Андрей Валерьев - Форпост - 4

— Таня будет её спускать. — Мария Сергеевна, вышагивая будто на подиуме, подошла к мужу и потянувшись жарко задышала на ухо. — А имя ЕЙ я УЖЕ выбрала.

И цапнула зубами за мочку.

Зараза такая.

Пришлось делать важный вид, надувать щёки и изображать свадебного генерала.

Ваня сел на лавку для почётных гостей и поднял бровь. За спиной, затаив дыхание, замерло всё население Севастополя и несколько гостей из Юрьево. Снова задним числом всплыла поганая мыслишка.

«Блин. Гера обидится. И Стас. Надя. Андрюха. Док. А Серый то! Вот я…»

— … и нарекаю это судно именем «Мечта «!

Звон разбитой бутылки, визг женщин, крики мужчин и гром аплодисментов вернул Ваню к действительности. Таня, с ног до головы обрызганная Юркиной шипучкой, довольно визжала, а Семёныч кувалдой выбивал стопоры.

— Давай-давай-давай!

Мужики вцепились в канаты, лодка дрогнула и не спеша заскользила по деревянным рельсам.

— Чего делать будем? — Маляренко одним глазом косил в окно. По затону наматывала круги «Мечта «, которую таскала за собой «Беда «.

«Мечта» за «Бедой «… бррр… бред»

— Чего делать будем, спрашиваю?

Маша и Таня переглянулись и как-то очень одинаково пожали плечами. С деньгами в семье Маляренко была…опа.

— Герд обещает к апрелю полностью оснастить лодку и провести все ходовые испытания. Это значит…

Главный казначей и бухгалтер Маша скуксилась.

— … это значит, что к первому апреля я должен ему дом. В четыре комнаты, с печью, летней кухней и под черепичной крышей. Вся столярка тоже должна быть…

Бригада Звонарёва бралась поставить такой дом «под ключ» за четыре месяца с отделкой. За восемьсот медяков. Ну ладно — за семьсот семьдесят. Вил и Семёныч обещали сделать тоже самое за полгода и за шестьсот пятьдесят. Но деньги — вперёд!

«Блииин»

В казне имелось двести сорок три монетки. И это притом, что подходил срок выплат на содержание армии, школы, здравоохранения и прочих общественных работ. Каждый месяц Иван должен был тратить (и это по минимуму!) сто восемьдесят четыре медяка! А налоги, которые за этот месяц удалось собрать… слёзы одни.

Вся штука была в том, что база налогообложения была не просто маленькая. Она была мизерная. Несколько семей в Севастополе, занятых в ремёслах и строительстве, сельхозпроизводители из Юрьево и транспорт Лом-Али. И кое-что шло от постоялого двора. И всё!

Бахчисарай жил своим умом. Хутора платили налоги Надежде Фридриховне, а сама мама Надя ограничивалась лишь натуральной помощью в виде рабочих рук, стройматериалов и ограниченного контингента в Горловом форте.

Проведённая приватизация всего и вся пока результатов не дала. То есть люди то стали хозяевами и клятвенно пообещали выплать всё, включая проценты, но… потом. Потому как сейчас у них этих денег не было. Маша, пока Иван радовался жизни в Новограде, получила кредитных расписок на бешеную сумму в тридцать две тысячи четыреста тридцать три монеты. И лишь около тысячи в виде живых наличных денег.

Маляренко с надеждой уставился на заветный ящик из посылки. Денег у него было полно. В резерве. Просто охрененная куча золота, серебра и меди.

Но…

— Даже не думай!

Мария Сергеевна захлопнула ящик.

— Людям это не понравится.

— Вот ведь… — Иван длинно и витиевато выматерился. — Я ещё и об этом думать должен?

— Конечно, должен. Это у тебя их хоть одним местом ешь, а у них?

Танюша деловито суетилась на кухне и в разговор Хозяина и Verkaufsleiter не лезла. Где брать эти проклятые деньги она и понятия не имела. Ваня сидел, подперев подбородок кулаками и смотрел как младшая наводит марафет на и без того сияющей кухне. Настр был так себе. Запустить в оборот необеспеченные товаром деньги — значило разогнать инфляцию, а это катастрофа. Люди, вкалывающие на тяжелейших стройках за одну-две копейки в сутки, ему этого не простят. Оказывается, ещё полгода тому назад три «первые леди» Крыма: Маша, Настя и мама Надя учредили финансовый надзор. Севастополь, Юрьево и Бахчисарай пристально следили за тем, чтобы копейка имела постоянную стоимость и реальное обеспечение. Мерилом была избрана, понятное дело, не бочка нефти, а условная продуктовая корзина. Хозяйки посёлков встретились, потрещали и пришли к выводу — на одну копейку каждый человек должен иметь возможность приобрести набор из килограмма картофеля, килограмма овощей, килограмма рыбы, полкило мяса и ещё кое-чего по мелочи. Вот так.

И никак иначе.

С тех самых пор количество монет, запускаемых в оборот, и уровень цен на товары и услуги тщательно выверялись лично Марией Сергеевной.

— А может, того… — Маляренко сделал неопределённый жест рукой. — В мешок его, да и утопить?

Маша изменилась в лице, а Таня разбила тарелку.

— Шучу-шучу!

Маляренко тяжко поднялся из-за стола.

— Пойду думать.

Школа и лодка проделали в семейном (читай в государственном) бюджете Вани убийственную дыру. Школу мало было построить и оснастить всем необходимым. Поскольку учебное заведение было полностью казённым, то и ВСЕ расходные материалы за свой счёт обеспечивал Иван. Образование в Крыму однозначно было решено сделать всеобщим, обязательным и бесплатным. Тетради, закупаемые на Звонарёвской мануфактуре, обходились казне в нехилые деньги. А учебники? Борис собрал вокруг себя всех, кто хоть что-то помнил из школьного курса и написал пять основных и четыре факультативных учебника для школы. Сейчас две женщины сидели и копировали эти книги. Вручную. За совсем не маленькие денежки.

А Боря принялся за учебники для высшей школы, которую он держал в уме, с прицелом на будущее.

«Ой, мама!»

Мозги закипали, плавились и грозили отключиться. Быть начальником оказалось слишком тяжело. Иван Андреевич сидел на своей веранде и тупо смотрел, как Герд прыгает с «Беды» на «Мечту» и обратно, размахивая руками и что-то втолковывая Францу и Семёнычу.

Маляренко-реалист давно капал на мозги своей идеей вернуться к барщине, оброку и чрезвычайным налогам.

Маляренко-демократ утверждал, что назад дороги уже нет. Люди ему такого кидалова не простят.

«Назад дороги нет»

Ваня поднялся, встряхнулся и двинул решать свои проблемы.

«Если хочешь что-то сделать хорошо — сделай это сам»

Собирать общий сход и жаловаться на жизнь мужчина не хотел. Для всех жителей западного Крыма, доверившихся ему, вручивших ему власть, он должен быть скалой. Незыблемым утесом, о который разобьются все невзгоды, тяготы и лишения.

Но чёрт возьми — как же это было тяжело!

— Серый, салам.

— Здорово, Андреич. Какими судьбами?

— Серый, купи мою долю гостиницы, а?

Скромность украшает. Но оставляет голодным.