Пол Андерсон - Солдаты Вселенной. Лучшая военная фантастика ХХ века

Думают, я — девятилетний ребенок и говорить не умею. Еще как умею. Вот что я скажу.

Они не знают, что делать.

Они думают, что мы непременно умрем. А я так не думаю.

Анжела перепугана и думает, что только Бад может нас спасти.

А Бад, он не болтает лишнего, он помалкивает.

Голову опустит, лоб наморщит и думает, думает изо всех сил. А когда лоб перестанет морщить — значит, готово, додумался. Мне он нравится.

Иногда мне кажется, что старому Турку на все наплевать. Что он сдался. А другой раз — нет, во все въезжает, все понимает. И посмеивается. Он часто спорит с мистером Акерманом, и глаза у него смеются.

В общем-то, все они ничего, нормальные. Домой меня все-таки везут.

Кроме Сьюзен, конечно. У той глаза вечно бегают, словно она привидений видит. Совсем чокнутая. Я стараюсь даже не смотреть в ее сторону.

Беда сама тебя догонит, коли ты дурак.

Надо было сразу же вернуться обратно, едва мы увидели, что план Акермана не заладился. Я говорил им, и они все кивали: да, мол, да, и все-таки послушались его и поехали дальше.

И я следом за всеми.

В конце концов, я пожил довольно на своем веку, не жалко поставить галоши в угол.

Я вытащил из кармана свой старый револьвер тридцать второго калибра, завернул в полиэтиленовый пакет и засунул под сиденье. Для удобства, чтоб был под рукой.

А пока хоть мир посмотрю. Чего еще остается-то.

Итак, орбитальная система защиты США пропустила только десять процентов советских ракет.

ГК355 определил эту цифру методом расчета среднеквадратичных отклонений.

Те боеголовки, которые прорвались сквозь полосу защиты, были наведены на подземные шахты и объекты сети С31.

Если бы военный потенциал обеих сверхдержав оставался прежним — по десять тысяч боеголовок с каждой стороны, то этих десяти процентов хватило бы, чтобы вызвать полное разрушение. Но в результате постепенного разоружения за последние десятилетия осталась только пара тысяч межбаллистических ракет МБР. Ракеты ближнего действия, запускаемые с подводных лодок, были уничтожены полностью, так как признаны дестабилизирующими. Соответствующие договоренности были достигнуты несколько лет назад.

Подводные лодки с межбаллистическими ракетами на борту сохранились в резерве.

В основе процесса разоружения лежали два принципа: принцип взаимно гарантированного выживания и принцип «я отрезаю, ты выбираешь». Первые полчаса войны продемонстрировали всю важность этих принципов.

США спаслись от самых сокрушительных разрушений. Объекты категории С31 уцелели благодаря созданию такого оборонного оружия, которое переносило первый этап военного конфликта в космическое пространство.

Вследствие концепции, которая распространилась в 1900-е годы, каждая сторона сократила объемы вооружений. В основе этой концепции лежат простые детские истины. Когда делят торт, один разрезает его на куски, а затем другой выбирает себе кусок. Ради собственной же выгоды разрезающий старается сделать куски равными.

Обе стороны пришли к согласию, что компоненты их ядерного арсенала будут оцениваться по тысячебалльной шкале. Эта шкала получила название Военной диаграммы и позволяла судить об эффективности того или иного вида оружия. СССР давал максимальную оценку своим высокоточным ракетам наземного базирования — двадцать пять процентов от общего количества баллов. США делали упор на ракетах подводного базирования.

Дальнейшие переговоры по разоружению не затрагивали уже вид оружия, они касались только сокращаемого процента. Сначала мощности сократили на пять процентов, или на пятьдесят баллов. США указали, какое оружие СССР должен публично уничтожить, и наоборот: «Я отрезаю, ты выбираешь». Таким образом, каждая сторона избавилась от того оружия, которое в арсенале возможного противника считала наиболее опасным.

Оружие оборонного назначения в тысячебалльную диаграмму не входило, поэтому никаких ограничений на его создание не накладывалось.

Этот плавный эволюционный процесс порождал взаимную уверенность и стабилизировал международную обстановку. СССР и США находились в состоянии равновесия.

ГК355 долго размышлял над этими фактами, пытаясь вписать в эту картину мира факт начала войны. При таком выверенном паритете казалось просто невероятным, что одна из сверхдержав развяжет войну.

И тем не менее это произошло.

Я должна поехать с ними и взять с собой Джина. Они сказали мне, что я могу сесть в кабину, но я заорала на них. Я заорала: «Нет! Ни за что!» Я должна быть все время рядом с криокамерой. Проверять, все ли в порядке, все ли системы работают. Ради спокойствия. Вот-вот, ради спокойствия.

Я залезла в кузов и села рядом с криокамерой. Мимо нас проносились поля. Бад ехал слишком быстро, и я прикрикнула на него. Он выругался в ответ, но скорость сбавил. Движемся на юг. Деревья мелькают за бортом — сикоморы, сосны, иногда их ветки больно хлещут меня по лицу. Но все равно это здорово — снова оказаться на свободе и ехать, чтобы спасти Джина.

Под шум шин я разговаривала с Джином. Мне казалось, он чувствует, что я рядом, слежу за тем, как его сердце каждые несколько минут сокращается и проталкивает кровь по венам — она густая, но в ней достаточно сахара, который я ввожу, и кислорода, чтобы напитать его ткани.

Выглядел он прекрасно, охлаждение было хорошее — полградуса выше нуля. Я следила за показаниями датчиков, а дорога карабкалась вверх. На горизонте появились белые полосы. Нас подбрасывало на стыках шоссе — стып, стып, стып, воздух был чист, и в нем пробивалась резкая струйка холода.

Ни на дороге, ни вдоль нее не было никого, ни единой живой души кроме нас. Синий ветер раздувал мои волосы, откуда-то доносился веселый и громкий шум воды.

Наводнение просто страшное. Пострашнее разлива.

Видно, где-то выпала уйма снега. Распухшие тучи, распухшие и красные, пришли с залива и навалили кучи снега.

Сейчас он растаял. Снесло все мосты.

Пришлось ехать в объезд.

Похоже, путь один. На юг. В сторону Мобайла.

Хорошего мало. Там, наверно, уйма народа.

На фиг, ехать так ехать.

Без лишних разговоров.

Народ там, поди, голодный.

Увидят — нам несдобровать.

Ружье сзади. Большое, 30–30.

Кто знает.

С помощью дополнительных данных ГК355 построил вероятный сценарий происшедших событий. США решили не запускать боеголовок.

В Советском Союзе оценили результаты атаки и пришли в ужас от того, что американская орбитальная система защиты работает в два раза эффективнее, чем предполагали советские эксперты. Атаку на американские спутники отменили, опасаясь, что она будет столь же малоэффективной. Ни одна держава не собиралась нападать на обитаемые околоземные станции — колонии. В контексте ядерной войны они не представляли интереса.