Алексей Колентьев - Туман войны

Перед взором, проецируемым прямо в искусственный мозг царя, проплывали пустынные улицы. Дельфийцы, выказывая высшую степень почтения перед мощью Эвксина, расчистили широкую магистраль, ведущую прямо к приземистому куполу храма Хроноса. Ни единой души не было на всём пути следования кортежа, хотя главный путь к храмовому комплексу всегда был самой оживлённой частью полиса. Там, на глубине шестисот метров, обретался Оракул — странное существо способное провидеть будущее, но и прошлые времена оно способно видеть так же чётко, что чаще бывает более опасно, нежели ещё нечто несбывшееся и далёкое. Бессмертному была понятна цель Феоктиста, назначившего переговоры в присутствии Оракула. Страх за собственное положение толкнул автарха Александрии на ещё одну глупость: в узких кругах все знали, что Оракул всё, что узнаёт, почти дословно передаёт жрецам Пантеона, а те в свою очередь не стесняются торговать информацией даже с борзописцами. Само собой, автарх надеется, что раз все писаки у него под крылом, а большинству толстосумов и правителей он заткнёт рот компроматом, то огласка ему не грозит. Пусть тешится иллюзиями, мысленно, Митридат хищно оскалился, как в молодости, когда его тело ещё не было поражено ужасной экземой, но сейчас, красивое лицо царя не выражало ровным счётом ничего и сохраняло невозмутимое, сосредоточенное выражение.

Вот, церемониальные ворота открылись, впуская кавалькаду машин во внешний двор, где тут же распахнулись ворота поменьше, созданные уже из многослойной броневой пластали, с невероятной быстротой сомкнувшиеся сразу за последним милицейским антигравом эскорта. Проехав ещё метров триста вглубь и повернув два раза на хитрых развилках подземного защитного лабиринта, точно следуя указаниям головной машины дельфийцев, «скарабеи» остановились на обширной площадке перед ещё одними воротами распахнутыми настежь. Из трёх бронетранспортёров высадились морские пехотинцы в тяжёлой штурмовой броне, а из десантного отделения «скарабея», который пилотировал Митридат, выпрыгнули и стремительно заняли позиции на флангах оборонительного строя морпехов, четверо синтетов с активированными пулемётами. Синтеты, почти на две головы возвышались над строем немаленьких, к тому же закованных в скорлупу доспехов, людей. Но по большому счёту разница меж ним была незначительной: морпехи напоминали выползших на берег раков, в своей довольно громоздкой бронированной скорлупе, как впрочем и синтеты. Но только люди сжимали в руках короткоствольные «ксифы», [71]выглядевшие в их четырёхпалых клешнях-манипуляторах словно игрушки, а киборги поводили перед собой массивными трёхствольными пулемётами, чьи стволы вращались на холостом ходу. Они были в любое мгновение готовые выплеснуть на врага рой стальных конических пуль, для которых настоящей преградой служила лишь компонентная броня [72]тех же «скарабеев». Поверхность доспехов меняла цвет, пока фигуры солдат не стали полупрозрачными, подстроившихся под яркую иллюминацию помещения, вспыхнувшую тот час же. Синтеты не утруждали себя маскировкой, поскольку большинство того, что могли противопоставить люди, не могло причинить им вреда: портативные генераторы силовых полей, тонкой прозрачной дымкой окутывали киборгов с ног до головы. Эту технологию они скрывали даже от Митридата, но судя по всему, секрет изготовления подобных полезных вещиц, был ими полностью либо частично утерян. Киборги прикрывались индивидуальными силовыми щитами, это да, но вот их техника, созданная уже много позже бури Передела, такой защиты уже не имела. Шагающие танки, низкосилуэтные морские крейсера и подводные лодки, а также вся летающая техника пользовались традиционными средствами перехвата — противоракетами, мощными генераторами постановки помех и обычной компонентной бронёй.

Царь жестом отстранил гоплон-капрала, [73]пытавшегося закрыть Митридата от выступившего на встречу эвксинской делегации, богато разодетого жреца. Тот был в маске Зевса и белой церемониальной тоге, одетой поверх белой же пиджачной пары. Бессмертный лишь кивнул жрецу, удержав морского пехотинца, жестом руки и первым спросил:

— Привет тебе, святейший. Скажи мне, сын Громовержца, почему меня встречаешь ты, где Софроний, жрец всевидящего Хроноса?

Но опешивший от такой бесцеремонности жрец Зевса не успел даже рта раскрыть, поскольку раздавшиеся шаги и зычный голос другого жреца в багряных одеждах не дали эвксинским морпехам поупражняться в стрельбе: дерзкий ответ Бессмертному карался на месте. А жрец и так нарушал вбитый в гвардейцев протокол, согласно которому, царю нет равных и отвечать на его вопросы полагается склонив голову и преклонив правое колено. Только они, пролитой кровью и верностью заслужили право обращаться к Митридату стоя и только по прозвищу — они все звали его «Бессмертный».

