Александр Зорич - Пилот мечты

— Румянцев, тебе предъявлено официальное обвинение: ты нарушил приказ, подверг риску жизнь комэска. Пока тебя ждали, авианосцу пришлось отражать налет гребешков. К счастью, обошлось без жертв, но потери в матчасти серьезные, и все по твоей милости. О том, что ты совершил посадку на борту корабля недружественного государства, я вообще молчу.

— Недружественного?! — изумился я. — Мы же Конкордии помогаем, она наш союзник!

— Мы ей помогаем, это верно. А вот то, что Конкордия наш союзник — нигде не написано. Она ведь не входит в Объединенные Нации, забыл?

— Но как же так! — искренне возмущался я. — Я человека спасал! Собрата по Великорасе! Ну пусть даже сестру… Руководствуясь прямым распоряжением товарища Яхнина!

— А головой подумать?! Яхнин ранен, контужен, ничего не соображает! А ты? Тебе и так трибунал светит! А если бы комэск в кабине окочурился? Вообрази! Союзника спас, а своего командира на смерть обрек!

Тоцкий при всем диалоге не поднимал глаз от палубы и выглядел смущенно. Он, конечно, виду не подавал, то есть старался не подавать, но что-то его грызло с такой силой, что этот бывалый офицер разве только не краснел.

— Короче так, Румянцев. Повторяю: обвинение официальное, рапорт ушел, тебя ждет следствие. Пока будешь содержаться под стражей.

Сказал и ушел.

Следующие три дня я видел только миску с едой раз в день и ни одного человеческого лица.

Зато выспался. И то хорошо.

На Земле меня определили в Котлинскую военную тюрьму.

Разбирательство было недолгим.

Еще четыре дня, и ваш неумелый рассказчик предстал перед судом военного трибунала. Вдумайтесь: военного трибунала!

Тройка судей, секретарь, два конвоира и я. Вот и весь суд.

Процедура была короткой, как лето на Новой Земле, и заняла хорошо если полчаса. Судьи явно скучали и торопились сплавить меня куда подальше, чтобы заняться, наконец, серьезными делами.

Тем не менее лица все трое сделали строгие, чтобы я прочувствовал.

А я? Я ничего не прочувствовал. По крайней мере тогда. Я пребывал в состоянии грогги, словно боксер, ищущий пятый угол после хорошего крюка в челюсть. Не мог я, физически не мог поверить в реальность происходящего!

Мир вокруг казался куском какого-то идиотического синема, да еще и плохо снятого к тому же. Все в тумане, сценарий написан дебилом, диалоги надуманные, персонажи картонные.

Тем не менее приходилось признать, что эти дурацкие марионетки решают судьбу живого человека, мою судьбу! Вовсе не картонную.

— Кадет Румянцев, встать.

Я встал.

— Итак. По факту совершенных вами должностных преступлений, вам было предъявлено официальное обвинение. Проведено тщательное расследование и вынесен приговор. Прежде чем я его зачту, мы должны убедиться, что вы понимаете суть предъявленных обвинений. Вам их напомнить?

— Не нужно.

— Хорошо. Далее. Вы признаете себя виновным по пунктам обвинения?

— Нет. Если вы о посадке на авианосец «Римуш»…

— Достаточно. Вы не признаете.

— А это что-то изменит?

— В вашем случае — нет.

— Тогда какой смысл? Я ни в чем не виновен, более того, я хочу высказаться и опротестовать…

— Отставить! Заключительная речь вам не положена, мы не в гражданском суде. Кроме того, всё, что вы нам можете сообщить, вы уже сообщили. Об опротестовании пунктов приговора в вашем случае не может быть и речи. Итак, вы готовы выслушать приговор, или вам требуется время?

— Нет. Не требуется мне никакого времени. Можете излагать.

— Спасибо. Г-хм… Румянцев Андрей Константинович! Вы признаны виновным по всем пунктам предъявленного обвинения. Вы приговариваетесь к трем годам тюремного заключения…

— Чего?! — Я бы вскочил, но я и так был на ногах. — Я поверить не могу…

— Молчать! Порядок в зале! За следующее нарушение дисциплины мне придется наказать вас неделей карцера! Итак, вы готовы слушать? Отвечайте, вы готовы слушать? Да или нет?

— Готов.

— Хорошо. Итак, вы приговариваетесь к трем годам тюремного заключения в Котлинской военной тюрьме, исключению из Северной Военно-Космической Академии и лишению прав на пилотирование любых военных летательных аппаратов (флуггеров, вертолетов, аэростатических и аэродинамических платформ ПКО) пожизненно. Вы приговариваетесь к лишению права занимать любую должность в частях регулярной армии пожизненно. Вы приговариваетесь к лишению права пилотировать любой гражданский аппарат сроком на пять лет.

Пожизненно.

Если раньше я был как в нокдауне, то это был настоящий нокаут! Без всяких там фигур речи. Мне казалось, что пол уходит из-под ног: Я был вынужден схватиться за край стола, чтобы не упасть.

Лишен права на пилотирование. Пожизненно — стучало у меня в голове, а глаза заволок багровый туман, куда хуже того, что бывает при длительной перегрузке.

И никогда мне больше не испытать той перегрузки, товарищи!

Никогда!

Я хотел кричать, протестовать, взывать к справедливости и милосердию. Но не мог. Все слова закончились, не дойдя от мозга до языка. Язык прилип, в горле внезапно пересохло.

И даже если бы я внезапно превратился в мудроречивого и сладкопевного Цицерона, ничего бы не изменилось. Потому что чугунные лбы в голубой парадной униформе к мудрым словам абсолютно глухи.

Это шестерни, точнее, зубцы шестерней колоссальной государственной машины, которые только что перемололи Андрюшу Румянцева со всеми потрохами.

Однако главный чугунный лоб еще не закончил.

Он поглядел с заметной усмешкой на мое говорящее лицо и шатающуюся фигуру, выдержал паузу и снова уткнулся в документ.

— Тем не менее, невзирая на тяжесть совершенных преступлений, суд решил проявить снисхождение с учетом ваших несомненных заслуг. В числе каковых: должное прохождение службы во время военных действий, спасение жизни офицера сопредельного государства в боевых условиях и предыдущие успехи в процессе учебы в Северной Военно-Космической Академии. Признавая данные заслуги, суд нашел возможным смягчить приговор и изменить меры пресечения. По факту вы приговариваетесь: к исключению из Северной Военно-Космической Академии, причем без позорной процедуры публичного «выбарабанивания», — здесь он снова взял паузу и посмотрел на меня, будто ожидая горячей благодарности. Не дождался.

— …без позорной процедуры публичного «выбарабанивания». Далее, вы лишаетесь прав на пилотирование любых летательных аппаратов вооруженных сил и военизированных структур Российской Директории (флуггеров, вертолетов, аэростатических и аэродинамических платформ ПКО) пожизненно. Вы приговариваетесь к лишению права занимать любую должность в частях регулярной армии пожизненно. Вы приговариваетесь к лишению права пилотировать любой гражданский аппарат сроком на пять лет. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и вступает в силу с сего момента. Прошу представителей конвоя снять с формы бывшего кадета Румянцева, а ныне гражданина Румянцева Андрея Константиновича, погоны и все знаки отличия.