Андрей Валерьев - Форпост - 3 [СИ]

Маляренко посмотрел на Герда. Бельгиец нифига не понимал, о чём тут толкуют и сидел с отсутствующим видом, постоянно пялясь на затон. Рядом с «Бедой» покачивалась на волнах «Хрень».

Это слово, при ремонте угнанной лодки, корабел повторял так часто, что по-другому её уже не называли. Швы на ней проконопатили, промазали маслом и кое-как обсмолили. Лодка дошла до Севастополя, но воду всё равно фильтровала, и её новому экипажу тоже пришлось поработать ведром.

— Герд.

Бельгиец вздрогнул и «вернулся». Тут же оживился Франц.

— Как новая лодка?

— Хрень.

Тут в дело вступил переводчик.

— Только рыбу у берега ловить. Да и то. Я бы её разобрал. Кое-что может пригодиться.

— Выяснили, почему вибрация от движка шла?

— Да. Криво установили. А сам двигатель в порядке.

Это была новость на миллион долларов. Иван аж зажмурился от удовольствия. Сама мысль о том, что его ласточку, его «Беду» придётся раскомплектовать, была как серпом по одному месту.

— Хорошо. На яхту будем ставить этот Стерлинг. Ясно?

Бельгиец кивнул и попробовал снова выпасть из реальности в созерцательное состояние. Но не свезло.

Маляренко, кряхтя, поднялся и объявил, что митинг закончен.

— Игорёха, помоги. Франц — ты с нами. Герд! Ау! Герд! Показывай…

Корпус яхты, стоявший на стапеле, Ваня издали уже видел, когда шёл по затону к пирсу. Но издалека это одно, а когда стоишь рядом…

— Ого-го! Ничего себе.

Маляренко и не предполагал, что она будет НАСТОЛЬКО большой. Шестнадцатиметровый корпус продолжал трёхметровый бушприт. Мачты ещё не было. А над палубой торчала недостроенная рубка.

«Да у моего деда дачный домик меньше был!»

Надстройка обещала быть минимум четыре на четыре метра.

— В целом, корпус готов. Палуба тоже готова. Сейчас ставим две переборки в трюме. Машинное отделение будет закрытым. Потом рубку доделаем. Это где-то месяц займёт.

Бельгиец неспешно тянул слова. Было видно, что этот человек гордится своей работой и знает себе цену. И действительно — качество изготовления судна, на первый, второй и третий взгляд Ивана, ничуть не уступало качеству «Беды». Даже потемневшее от масляной пропитки дерево было очень похоже на вид.

— Потом мы её проконопатим и просмолим. На два раза. Это ещё месяц. Потоооом мы её спустииим на воду.

Францу надоело переводить тягомотную речь Герда и он откровенно стал его пародировать. Бельгиец удивился, а Ермолаев и Иван ухмыльнулись.

К осени корпус должен был пройти испытания в затоне, затем Герд предполагал его снова вытащить и смонтировать на нём Стерлинг. А уж затем, за зиму, доделать все остальные мелочи.

— Весной, как шторма закончатся, я буду готов передать вам, уважаемый клиент, своё изделие.

Бельгиец задрал подбородок.

«Позёр! Но дело своё знает»

Ваня подбоченился и тоже задрал нос.

— Будущей весной, когда я получу от вас изделие и приму его к эксплуатации, я передам вам ключи от вашего дома.

Франц и Игорь одновременно хрюкнули, а Герд удовлетворённо кивнул. Речь босса он воспринял как должное. Без шуток.

Настю Иван нашёл в беседке на пляже за своим домом. Юная женщина сидела без плаща, подставив солнцу свои костлявые плечи и тонкие, как прутики, руки. На коленях у неё сидел и грыз морковку малыш.

Маляренко поразился. Мальчуган был точной копией своего отца. Миша в миниатюре.

«Интересно, как её муж на это… а… не хочу я это знать!»

Услышав шаги, Настя испуганно вздрогнула и потянулась к плащу. Здесь, в этом маленьком поселении ни её, ни маму никто никогда не беспокоил. И не лез с вопросами о плащах.

Но… мало ли.

— Дядя Ваня!

Улыбка у этой женщины вышла совсем детской. У Вани прихватило сердце.

«Прости меня, но я должен…»

Маляренко подошёл, сел, погладил по головке малыша, вздохнул и задал прямой вопрос.

Улыбка держалась ещё секунд десять, а потом исчезла, как утренний туман. Остались только серьёзные недетские глаза.

— Спасибо вам, дядя Ваня.

Маляренко сглотнул. Он всё уже сказал, и что говорить дальше — не знал.

— Спасибо, что приняли нас. Да. Мой ответ — да. Оба раза.

В глазах у девочки заблестели слёзы и она отвернулась. Голос у неё дрожал.

— Меня Миша ждёт. Он сейчас на обед придёт. До свиданья, дядя Ваня.

Путеводная звезда Разрушителя набросила на себя плащ, накинула на голову капюшон, взяла ребёнка на руки и пошла домой.

Маляренко стоял, смотрел ей вслед, и в голове его эхом продолжало метаться.

«Ты ИХ чувствуешь? Ты приведёшь меня к НИМ?»

— Звёздочка моя, ясная…