Алексей Колентьев - Туман войны

Глянув на часы, я понял, что нужно закругляться и перешёл к сути своего плана. Поставив перед пленным короб рации и сверившись с блокнотом-памяткой, отобранной у радиста при обыске, я настроил рацию и надел ему на голову гарнитуру с наушниками и микрофоном.

— Сейчас — Начал я проникновенно, поигрывая ножом так, чтобы парень его всё время видел — Ты свяжешься со своими и доложишь, что вы наскочили на минное поле, а партизаны тут не появлялись. Спросят командира, скажешь, что ранен серьёзно, попросишь помощи. Не финти, я знаю ваши «дистресс кодс» [61]и успею оборвать передачу, а в сельве полно голодных муравьёв. Всё понял?

Парень только закивал и принялся вслушиваясь в треск статики бормотать фразу вызова. Само собой, что точных сигналов принятых у них в подразделении я знать не мог, но тут на руку играл иностранный акцент. Парня приучали к мысли, что гринго всегда и всё знают, авторитет иностранных спецов местами был непререкаем. Поэтому радист, в добавок сломленный пытками, просто выполнил то, что от него добивались. Деза ушла по назначению, а парню я просто свернул шею и разбив рацию сбросил всё это в густые заросли слева от тропы.

Расчёт был прост: скажи радист о том, что партизаны уничтожены сюда тут же слетится хренова туча федералов и быстро обнаружит обман. Совсем другое дело, если поисковая партия сама стала обузой, перестав приносить пользу. Помощь невезучим, конечно, окажут и пришлют вертолёт, но сделают это не сразу, а только по окончании прочёсывания района. Более того, поняв, что в ущелье есть минные поля, сюда вряд ли сунутся другие поисковые группы, без сопровождения сапёров. И нас тут тоже искать не станут, но на месте охотников я бы оставил заслоны на входе и выходе из ущелья. И таким образом, мы получаем часа два передышки, за которые можно увеличить разрыв между преследователями и нашей группой, спокойно просочившись между заслонами. То, что это реально, я даже не сомневался, ведь федералам станет известно про минные поля, а значит, никто особо караулить надёжно перекрытое минами направление особо не захочет.

Спустя неполные тридцать минут, наша потрепанная группа собралась на западном склоне в десятке метров выше высохшего русла реки и двинулась вперёд. Состояние раненого командира было скверное, но стабильно скверным. Рану, стараниями Лиса, снова прочистили п прижгли, прекрасно осознавая, что так вечно продолжаться не может. Дорога с трудом, как бы нехотя, отдавала нам километр за километром и вот уже впереди в нарождающемся предрассветном небе, показались пологие склоны гор — выход из ущелья Теней.

На этот раз, впереди шёл Лис и просидевший всё это время с раненым батей Симон. Парень вымотался, это было заметно невооружённым взглядом: глаза обрамляли чёрные круги, лицо осунулось. Двигался проводник порывисто, казалось, что вот сейчас он споткнётся, повалится в заросли и больше не встанет. Когда долгое время живёшь под угрозой смерти, но не знаешь откуда она придёт, усталость накапливается во много раз быстрее обычного. Постепенно, приходит ощущение безразличия к тому, что будет дальше, а апатия и уныние становятся главными нотами в настроении. Вот тогда-то и приходит то, что на казённом языке называется «случайная смерть». Человек либо сам совершает глупый, необдуманный поступок, лидо делает так, что подобное совершают его товарищи, гибнущие или калечащиеся с ним за компанию. Подозвав Лиса к себе на коротком привале, спустя час быстрой ходьбы, я указал глазами на проводника:

— Лис, следи за парнем внимательно, похоже, выдыхается.

— Та вижу я — Боец отстегнул с пояса флягу в матерчатом чехле, сделал скупой глоток воды и прополоскав рот тихо сплюнул влагу — Держался хорошо, но это ж пацан совсем, я в его годы ещё из рогатки по крысам шмалял.

— Приглядывай, короче — Я указал стволом «калаша» вперёд и влево — Вон по той ложбинке пойдём. Если кто тропу и сторожит, там скорее всего только пару «сигналок» поставят. Место глухое, для прохода с грузом мало удобное…

— Трудно пройти будет — Лис пристально разглядывал место прорыва в бинокль — Там метров тридцать полоса открытого пространства, да камни со склона осыпаются.

— Знаю, придётся рывками перебегать. Ну, давай пошли, а то рассвет совсем скоро, нужно успеть проскочить до того, как свет включится. Тронулись, помаленьку…

Мягкие предрассветные сумерки, да скрадываемая зарослями заря, сделали всё вокруг того неповторимого серо-сизого цвета, когда мир вокруг соткан из оттенков и полутонов. Время для рывка я выбирал не специально, но по опыту охотника знал, что в такое время, чувства обманывают даже зверя, не полагающегося на разум и слепо следующего инстинкту. Шанс проскочить мы не упустили: двигаясь быстрым, но осторожным шагом след в след, наш маленький отряд через сорок минут вышел по ложбинке к северному склону ущелья и незамеченный ни кем скрылся в сельве. Спустя ещё час, мы остановились на днёвку, настало время сеанса связи, да и от точки эвакуации нас отделяло каких-то десять километров. Люди устали, дорога в постоянном цейтноте вымотала нас до последней степени: все мечтали хоть на полчаса замереть в полной неподвижности, глотая холодную, ломящую зубы воду.

Лис накинул на сук антенну и взялся за свою шарманку, вслушиваясь полный треска статических помех и бормотания множества голосов эфир. Взгляд у радиста стал отсутствующий, движения затормозились, теперь придётся приглядывать ещё и за ним, парень совсем скис. Обойдя по периметру стоянку, я отошёл метров на сорок, затаившись у группки тоненьких древесных стволов, тоже прислушивался стараясь вычленить чуждые утренней какофонии джунглей звуки и… Услышал уханье филина, что для джунглей почти так же необычно, как если бы человек запел в голос.

Вскинув автомат, лишённый теперь за ненадобностью ночного прицела, я повёл стволом вправо и увидел машущего оружием Детонатора. Славка! Живой и невредимый стоял в просвете между древесными стволами, а у его ног кулём валялся наш бегунок — Пако. Осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, я вынул из кармашка разгрузки обычный камешек и кинул им в сторону «певца», чтобы прервать его затянувшуюся арию. Заливистую трель мог услышать не только я. Снаряд попал бы Славке ровно в середину груди, но тот ловко отвёл камень автоматом. Тихо звякнул металл, сапёр весело улыбаясь, зашагал в мою сторону подгоняя впереди себя аборигена. Тот семенил довольно шустро, несмотря на подбитый глаз и пару ссадин на унылой физиономии. Когда до живописной парочки осталось метров десять, я выступил им навстречу, от чего Пако шарахнулся было назад, но Детонатор ловко подсёк тому ноги и жирный родственник команданте снова рухнул в траву.