Евгений Прошкин - Палачи

Маленький мутант снова моргнул, две средние присоски на его морде свернулись колечками. Михаил скептически покачал головой. Гарин увидел, как его указательный палец наполовину утопил спусковой крючок, и снова вскинул ладонь: «Подожди, я работаю!» Олег понимал, что время вышло, и он упустил ситуацию из рук. Но еще лучше он понимал другое: открывать стрельбу в помещении, где полно кровососов, имеет смысл лишь в единственном случае — если ты стреляешь себе в висок. Все остальные варианты были менее гуманны.

Что еще можно сделать, если нет ни колыбели, ни соски? Чем еще успокоить ребенка, усыпить его, убаюкать? Убаюкать?!

«Я идиот, — не в первый раз подумал Гарин. — И умру как идиот. Но я хотя бы попытаюсь!»

И вот в логове кровососов глубоко под землей, где-то между первым и вторым энергоблоками Чернобыльской АЭС, Олег Гарин, не открывая рта, затянул древний, как жизнь, напев. Единственный, который он знал хотя бы до второго куплета.

«Баю-баюшки-баю, не ложися на краю, придет серенький волчок…»

Стало только хуже. Детеныш кровососа не знал, что такое «волчок». И слово, и стоящий за ним образ лишь подогрели его любопытство. Мутант открыл глаза.

В состоянии, близком к отчаянию, Гарин попробовал снова.

«Баю-баюшки-баю, не ложися на краю, придет серенький пси- пес…»

Он даже нарисовал в своем воображении картинку: отмытая и причесанная пси-собака дружелюбно помахивает хвостом.

Это сработало. Похожие на два уголька глаза медленно закрылись.

«…и укусит…» Детеныш напрягся. Укусит?!

«…и ты ему откусишь хвост…»

И снова успокоился. Только брезгливо качнул щупальцами. Хвост! Не вкусно!

«…и ты ему откусишь нос…»

Этот вариант мутанта устроил. Все четыре щупальца расслабленно повисли.

Олег попытался закрепить успех.

«…и ты ему откусишь нос, быстро высосешь глаза, а потом укусишь за… за…»

За что, Господи?! В конце концов, он математик, а не поэт!

«…за-а-а… красный маленький язык, а потом свернешь кадык, в уши щупальца воткнешь и мозги сосать начнешь…»

Ребенок практически спал и сладко причмокивал во сне. Теперь уже Гарину было трудно остановиться. Должно быть, это было нервное. «Все, контрольный куплет», — сказал он себе.

«…вскроешь серенький живот, вывернешь наоборот, печень, почки, потроха, остальная требуха, все залитое жирком, исходящее парком, сердце съешь украдкою и мозг спинной на сладкое». Все! Маленький кровосос спал как убитый.

Олегу хотелось кричать и прыгать от радости, но делать это было категорически нельзя. Поймав на себе вопросительный взгляд Столярова, он только махнул рукой. «Можно идти». Михаил показал ему большой палец и развернулся к выходу. Гарин шагнул следом — не спеша, на полусогнутых, правильно ставя стопу… и услышал грохот за спиной.

Они со Столяровым одновременно обернулись и застыли так на несколько секунд. В том месте, где только что стоял Олег, на решетчатом полу лежал свинцовый болт. Гарин при всем желании не смог бы сказать, из какого кармана или отделения рюкзака выпал этот простейший сталкерский детектор. Да еще так вовремя!

Несколько кровососов одновременно открыли глаза, у одного зашевелились присоски на морде, другой передвинулся внутри клетки на пару метров. Он не шагал, а как будто скользил над полом, совершенно беззвучно и с фантастической скоростью. Еще один кровосос, склонив голову, посмотрел на людей и вдруг начал мигать, как перегорающая лампочка. Его тело то становилось прозрачным, то снова приобретало цвет болотной кочки.

Взгляды, которыми обменялись Олег и Михаил, могли бы послужить иллюстрацией к выражению «Все пропало!». Первым справился с оцепенением подполковник.

— Бе-е-егом! — заорал он и втолкнул Гарина в проход между стеллажами. — Марш!

Олег тоже закричал. Он слишком долго держал себя в рамках, контролируя походку, дыхание, даже мысли. Теперь все накопленные эмоции выходили из него в крике. Добежав до конца прохода, он обернулся и увидел, как Столяров несется следом за ним, на ходу срывая кольца с гранат и швыряя их через плечо. Он делал это так привычно и ловко, как будто лузгает семечки и выбрасывает шелуху.

— Ложи-и-и-ись! — проорал Михаил.

Ему оставалось добежать совсем немного, когда раздался первый взрыв. Столяров упал на колени и несколько метров проехал на них, благо пол в этом месте был мокрым. Затем он откатился за крайний стеллаж в левом ряду и посмотрел на Гарина, который прятался за окаменевшим мешком с цементом через проход от него.

— Цел?

Олег трижды порывался ответить, но каждый раз ему мешал новый взрыв. За спиной, судя по звуку, рушился целый мир, хотя это были всего лишь полки, стеллажи и перекрытия.

— Цел, — с четвертой попытки ответил он.

— Это хорошо.

Гарин кивнул. Внутренне он был готов к тому, что Михаил обложит его трехэтажно за этот злосчастный болт, а то и покалечит. Причем Олег не отрицал, что у подполковника есть на это полное право.

Взлетели на воздух несколько бочек с чем-то горючим. Запахло дымом — не как от костра в лесу, а скорее как от тлеющих автомобильных покрышек.

— Для ровного счета. — Столяров, приподнявшись, швырнул в проход еще одну гранату и тут же с перекошенным лицом рухнул на прежнее место. — А-а, черт!

Олег, который тоже на секунду выглянул из-за своего укрытия, успел заметить, как граната, пролетев всего метров шесть, словно бы врезалась в невидимое препятствие и упала на пол. Еще он успел заткнуть уши.

По металлическому полу прошла волна. Гарин подпрыгнул на ней вместе с мешком, за которым прятался, и почувствовал, как в глыбу слежавшегося цемента вонзился осколок гранаты. Стеллаж, рядом с которым залег Олег, немного накренился в его сторону, но удержался на вбитых в потолок кронштейнах. Что-то шмякнулось в проход в метре от Гарина. Он услышал звук — как будто скользкая рыбина выпала из рыболовной корзины, — но не увидел упавшего предмета. Только через пару секунд из воздуха возникла оторванная кисть руки. Она была слишком крупной для человека, но слишком мелкой для взрослого кровососа. Олег выглянул в проход и увидел детеныша, который брел в его сторону, пошатываясь, будто пьяный. Из уродливой культи струей била жидкость, не похожая на кровь. На гладком теле оливкового цвета хватало и других ран. Смертельно раненный мутант не мог поддерживать режим невидимости.

— Баю-баюшки-баю, — сказал рядом Михаил и разнес череп кровососа короткой очередью.

— Как ты узнал? — спросил Гарин.

— Что узнал?

— Песню.

Столяров выпучил глаза.

— Откуда я помню! — буркнул он. — Наверное, бабушка в детстве пела.

— Я не о том. Как ты узнал, что я только что пел ее этому… — Олег смутился, — детенышу?