Эдгар Берроуз - Пираты Венеры

— А если мы высадимся поблизости от другого города, люди оттуда, как ты считаешь, тоже погонятся за нами?

— Давай поплывшем вниз, пока не скроются оба города. Подождем до ночи, прежде чем возвращаться в Кормор, поскольку искать Дуару надо именно там.

Согласившись с Налте, я позволил лодке плыть вниз по течению. Вскоре Кормор остался позади, но белый город на другом берегу тянулся еще две мили. Пожалуй, его протяженность по берегу реки была не меньше пяти миль, и во всю длину простиралась широкая пристань, за которой возвышалась сцяющая белая стена. В ней было несколько ворот — я насчитал шесть или семь.

Сразу за городом река повернула вправо, и утесы скрыли от нас оба города. Одновременно изменился и пейзаж вокруг. И белые известковые утесы исчезли, река текла между низких берегов. Здесь она разливалась очень широко, но впереди снова сужалась, втекая в ущелье между скалами, которые были гораздо выше тех, мимо которых мы плыли раньше. Утесы впереди были покрыты лесами.

До моих ушей донесся смутный, непрекращающийся гул. Вначале он казался журчанием, но постепенно становился все громче и громче.

— Ты слышишь шум? — спросил я. — Или у меня шумит в голове?

— Далекий грохот?

— Да. Теперь уже грохот.

— Должно быть, водопад, о котором рассказывал мне Скор, — вспомнила Налте.

— Боже! Да, конечно, он! — воскликнул я. — Нам лучше высадиться на берег, пока не поздно.

Течение несло нас ближе к правому берегу, и прямо впереди я заметил маленький ручей, впадавший в реку. На дальнем берегу ручья начинался лес, а на ближнем к нам росли отдельные деревья. Место, идеальное для лагеря.

Мы без труда достигли берега, поскольку течение не было сильным. Я загнал лодку в устье ручья, но здесь оказалось мелко. Однако мне удалось затащить лодку и привязать ее к низко склонившейся над водой ветке дерева. Тут ее не могли заметить возможные преследователи из Кормора, спустившись вниз по реке в поисках нас.

— Теперь, — объявил я, — меня больше интересует еда!

— И меня тоже, — призналась Налте, рассмеявшись. — Куда ты пойдешь охотиться? Похоже, что лес на том берегу ручья полон дичи.

Она говорила, глядя на лес. Я же стоял спиной к нему. Внезапно ее лицо изменилось, и она схватила меня за руку с тревожным криком:

— Карсон! Что там такое?

Я резко обернулся. Краем глаза заметил, как что-то мелькнуло за низкими кустами на другом берегу ручья. Или мне просто померещилось?

— Что ты заметила, Налте? Ты кого-нибудь видела?

— О, наверно, все-таки не то, что я подумала, — прошептала она со страхом. — Скорее всего я ошиблась.

— А что ты подумала?

— Вон другой — там, гляди! — крикнула она.

И тогда я увидел его. Он вышел из-за ствола большого дерева и, глядя на нас, ворча, оскалил клыки. Это был человек, передвигавшийся на четвереньках, как зверь. Его ноги были короткими, и он ходил словно на цыпочках. От пяток к коленям шли сухожилия, как у животных. Руки выглядели более человеческими, и он опирался на ладони. Плоский нос, широкий рот, тяжелые, выдвинутые вперед челюсти с могучими зубами дополняли его облик.

Да еще глаза — маленькие, очень близко посаженные друг к другу и чрезвычайно свирепые. Белая кожа не имела волос, которые росли только на голове и на лице.

— Ты не знаешь, кто они такие? — спросил я у Налте.

— Я слышала о них в Анду. Никто, правда, не верил, что они существуют. Это занганы. По рассказам, они ужасно свирепы. Охотятся стаями и пожирают людей и животных без разбора.

«Занган» означает «человек-зверь», и никакое выражение не могло описать точнее то существо, которое разглядывало нас с другого берега маленького ручья. Все новые и новые занганы появлялись из-за кустов и стволов деревьев.

— Нам лучше поохотиться еще где-нибудь, — пробормотал я, пытаясь пошутить.

— Давай вернемся в лодку, — предложила Налте. Мы уже немного отошли от места, где я причалил судно.

Повернувшись, я увидел, что несколько занганов вошли в ручей и приближались к лодке. Они были гораздо ближе к ней, чем мы, и добрались бы до нее прежде, чем я смог отвязать лодку и оттащить ее на глубину.

— Слишком поздно! — крикнула Налте.

— Давай медленно отходить к той маленькой горке. Возможно, я смогу удержать их.

Мы медленно отступали, следя за занганами, пока они перебирались через ручей на нашу сторону. Выйдя на берег, они отряхнулись, как собаки, и стали подкрадываться к нам, вытянув шеи и шевеля губами.

Порой они рычали и кусали друг друга, обнаруживая нрав, более злобный, чем у других зверей. В любой момент я ожидал атаки, понимая, что когда она начнется, наши с Налте неприятности закончатся навсегда. Нет никаких шансов спастись от свирепой стаи.

Нападавших было около двух десятков, в основном самцы. Но среди них я заметил пару самок и двух или трех детенышей. На спине одной из самок сидел малыш, крепко обнимавший шею матери.

Хотя существа наводили на нас леденящий ужас своим видом, они так осторожно следовали за нами, словно немного побаивались. Но расстояние неуклонно сокращалось.

Наконец мы добрались до маленького холма, к которому отступали. Они находились ярдах в пятидесяти от нас. Когда мы начали подниматься на холм, вперед выскочил крупный самец и издал низкий, раскатистый рев, как будто понял, что мы пытаемся спастись, а он должен предотвратить это.

Я остановился и повернулся к нему, натягивая тетиву лука. Оттянув ее до предела, пустил стрелу. С легким шорохом она сорвалась с тетивы и через мгновенье вонзилась ему точно в грудь. Он замер, взревел и вцепился в оперенное древко, торчащее из тела. Затем сделал несколько шагов, зашатался и рухнул на траву, судорожно задергался и затих.

Остальные остановились, наблюдая за агонией. Внезапно молодой самец подбежал и стал яростно колотить его по голове и шее. Отскочив, он поднял голову и издал ужасающий рев. Я решил, что это вызов, так он грозно глядел на других членов стаи. Скорее всего он заявил права на роль вожака после павшего от моей руки.

Никто не был готов оспаривать его власть, и тогда он обратил внимание на нас. Он не стал прямо приближаться к нам, но отошел в сторону. Затем повернулся и заворчал на своих товарищей. Стало очевидным, что он отдавал им приказ, потому что они немедленно стали расходиться, окружая нас.

Не медля, я выпустил еще одну стрелу, теперь в нового вожака. Она вошла ему в бок прямо над бедром и вызвала такую симфонию боли и ярости, какой, я надеюсь, мне никогда не придется слышать снова — по крайней мере, не в таких обстоятельствах.

Молниеносно протянув руку, человек-зверь вцепился в древко и вырвал стрелу из тела, нанося себе гораздо более серьезную рану, чем та, что сделал мой выстрел. Теперь вопли и рев буквально сотрясали окрестности.