Валидуда Анатольевич - Время Обречённых

Британские самолёты были замечены вовремя, русские эсминцы начали выходить из боя, ставя задымление и оттягиваясь на норд. В воздухе по курсу Суордфишей показались первые облачка разрывов зенитных шрапнелей. Оставшиеся в строю эсминцы 5-й флотилии продолжать бой не стали: во-первых, коммодор Маунтбеттен посчитал, что это малоэффективно в условиях задымления и чревато потерей взаимодействия без его непосредственного руководства; во-вторых, англичане рассчитывали, что с русскими поквитается авиация.

Тихоходные – с крейсерской скоростью 193 км/ч, Суордфиши разбились на четвёрки и начали заход на ближайшие эсминцы с высоты девятисот метров. В них лупило всё что могло: 25-мм спаренные автоматы, 37- и 45-милиметровки, даже трёх- и четырёхдюймовки открыли огонь шрапнелями, когда торпедоносцы оказались в секторе вертикальной доводки орудий. Шрапнели 76- и 127-мм оказались для английских пилотов весьма губительными. Сразу три Суордфиша сбросили торпеды куда попало и отвалили назад, имея множественные пробоины. Ещё один, объятый пламенем, врезался в море и развалился на кувыркающиеся по водной поверхности, будто по тверди земной, куски.

Однако остальные экипажи не отступили, даже имея на борту раненых. Выйдя на предельную дистанцию сброса, они освободились от торпед и на восемнадцатиметровой высоте с разворотом вправо начали набор высоты. Это был, пожалуй, самый уязвимый момент их атаки. Сразу на двух Суордфишах сошлись 25-мм трассеры, а ещё один получил в корпус несколько 37- и 45-мм снарядов. Три факела потянулись к воде.

Между тем, четыре из восьми торпед были расстреляны 25-мм спарками, от трёх торпед эсминцы успешно уклонились, но одна всё же угодила в корму "Напористого", наблюдатели которого не смогли вовремя разглядеть опасность из-за дыма. Взрыв оторвал корму полностью. Корабль начал медленно дрейфовать, от затопления центральных отсеков спасли переборки и экстренные меры по спасению. Но не прошло и десяти минут, как вышел из строя один из насосов, повреждённый осколками, отчего течь, которую так и не смогли до конца устранить, усилилась. Эсминец всё больше начал принимать воды и получил весьма заметный дифферент на корму. Спасти корабль пытались до последней возможности, его уже вот-вот взяли бы на буксир и потихоньку потащили в ближайший дружественный порт, как если бы он сейчас оказался в мирных водах, а не тут – у берегов Норвегии, где британцы в любой момент могли расстрелять его как мишень или забросать бомбами с неба. Но в конце концов, нос эсминца полностью показался из воды и тогда капитан 2-го ранга Свербеев решил спасать экипаж, а не корабль. "Напористый" затопила команда.

В налёте на эсминцы 2-й бригады участвовали лишь двенадцать из двадцати пяти Суордфишей "Фьюриеса". Остальные тринадцать торпедоносцев вместе со всеми восемнадцатью Суордфишами "Викториеса" атаковали линейные крейсеры Андреева. От Альбатросов Суордфиши прикрывали десять Си-Харрикейнов "Викториеса".

Массированным авианалётом англичане рассчитывали если и не утопить русские корабли, то хотя бы серьёзно ослабить отряд Андреева. Однако очень скоро бриттам стало очевидно, что их планам воплотиться не суждено. 2-я эскадрилья 'лютиков' вместе с парой подполковника Дубинина связала боем Си-Харрикейны, 3-я, возглавленная самим Лютиковым и его ведомым, атаковала строй из восемнадцати Суордфишей, а торпедоносцы 'Фьюриеса' напоролись на плотный зенитно-заградительный огонь линейных и тяжёлых крейсеров и, потеряв три самолёта, отвернули назад, сбросив торпеды с предельно дальней дистанции. Все торпеды были либо расстреляны в воде либо прошли мимо. Альбатросам 3-й эскадрильи удалось растрепать строй Суордфишей 'Викториеса' и, пользуясь двухкратным выигрышем в скорости, 'лютики' сбили четырёх британцев, заставив остальных повернуть домой. На 'Макаров' не вернулся один Альбатрос 3-й эскадрильи, его сбили огнём Виккерсов задней полусферы, пилота – поручика Свенторжецкого вскоре подобрали в море. 2-я эскадрилья потеряла одного сбитым, ещё один Альбатрос вернулся без стабилизаторов и киля; из десятка Си-Харрикейнов на 'Викториес' возвратились лишь шестеро. Сбитый поручик Кочуков был, по-видимому, или убит или тяжело ранен в схватке, попытки выпрыгнуть с парашютом он так и не предпринял.

У самой кромки горизонта – там где уже не понятно, где морская гладь, а где гладь небесная, показались едва различимые глазом чёрточки эскадры линейных крейсеров Хортона, командовал которой контр-адмирал сэр Джон Тови. Зиммель не питал иллюзий по поводу внезапности налёта своих "волчат", с появлением во флотах большинства держав локаторов ни о какой внезапности говорить не приходится.

По прежнему держа установленный им же самим курс, майор уже через полминуты засёк ещё несколько кораблей, неразличимых до этого не только благодаря размерам, а скорее из-за камуфляжа, скрадывавшего и сливавшего с морем их очертания. Когда-то, во времена броненосцев, наносить камуфляж не имело смысла, ведь дым из труб демаскировал корабли на многие мили и не требовалось такой уж мощной оптики, чтобы их заметить. А ныне все корабли имели боевую раскраску, затрудняющую не столько обнаружение, сколько точное определение расстояния до цели дальномерами, что напрямую было взаимосвязано с точностью артиллерийского огня.

Пока что Касатки и Альбатросы неслись точно на английскую эскадру, а навстречу им летел Уолрес. Одиночка! Без прикрытия. Но времени долго удивляться у Зиммеля не оставалось, похоже, что британцы примерно в это время ждали возвращения своих палубников, ушедших атаковать корабли контр-адмирала Андреева. Этот гидроплан, судя по его уверенности, был послан на всякий случай проверить свои ли это возвращаются или… И тут Уолрес резко, насколько ему позволяли его конструктивные особенности, начал разворот назад, опознав русские самолёты. Теперь можно было не сомневаться, что он уже выдал в эфир о своём открытии. В принципе, это уже не имело значения, рассудил Зиммель, наблюдая как сорвалось к одинокому гидроплану одно из звеньев Бабакова. "Лютики" стремительно настигли еле-еле тащившегося на своих полтораста километрах гидроплан. Уолресу не помогли даже резкое увеличение скорости до предельных двухсот в час и суматошная стрельба. Обрушившись на англичанина с высоты, Альбатросы расстреляли его как на учениях. Падая и рассыпаясь на горящие обломки, летающая лодка оставила за собой жирную дымную полосу, словно посмертный знак для четырёх лётчиков.

Зиммель и не думал атаковать английские корабли, выстроенные во фронтальную линию. Оказаться по своей воле под огнём сразу всех зениток он считал верхом глупости. Майор скомандовал новый курс – 95; и Касатки с Альбатросами послушно повернули на восток – в сторону архипелага Вестеролен, до которого отсюда немногим более сотни миль. Смысл манёвра поняли все без исключения, Зиммель хотел зайти на англичан с подсолнечной стороны, хоть и не слепило оно как в более южных широтах да и не всходило высоко, но главное: майор рассчитывал атаковать, оказавшись в секторе обстрела как можно меньшего числа британских кораблей.