больше. Пением и танцами вокруг него, осыпанием цветами они бы не добились ничего — он бы их просто разнес в клочья.