— Прости нашего Алка, Бессмертный властитель!..

Софрон остановился ровно в трёх шагах, упав на колено. Оптика маски показала, что он облучён системами наведения оружия эскорта Митридата. В горле сразу пересохло, но жрец тем же радушным тоном продолжал:

— Хлопоты, связанные с твоим визитом, задержали меня. Не гневайся и позволь проводить тебя в отведённые покои, автарх и его люди прибудут только через два часа.

— Разве стратосферные авионики [74]не самый быстрый транспорт на планете — Митридат позволил себе улыбнуться краешками губ — Но время ещё есть, мои люди осмотрят отведённые для нас апартаменты, веди, жрец.

С поклоном, таксиарх-прелат поднялся на ноги и быстрым шагом поспешил вперёд, к роскошной прямоугольной плите подъёмника, на которой при желании, кроме охраны могли разместиться и все четыре БТРа эскорта царя. Командир морпехов отдал по внутренней связи короткую команду и четверо из пятнадцати гвардейцев отошли к бронемашинам, задраив за собой люки. Машины, стоящие в колонне по две на миг ожили, башенки турелей провернулись занимая каждая свой сектор обстрела. Теперь в случае непредвиденной ситуации они смогут не только дать отпор, но и пробиться на помощь к пешему эскорту Митридата. Само собой, нападать вряд ли кто решится, но мир полон странных идей, одна из которых — убийство крупного политического деятеля или правителя с помощью террориста-смертника или группы таковых. Будь Митридат действительно заточён в теле киборга, то такая акция безусловно, могла иметь много шансов на успех, решимость отразить именно такое нападение и демонстрировала охрана Бессмертного. Но на этот раз, царя охраняла не только его предусмотрительность и многовековой опыт. Улыбаясь про себя, он понимал, что сейчас его стерегут ещё и жрецы, да что там лукавить: сам александрийский правитель нуждается в живом и здоровом безбожнике больше, нежели в мёртвом. Сейчас, думал царь с некоторой долей злорадства, я нужен им как большое и страшное пугало. Внутренних оппонентов они заставят заткнуться напугав их военной угрозой и те несомненно проглотят наживку: мудрые правители стравили безбожника с варваром, война снова пройдёт стороной и будет сотворена чужими руками. Желание ослабить его и имперцев было сколь очевидно, столь же и глупо. Сейчас, овцы пригласили в защитники волка, наивно полагая, что он будет грызться с пустынными шакалами только за высохшую кость собственного тщеславия. А потом. Когда всё закончится и пыль осядет, можно будет надеяться, что волк сам уберётся на свой остров, ничего не потребовав взамен. Пусть их тешатся иллюзиями, до поры не стоит их разубеждать, роль тупого и тщеславного диктатора, однако, хорошо получилась. Царь безразлично кивал, на рассыпающего заряды лести жреца, ведущего его по роскошным залам Пантеона — обязательной части любого храма культа олимпийских богов. Главный такой храм был в Медиолантии, но дельфийский комплекс был особенно богат: барельефы из розового мрамора. Статуи божеств десяти метрового роста из редкого агносса — камня способного имитировать всё что пожелает скульптор, даже живую человеческую плоть, чьи залежи находятся так близко к запретному континенту Ма. Залы поражали своим подавляющим величием и настолько натуралистическими голографическими фресками, что порой казалось, что боги вот-вот сойдут с куполов и стен на землю и до них можно будет донести любую просьбу смертного. Но Митридата не трогало искусство, слишком мало оставалось у правителя Эвксина времени, чтобы думать ещё и о развлечениях. С тех пор, как он освободился от уз плоти и многих её желаний, всё его время занимал процесс достижения паритета с подданными Ашшурты этого скрывшегося на запретных землях аккадского властителя, чьё могущество уже два раза опрокидывало континенты и меняло местами полюса Гелиона. Но оба раза, нечто могущественное отбрасывало шумеро-аккадские войска, стирало их почти в пыль. Ашшурта оба раза отступал, но снова поднимался. Изобретая всё новые и новые смертоносные машины, лепя орды существ, при одном взгляде на которых, у обычного человека просто бы помутился рассудок. Долгое время, Митридат искал врага, который два раза отбрасывал алчного до власти аккадца, но по каким-то причинам не уничтожал его. Он опустился на дно океана, полагая, что дагониты — рабы бога водной стихии Дагона это и есть искомый союзник, но нет. Пройдя сквозь испытания старейшин умирающей расы земноводных, он, тогда ещё сгорающий от страшной, насланной аккадцами на его Эвксин биологической заразы, обрёл друзей…