Роберт Фреза - Вихрь с окраин Империи

Взводный сержант Константин Савичев, принявший командование после взрыва «кадиллака» Муравьева, использовал передышку для отхода. Подполковника Окуду буквально за руки удержал от преследования его батальонный сержант. На полпути к Лейденскому проходу имперские машины начали глохнуть без топлива. Менее дюжины из них смогли добраться до Блумфонтейна.

Когда «Шайдены», вылетевшие на помощь Окуде, возвращались в космопорт, «Майя» засек восемь из них и уничтожил или повредил шесть штук.

Серьезность ситуации стала полностью очевидной для штаба адмирала Хории спустя девять минут, когда снайперы подстрелили двух зенитчиков гвардейского батальона, а радар космопорта был уничтожен выстрелом 88-миллиметрового орудия. Это расчистило путь четырем «Шайденам» Верещагина.

Тяжелогруженые самолеты летели низко, чуть не цепляясь за верхушки папоротников, и, оказавшись над космопортом, сбросили бомбы на позиции войск, стоящие на площадке самолеты и склады боеприпасов. Специальные приспособления, прикрепленные к бомбам, задерживали взрыв, давая возможность бомбардировщикам отлететь от опасного места, прежде чем разверзнется ад.

Когда полковник Эномото смог наконец организовать ответный огонь, адмирал Хории, наблюдая за происходящим из окна, заметил Ватанабе:

– Положение крайне серьезно, не так ли?

Через несколько минут появились имперские «Шайдены», спасшиеся от ударов с «Майи», и тут же угодили под огонь зенитчиков Эномото. Пока звено делало круг, пытаясь идентифицировать себя, один самолет, проливая топливо из пробитого бака, попытался приземлиться, но был поражен несколькими снарядами и взорвался, едва коснувшись земли.

– Опять бьем по своим, – констатировал Хории.

В почерневшей от копоти форме полковник Суми готовил приказ, собираясь представить его на подпись адмиралу Хории. Текст приказа гласил: «Несмотря на ряд неожиданных потерь, солдаты должны твердо удерживать все занятые позиции. Это состязание в силе духа. Исполняйте свой долг, пока не истощатся последние боеприпасы. Потом деритесь руками, ногами и зубами. Если вы потеряете и то, и другое, и третье и у вашего тела больше не будет сил сражаться, пусть сражается ваш дух».

Более-менее повторяя свой первый визит в Блумфонтейн, Петр Коломейцев ехал в город в фургоне хлебного грузовика. На Вентерстадтской дороге он заметил группу около ста мужчин и мальчишек, вооруженных чем попало. Они просигналили водителю остановиться.

Старик с ветхим дробовиком отдал честь.

– Мы ждали вас, майор Коломейцев. Почти у всех нас есть оружие.

Полярник окинул их внимательным взглядом и ответил тоном, который, учитывая его обычные манеры, мог сойти за любезный:

– Пожалуйста, вернитесь домой.

– Мы хотим отомстить! – крикнул один из мужчин, размахивая ружьем.

– Многие из нас потеряли близких, – печально добавил старик.

Когда Полярник хотел, его голос мог резать не хуже ножа.

– Мертвые мертвы. Ханна Брувер не хотела бы этого. Прошу вас, возвращайтесь по домам. Мы, профессионалы, обратимся за помощью, если будем в ней нуждаться. – И он улыбнулся своей ледяной улыбкой.

Матти Харьяло поджидал Коломейцева у фонтана на Кругерплейн, вновь «оккупировав» город вместе с пилотом своего «Воробья» под беспорядочным минометным огнем засевших в казарме нервных маньчжуров.

Увидев Коломейцева, Харьяло хлопнул его по плечу.

– Петр, сколько тебе нужно времени, чтобы собрать своих людей?

– Дай мне четверть часа, и я выдвину на позиции два взвода. Какова ситуация?

– Маньчжуры торчат в здешней казарме, а также в казармах Претории и Йоханнесбурга. Нам повезло – один из взводов де Ветте обратил в бегство гарнизонную роту из промышленного Комплекса, так что мы захватили его целым и невредимым. Скажи своим ребятам, чтобы они соблюдали осторожность, – какой-то фермер уже принял Томаса за имперца и едва не разрядил в него дробовик. Пилоты транспортов стараются изо всех сил, так что Кольдеве и де Ветте смогут перебросить своих людей в течение часа.

Полярник кивнул и начал расставлять своих солдат. В действительности прошло целых три часа, прежде чем Кольдеве и де Ветте смогли окружить две другие маньчжурские казармы.

Когда Харьяло доложил, что его люди готовы, Верещагин кивнул Тимо Хярконнену и взял у него микрофон.

– Полковник Уно, говорит подполковник Верещагин. Как вам известно, ваши военные корабли захвачены или уничтожены. Продолжение военных действий с вашей стороны бессмысленно. Я хочу организовать мирную репатриацию войск под вашим командованием. Пожалуйста, ответьте. – Верещагин трижды повторил свое сообщение, намеренно избегая слова «капитуляция».

Хярконнен покачал головой.

– Ответа нет, сэр.

– Просигналь Раулю.

Получив радиосигнал, «Аякс» спустился чуть ниже и осыпал «цыплячьим кормом» йоханнесбургскую казарму, пока «Майя» проделывал то же самое с казармой Претории.

– Полковник Уно, пожалуйста, ответьте, – повторил Верещагин.

– Нам отвечают из Блумфонтейна, сэр, – доложил Хярконнен.

Верещагин узнал пронзительный голос подполковника Букити, начальника штаба «черноногих» Уно.

– Имперские солдаты не сдают свои позиции.

– Подполковник Букити, пожалуйста, позвольте мне поговорить с полковником Уно или подполковником Окудой. Если маньчжурский полк согласится на репатриацию, я верну на Землю его солдат и офицеров. Если он откажется, то, к моему сожалению, будет уничтожен, – неумолимо заявил Верещагин.

Тайком от Букити Тимо Хярконнен подключился к радиосети маньчжурского полка, чтобы солдаты в трех казармах слышали их разговор.

– Мы будем сражаться до конца, как подобает солдатам Империи! – взвизгнул Букити. – А при первых же признаках атаки мы подвергнем артиллерийскому огню Блумфонтейн, Преторию и Йоханнесбург. Дискуссия окончена.

– Передай Матти, – спокойно приказал Хярконнену Верещагин. – Начнем с Блумфонтейна.

Йоханнесбургская и блумфонтейнская казармы были построены на изрытых трещинами известняковых холмах. Оружейный мастер 3-й роты Рытов, прежде чем люди Верещагина покинули обе казармы, залил тонкие трещины под их фундаментами жидкой артиллерийской взрывчаткой. В результате соседские фермеры обнаружили, что вода, которой они орошали свои поля, стала непригодной для полива, и Санмартину потребовалось немало усилий, чтобы их успокоить.

Но куда важнее было то, что взрывчатка превратила оба холма в исполинские бомбы. Это был весьма оригинальный вариант обычной подготовки Рытовым взрыва его арсенала, чтобы тот не достался врагу.

По команде Харьяло Рытов послал радиосигнал, воспламеняющий взрывчатку возле блумфонтейнской казармы, и начиненный нитратом холм взорвался, сдетонировав боеприпасы, хранившиеся в арсенале. В результате появился неправильной формы кратер глубиной в восемнадцать метров и диаметром в четыреста метров. От сотрясения пришли в действия минные поля, вследствие чего разбились почти все окна в городских домах. Даже в Верхнем Мальборо почувствовали, как дрогнула земля.