Эдгар Берроуз - Пираты Венеры

Тишину нарушила Налте. Она спросила, будто прочитав мои мысли:

— Ты очень сильно любил Дуару?

— Да, — вздохнул я.

Налте тоже глубоко вздохнула.

— Должно быть, очень грустно потерять супругу.

— Она не была моей супругой.

— Нет? — удивилась Налте. — Но вы любили друг друга?

— Дуара не любила меня, — ответил я. — По крайней мере говорила так. Понимаешь, она дочь джонга и не могла никого любить, пока ей не исполнится двадцать лет.

Налте засмеялась.

— Любовь не подчиняется никаким законам или обычаям и приходит, когда захочет.

— Но даже если Дуара и любила меня, а это было не так, она не могла признаться, ибо ей запрещалось даже думать о любви. Ведь она дочь джонга, к тому же слишком юная. Я этого не понимаю, так как пришел из другого мира и ничего не знаю о ваших обычаях.

— Мне девятнадцать лет, — произнесла Налте, — и я тоже дочь джонга, но если бы я полюбила кого-нибудь, то не стала скрывать.

— Наверное, законы и обычаи вашей страны и той, откуда родом Дуара, разные?

— Они наверняка сильно различаются. В моей стране мужчина не говорит девушке о любви, пока она сама не заявит, что любит его. Дочь джонга выбирает супруга по своему желанию.

— Возможно, такой обычай имеет свои преимущества, но если я полюблю девушку, то захочу иметь право сказать ей об этом самому.

— О, мужчины находят способы дать девушке знать, не говоря ни слова. Я могу сразу сказать, любит ли меня тот или иной человек, но когда сама полюблю очень сильно, то не буду ждать его признания.

— А что, если он не любит тебя? — спросил я.

Налте вскинула голову.

— Полюбит.

Да, не полюбить Налте было очень трудно. У нее стройная фигура, оливковая кожа и густые темные волосы в прелестном беспорядке. Глаза сияли задором и умом. Черты лица правильные, почти мальчишеские, но во всем облике ощущалось достоинство. Я не сомневался, что она действительно дочь джонга. Похоже, мне суждено постоянно встречаться с дочерьми джонгов! Я упомянул Налте об этом.

— И многих ты встретил? — тут же поинтересовалась она.

— Двух, — ответил я. — Тебя и Дуару.

— Ну не очень много, если учесть, сколько на Амторе джонгов и сколько у них дочерей. У моего отца семь.

— И все они такие же красивые?

— Ты считаешь, что я красивая?

— Ты и сама это знаешь.

— Но мне нравится слушать, как говорят другие. Мне нравится слушать, когда так говоришь ты, — добавила она, помолчав.

Из темного леса до нас время от времени доносился рев охотящихся зверей и жалобные крики жертв. Затем наступала тишина, нарушаемая лишь журчанием реки, текущей к неведомому морю.

Обдумывая, как потактичнее ответить на откровенную реплику Налте, я задремал и уснул.

Проснулся оттого, что меня трясли за плечо. Я открыл глаза и встретился взглядом с Налте.

— Ты собираешься проспать весь день? — спросила она со смехом.

Было совсем светло. Я сел и огляделся вокруг.

— Еще одну ночь пережили.

— И встретили новый день. Каким он будет? — спросила она.

— Кто знает?

Я собрал фруктов, приготовил еще немного мяса, оставшегося от вчерашней добычи. Мы прекрасно позавтракали и направились вниз по реке — в поисках чего?

— Если сегодня мы не найдем Дуару, — начал я, — придется признать, что безвозвратно потерял ее.

— И что тогда? — спросила Налте.

— Ты хочешь вернуться в свою страну?

— Конечно.

— Тогда направимся вверх по большой реке к твоему дому.

— Может быть, мы никогда не дойдем туда, — после паузы заметила Налте, — но…

— Что но?

— Я подумала, что мы можем быть очень счастливы, пока будем добираться до Анду, - решилась она.

— Анду? — переспросил я.

— Так называется моя страна, — объяснила она. —Горы в Анду очень красивы.

В ее голосе послышалась нотка тоски, а глаза мысленно видели пейзаж, совершенно мне неизвестный. Внезапно я осознал, какой храброй была девушка, какой жизнерадостной она оставалась во время трудностей и опасностей бегства, невзирая на почти полную безнадежность нашего положения. Я мягко коснулся ее руки.

— Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ты вернулась в прекрасные горы Анду.

Налте задумчиво покачала головой.

— Я больше никогда их не увижу, Карсон. Даже большой отряд воинов не сможет вынести тех опасностей, что встретятся на пути до Анду. А тысяча копов по жестокой и враждебной земле— разве можно надеяться преодолеть их вдвоем?

— Тысяча копов — далековато, — согласился я. — Все действительно выглядит безнадежным, но не надо сдаваться!

Уже упоминалось, что амторцы делят окружность на тысячу частей и получают свой хита, или градус; а коп — это одна десятая градуса долготы на экваторе (или того, что амторцы называют Малым Кругом), около 2 1/ 2земных миль; следовательно тысяча копов — примерно равно 2500 миль.

Такая арифметика убедила меня, что Налте не могла проплыть вниз по большой реке 2500 миль без еды, и я поинтересовался, уверена ли она, что Анду находится так далеко.

— Нет, — призналась она, — но мне кажется, что очень далеко. Мы долго блуждали, прежде чем дошли до реки, а затем я плыла по ней так долго, что я потеряла счет времени.

Тем не менее, если мы найдем Дуару, встанет серьезная проблема. Одна девушка должна идти вниз по течению в поисках своей страны, а другая — вверх! И только одна из них имеет смутное представление, где лежит ее страна!

Вечером, на второй день поисков, мы подошли к большой реке, которую мы с Дуарой видели с верхней точки обрыва. Это была та самая река, по которой Налте приплыла в когти Скора.

Пожалуй, ее можно сравнить с Миссисипи. Она бежала мимо низких утесов из сияющего белого известняка, тихо стремясь из одной неизвестности в другую. Над ее широкими просторами — оттуда, где она величественно появлялась перед глазами, огибая низкий мыс, и до того места, где опять исчезала за поворотом, — не было никаких признаков жизни. На обоих берегах — только Налте и я. Я чувствовал благоговейный трепет перед великолепием этой реки. Рядом с ней остро ощущалось собственная ничтожность.

Не находилось слов, чтобы выразить свои чувства. Я был доволен, что Налте стояла молча, вглядываясь в речной простор.

Девушка глубоко вздохнула. Это напомнило мне о необходимости действовать. Нельзя стоять завороженными, когда столько неотложных забот.

— Ну вот, — заметил я, — мы так и не перебрались через реку — Я имел в виду тот приток, вдоль которого мы шли вниз от замка Скора.

— Хорошо хоть, что нам не надо переправляться через большую реку, — заметила Налте.

— Нам и так придется нелегко, когда мы будем пересекать эту, — предупредил я.

Приток тек слева от нас и делал внезапный поворот, прежде чем слиться с большой рекой. Ниже по течению — бурный водоворот, который засыпал ближний берег мусором: листьями, ветками и сучьями всех размеров, даже стволами крупных деревьев.