Алексей Колентьев - Туман войны

— Салют, брателло Мигель! Смори, кого я тебе приволок… Se levanta, la mierda! [62]— Славка пнул поскуливавшего местного, от чего тот с трудом поднялся и потрусил вперёд, в то время как неунывающий Детонатор принялся вполголоса излагать мне историю поимки беглеца.

— Ты как в поиск подался, этот хмырь жирный всё на месте не сидел — В полголоса вещал подрывник, пока мы все втроём шли к небольшой полянке, где остановились на привал — Понял я, что свинтить чурка хочет и автомат у него отнял. Так он чего удумал: нажрался ягод каких-то и ну воздух портить… У, падла! — Славка наддал по корме семенящего впереди Пако носком берца и продолжил — Само собой я сплоховал, когда жиробас в кусты запросился, но веришь, камрад, вонища такая стояла, что глаза резало. Потом отвлёк он паренька нашего и тягу дал. Да хитро так след путал, но видно ягод своих пережрал, я его по кучам говна и нашёл. Потом прихожу, смотрю нету никого, а под камнем весточка лежит. Правду говорят, что нет хуже занятия, чем ждать, да догонять. Это ты опять шухер среди местных навёл, ползают по округе как вши перед банным днём, еле протащил пассажира в лес.

— Ущелье шерстят?

— Уже нет. Трупы в вертушку подняли на тросах. Потом со своими у северной горловины перетёрли, а те побожились, что не проходил мимо них никто…

— А ты всё сидел и слушал…

— А чё?! — Вскинулся Детонатор, остановившись и с толикой обиды продолжил — Кабы они сказали, что вот, мол, проходили тут советские военные специалисты, да привет вам передали, то всяко разно облава уже в лесу шерстила. А так, покрутились возле горловины и назад повернули, подумали, что вы обратно ушли, не смогли пост тихо обойти.

— Так а сам-то, чего вслед за федералами не пошёл — Подначивал я подрывника чтобы проверить, не врёт ли, но делал это автоматически, по привычке — Или…

— Да иди ты!.. Совсем-то за дурня не держи, если знаю, что до точки рандеву в обход пилить и пилить, то найдёшь лазейку. Вот я подождал, пока ищейки отойдут подалее и по ложбинке слева и проскочил. Увалень этот мешал, но как только я пояснил, что яйца ему обрежу, то аж вперёд меня ломился, вот так и дошли.

— Ладно, Слава, не серчай — Я хлопнул приятеля по плечу и пошёл к рации — Все на нервах сейчас, привяжи кабана этого и отдыхай, скажи Дуге, что его очередь в караул садиться.

В эфире ничего необычного не услышалось и спустя ещё двадцать минут, мы двинулись к точке эвакуации. Место это лежало в двух часах хорошей ходьбы от стоянки, но учитывая состояние раненого, который уже почти не подавал признаков жизни, я приказал увеличить темп марша. Мы добрались до приметной скалы, откуда удобно будет забирать и нас и носилки, спустя семьдесят одну минуту. В глазах темнело, пот уже не струился а капал из пор словно мы были сочащимися влагой губками. В воздухе постоянно слышался гул патрульных вертушек, операция по нашей поимке не сбавляла оборотов. Мы вповалку лежали на горячих камнях, вдруг Лис выпучил глаза и сорвав с головы наушник, передал его мне.

— Стрекоза — Мигелю! Стрекоза — Мигелю! Как приём, как приём?

Это был позывной нашей вертушки, но вот только сеанс получался внеплановый: время подлёта оговорено заранее и выход в эфир означал экстренную ситуацию. Я взял мокрый и вонючий от пота наушник с микрофоном.

— Здесь Мигель, говори, Стрекоза…

— Меня обстреляли… Машина повреждена!.. — Голос пилота был спокоен, но сквозь вой помех я различил надсадное завывание двигателя вертолёта — Всех вас на борт принять не могу. Подниму максимум двоих — троих.

— Понял тебя, Стрекоза — Блин, да что ж это за неделя-то выдалась — Возьми раненого и двоих наших, потом уйдёшь.

— Понял… Троих возьму. Подлётное время — двадцать минут.

— Ждём, не свались по дороге…

Обернувшись к бойцам, я внимательно окинул взглядом всё моё воинство. Ребята были даже не на пределе, израсходовав второе, третье и даже десятое дыхание они отдали всё, на что были способны. Да и я сам представлял по большому счёту зрелище более чем жалкое: измочаленная одежда, грязь и травяной сок по всему телу, хриплое с посвистом дыхание. Вот так приходи и бери нас тёпленькими.

— Дуга, Славка, Симон — идёте со мной. Лис, на тебе батя и этот жирдяй-побегунчик. Мне некого больше отправить, боец, не серчай.

Радист только посмотрел в мою сторону с немым, невысказанным укором, но промолчал. Мы оба знали расклад: с батей обязательно должен быть кто-то из нас, а Лис, как самый молодой мог надломиться в самый неподходящий момент. Мы оба чуяли слабину, свившуюся внутри него тугой пружиной, только я на инстинкте, а радист точно знал, что в какой-то момент в ущелье он дал волю приступу малодушия и не имеет права настаивать на том, чтобы остаться.

С севера, чадя дымным шлейфом приближался надсадно воющий движком вертолёт. Это был американский «ирокез», без опознавательных знаков и какого бы то ни было бортового вооружения. Я запалил дымовую шашку, чтобы обозначить нашу позицию. Жёлтый дым использовали и федералы, но если район так плотно обложен войсками, долго ждать гостей не придётся. Местность обязательно прочешут и будет это по моим прикидкам примерно через час-полтора. Вертушка зависла метрах в двадцати над скалой и сбросила с обоих бортов тросы и корзинку для раненого. Когда я привязывал Серебрянникова к хромированной корзине, раненый неожиданно пришёл в себя и что-то прошептал. Но даже наклонившись к самому его лицу, ничего расслышать не получилось, поэтому я только ободряюще похлопал его по руке и подал сигнал на подъём. Остальные поднялись на борт без видимых усилий, даже Пако шустро перебирал конечностями. Предвидя скорую безопасность и, возможно, повышение по службе.

Вертушка как бы нехотя развернулась носом на юго-восток и чуть вихляя стала удаляться набирая скорость. Не смотря больше в ту сторону, я кивнул оставшимся бойцам и хрипло проговорил:

— Фора по времени у нас минут пятьдесят, может чуть больше. Погонятся за вертушкой или нет, для нас не имеет значения, район будут шерстить плотно, раз идёт войсковая операция. Наша задача — выйти за пределы оцепленного района в направлении северо — северо-восток. Там болота и есть вероятность, что не все выходы оттуда перекрыты заслонами. Пойдём, как сможем быстро, привала в ближайшие десять часов не ждите, принять стимуляторы. Задача ясна?

В выборе оставшихся я не прогадал: три пары глаз смотрели на меня с усталым безразличием, но без толики отчаянья. Никто не проронил ни слова, ответом на мой вопрос были только едва уловимые кивки. Симон уже не был тем пареньком, который вышел с нами несколько дней назад, теперь мальчик исчез, его место занял прошедший боевое крещение воин. Построившись в походную колонну, группа перешла на волчий шаг и вскоре мы уже вышли на звериную тропу ведущую к болотам, гонка на выбывание началась…