Василий Сахаров - Война за Врата-4

На этом моменте, операция, точнее сказать, ее боевая часть, была окончена. Почти все "плохие" люди лишились жизни, а "хорошие" были освобождены, хотя в подавляющем большинстве они в это не верили, и готовились к новым для себя неприятностям. Никто их не агитировал и не убеждал в своих самых хороших намерениях. "Акинаки" выполнили свою работу и заняли все ключевые места в "сорок седьмом", и пока этого было достаточно. Позже должна была прибыть еще одна группа, профессиональные агитаторы и технари, и именно на их плечи будет возложена основная работа по информированию анаирцев обо всем происходящем, формированию симпатии местных жителей к своим освободителям и приватизация ценного имущества в подземелье.

После боя, Дава, временный комендант сорок седьмого бункера, расположился в центре связи. Он сел на кресло-вертушку, предназначенное для оператора одного из многочисленных пультов, находящихся в помещении, и начал организовывать работу в пределах вверенного ему объекта. Первым делом, вновь была включена подача электричества. Снова в подземном городке воцарился вечерний сумрак, и тысячи отдыхающих в коридорах людей, начали оглядываться и шепотом обсуждать, что же произошло, и по какой причине полчаса не было света. Затем в комнату связи был вызван Менгар Ти-Року и пара его товарищей, которые по внутренней системе оповещения, известили анаирцев о том, что бункер взят под контроль солдатами с поверхности. Далее, Меченый вышел на связь с уровнем метро, и узнал о том, что станции Северная Концевая и Профессорская успешно взяты под контроль другими пятерками Ордена и спецназом УВР. Основная цель рейда под землю, захват подземных объектов, была достигнута. Теперь начинался переход ко второй фазе, закреплению на захваченных позициях и налаживание жизни подземников.

Василий оглянулся и его взгляд прошелся по незнакомой аппаратуре. После чего он откинулся на спинку кресла и выдохнул.

— Чего вздыхаешь, Меченый?

К Давыдову подошел хмурый крепыш лет сорока, с автоматом в одной руке и каской в другой, капитан Морошкин, который присел рядом с Василием.

— Да вот, дело сделали, теперь о дальнейших действиях думаю. Я ведь впервые такой кучей народа командую, вот и напрягаюсь немного. Инструкции, конечно, имеются, но вопросов все равно много, так что сейчас бандитские трупы утилизируем, наведем везде порядок, людей покормим, за бронелюк вышлю разведку, и начну в бункере свои порядки устанавливать. А то здесь полный хаос, ничего не охранялось, народ ходит грязный и голодный, кругом полная антисанитария, вши и блохи, и никто точно не знает, сколько в "сорок седьмом" скопилось людей. А ты чего такой хмурый, капитан? Вроде бы все четко сделали, у тебя всего один раненый, а ты озадаченный ходишь.

Морошкин помедлил, ладонями помассировал затекшую шею, и ответил:

— В медблоке был, кое-что увидел, и теперь мне немного не в себя.

— И что там?

— Трупики новорожденных детей и зародыши абортивные, которые в холодильнике лежат. Сам понимаешь, средств контрацепции в бункере, наверное, было немного, и их все сразу израсходовали, а в толчее подземелья, да еще и при скудном пайке, выносить нормального ребенка и родить его, почти невозможно. Про то, чтобы вырастить, и разговора нет. Вот местные паханы и додумались, всех детенышей, кто родился, умер или абортировался в мороз кидать. Медика прижал, он говорит, что это распоряжение Доса Камарана, который на это мясо хотел зуриков приманивать.

— Сука! — с ненавистью, выдохнул Дава.

— Не то слово, — поддержал его капитан и попросил: — Отдай мне пленника.

— Сначала его допросить надо. Связисты говорят, что недавно он с вояками и "Недремлющими" общался, так что у меня к нему несколько вопросов.

— Так в чем дело? До прихода тыловой группы время пока есть, прикажи начать приборку по отсекам, и давай допросим эту гниду. Все что тебе нужно, узнаешь, а потом я его себе заберу. Ты с ним по-хорошему потолкуешь, а мы с парнями по-плохому.

— Ладно, — согласился Меченый.

Спустя двадцать минут, в узел связи приволокли Доса Камарана, стройного бледного мужчину средних лет, с очень тонкими и длинными пальцами как у пианиста и гладко выбритым черепом, на котором красовалась небольшая цветная татуировка паука, с саблей в одной лапе, спускающегося по веревке. На шею пленника прицепили автопереводчик. Затем наручником его приковали к прочной металлической трубе, по которой в помещение поступала вода, и Дава задал ему вопрос:

— Говорить будешь или тебя сначала наркотой накачать нужно, чтобы ты на каждый вопрос без запинки отвечал?

Словно затравленный звереныш, Камаран быстро посмотрел влево и вправо, напряг прикованную к трубе руку, спасительной дырки, в которую можно было попробовать сбежать, не обнаружил, и ответил:

— Спрашивай, отвечу.

Давыдов начал издалека:

— Кем ты был до войны, как попал в подземелье и как выжил? Отвечать четко и ясно, без обмана, а иначе пожалеешь, что на свет народился.

— Да ладно тебе, офицер, — бандит посмотрел на Морошкина. — Я все понимаю, в любом случае, мне хана, но смерти я не очень боюсь, и скрывать мне нечего. До войны я в тюрьме сидел, за вооруженный грабеж, а перед началом бомбардировки, для расчистки отдаленного штрека, из уголовников собрали рабочую бригаду, и так я с корешами попал под землю. Прибыли на место, начали работу, а тут война. Охрана растерялась, и мы ее порешили. Остались сами по себе и при оружии. Чем сорок пять суток питались и как выживали, не спрашивай, тебя стошнить может. Потом из некоторых бункеров в "Матлахаре-3" люди выползли, и мы в одном тихом месте засели. Жратва и питье были, бабы тоже, так что полтора года хорошо жили. А потом запасы кончились, и мы с другими крепко стоящими людьми сюда пришли. Жаль только, что захребетников за собой притянули, а так, все путем.

— Где оружие брали?

— В подземелье несколько складов Сил Самообороны, там и разжились стволами. Если вам надо, могу показать, где они находятся, стволов еще много, правда, с боеприпасами напряг.

— На карте района укажешь, где они расположены. Как вы планировали дальше в этом бункере жить?

— Нормально планировали. Хотели оставить себе самых красивых женщин, работников и технарей, а остальных под зад пинком и за бронелюк выгнать.

— Распоряжение трупики детей в морозилку складывать, ты отдавал?

— Не помню, — поморщился Дос. — Что-то такое под кайфом было, для смеха, но когда такое слово говорил, точно не скажу.

— Да я тебя, — вклинился в разговор капитан Морошкин, угрожающе надвинувшийся на бандита.

— Подожди капитан, потом этот вопрос повторишь, отдельно, — придержал спецназовца Меченый и вновь сосредоточился на Каморане. — С военными общался?