Александр Афанасьев - Время героев (СИ)

Раз! — пистолет дергается, кожух идет назад, выплевывая гильзу — и в нескольких метрах от него прячущийся за пикапом боевик — черные очки, бородка, автомат Эрма плюющийся пулями — на секунду замирает от удара пули, горло взрывается кровавым фонтаном. А потом он падает, исчезая за машиной, за которой он укрывался, словно марионетка, у которой враз обрубили все веревочки…

Два! Три! — еще два выстрела в быстром, почти пулеметном темпе, потому что первая пуля идет мимо, зато вторая попадает точно в голову наркомафиози, голому по пояс, покрытому татуировкой и с автоматом Калашникова, из которого он хлещет огнем даже не целясь, от живота. Он как раз бежит параллельно ряду припаркованных у тротуара машин, бежит, наступая на валяющихся людей. Здесь, как только начинается перестрелка, все падают, падают, где застало, и молятся Санта Марии. А этот помолиться не успел — упал, разбрызгивая мозги из вскрытой пулей черепной коробки, упал замертво.

И — кувырок, кувырок в сторону длинного ряда машин, прочь от ответного огня, прочь с этой гребаной, мать ее так улицы. Скорее, как можно скорее — спрятаться за что-то, что задержит пули, что-то, что позволит прожить хоть еще немного, что позволит выжить под градом пуль со всех сторон…

Нога проскальзывает на чем-то липком, брошенном на тротуар, асфальт с бешеной скоростью несется навстречу…

Как раз вовремя — картечь прошла выше, над ним, как раз там, где только что был он, хлестко ударила по машине, стоящей у тротуара следом за той, за которой укрылся он сам. Со звоном рассыпалось стекло…

А прилично за них взялись… Десять стволов как минимум.

Первым делом надо сменить оружие. Пистолет — хорош при внезапном нападении, но если пошло такое дело — он ничто против автомата…

Сунул пистолет в кобуру, автомат в руки, занял позицию, укрываясь машиной….

— Четвертый — готов! — доложил он, у них у каждого была система связи с ларингофоном на горле.

На мгновение высунулся из-за борта пикапа, пытаясь определить, что делается — и отпрянул, потому как в борт ударила пуля…

Хреново…

В наушнике истерической скороговоркой бились другие доклады — похоже, в основном все заняли позиции на другой стороне улицы, только он один перебежал через дорогу, и остался при этом жив.

— Первый всем. Три-вперед.

Три-вперед, отсчитать до трех — и вперед. Легче сказать, чем сделать.

Отсчитав до трех, сержант приготовился к броску…

Хлопнуло — как рождественская хлопушка, только громче — граната. Впереди рванула граната затем еще одна, что-то уже горело…

И тут он увидел.

Крыша!

По плоской крыше разукрашенного в зелено-желтый цвет здания напротив, как раз того, рядом с которым укрылись остальные, бежали несколько человек Четверо или пятеро. С оружием.

— Четвертый всем, опасность сверху!

Оставаясь на месте, сержант прикрылся от пуль бортом пикапа, положил автомат цевьем на борт, дождался, пока первый из бегущих набежит на красную точку в прицеле, и нажал на спуск. Автомат бахнул одиночным, солидно толкнуло в плечо — а бегущего тяжелая, пулеметная пуля швырнула вниз, под ноги остальным…

Прежде чем остальные опомнились — сержант выстрелил еще несколько раз, открыли огонь и снизу, но действенным был только его огонь. Видимо те, кто забрался на крышу, не просекли, что один из североамериканцев перебежал на ту сторону дороги, решили расстрелять наглецов сверху или даже закидать гранатами — и поплатились за свою ошибку.

Несколько пуль разбросали бандитов по крыше, в ответ успели выстрелить только двое и то неточно. Один свалился с крыши вниз, тяжело хряснулся об асфальт…

— Первый — Четвертому — прикрываем!

Отбойным молотком застучали автоматы и под прикрытием огня Альварес с низкого старта, рванулся через улицу, к своим. Где-то на полпути словно кувалдой ударило в спину, да несколько раз подряд, померкло в глазах но он по инерции успел сделать несколько шагов, как раз тех самых шагов, которые были нужны, чтобы добежать, упасть за машины на противоположной стороне улицы.

А дальше было никак…

Очнулся сержант от того, что кто-то невежливо хлестал его по щекам, а прямо над ухом оглушительно гремел пулемет, короткими очередями расстреливая наступающих анархистов. Каждый удар по щеке отзывался ослепительной вспышкой боли в голове, черный, вонючий дым у потолка… рядом кто-то стрелял, а кто-то орал в рацию…

— Всем кто меня слышит — это Кобра-одиннадцать! Попали в засаду на Кортес, потеряли транспорт. Мы в здании на Кортес, держим круговую оборону, долго не продержимся! Вытаскивайте нас отсюда, вашу мать тут настоящее гнездо осиное! Всем кто меня слышит — это Кобра-одиннадцать! Мы прижаты огнем на Кортес…

— Шамберс… — протолкнул сержант через пересохшее горло — ты чего?

Над глазами был… вентилятор?!

— Живой?! Сэр, он в себя пришел! Вставай, сукин сын, ты нам нужен.

— Я… мертв? — задал идиотский вопрос стафф-сержант, потому что ничего другого в голову не приходило.

— Пока нет, но ты уже в аду. Да вставай же!

Над ним появилось еще одно лицо. Вермеер, а щека чем-то распахана и кровь идет… И вентилятор, такой же… крутится.

— Давай, сардж, подъем, ты что тут, подыхать собрался?!

Сильная рука поставила его на ноги.

— Что за хреновина произошла?

— Ты несколько пуль в спину словил, жилетом. Ни одна не пробила, но попало тебе крепко.

Альварес закашлялся…

— Черт, кажется, у меня ребра сломаны.

— Потерпишь! Давай, сардж, не время рассиживаться! Дайте ему обезболивающее!

От обезболивающего Альварес отмахнулся — новое обезболивающее обладает каким-то странным эффектом, человек как чумной делается. В таком состоянии отбиваться нельзя.

— Босс, я в порядке! — винтовка оттягивала ремень, она висела на груди сержанта, его так и затащили в помещение вместе с ней — где мы?

— На третьем этаже какого-то здания. Вставай на мое место, я займусь рацией.

Стена была частично вывалена наружу — словно великан откусил от дома кусок — и с позиции, которую занимал стафф-сержжант, открывался хороший обзор на улицу. Внизу горели уже не только покрышки, но и машины, а те, что не горели, напоминали швейцарский сыр, настолько они были побиты пулями. Около одной из машин на тротуаре распластался человек — были видны только ноги в синих джинсах, на одну ногу человек был бос. Стреляли не с улицы — стреляли через улицу, из окон противоположного здания и стреляли много. Ему же оставалось только держать под контролем лестницу и огромный пролом в стене — чтобы никто не прошел снизу. Самая безопасная позиция…

— Всем кто меня слышит — это Кобра-одиннадцать! Мы на Кортес под огнем…

В наушнике прозвучало долгожданное